Наталья Болдырева - Ключ

Тем временем мальчик, сидевший в ветвях дерева, вдруг крепче сжал пальцы. Остекленевший на минуту взгляд сфокусировался, заметался меж фигурами крадущихся по двору людей. Входя в приоткрытые ворота, они спешили скрыться в тени лестниц и галерей, ласточкиными гнёздами прилепившихся к стенам. В проёме ворот, сжимая плечо перепуганного сторожа, стоял высокий и широкоплечий. Когда последний проник внутрь, тот вытолкнул старика наружу и опустил засов. Как муравьи, рассыпались по лестницам чёрные тени: бесшумно распахивались двери, неслышно крались непрошеные гости, и постояльцы молча выволакивались во двор, где ходил уже раздражённо перед нестройной шеренгой воин — генерал Марк.

Как ни крепок сон в предрассветные часы, постоялый двор не спал.

Гвардейцы врывались в комнаты, и взгляд натыкался на настороженный взгляд. Всё громче становился шелест ног по лестницам, но никто не кричал, не пытался бежать, и человек посреди двора зло выругался, хлопнул зажатыми в кулаке перчатками по бедру.

— Всем выйти во двор! — прокричал он, и прозвучало это командой, отданной на плацу.

Постоялый двор ждал приказа: молча выходили на галереи, щурились на высокого и широкоплечего, так же молча спускались по лестницам. Королевские гвардейцы нервно обнажали клинки, конвоируя вниз безоружных ремесленников.

Воин чертыхнулся.

— Отставить! — крикнул он. — В комнатах, он должен быть там, — и добавил чуть тише: — Он не смог бы так быстро оправиться.

Сталь вернулась в ножны, но, обежав весь двор, от подвала до чердака, солдаты приволокли лишь до смерти перепуганного хозяина.

— Кто? — Воин сграбастал его за воротник, мучительно, до сведённых судорогой скул, пытаясь сформулировать вопрос: — …Кто попросился к тебе на постой сегодня?

Хозяин мелко закивал, побежал по двору, выдёргивая из толпы одного, другого, и Марк подходил, вглядывался в лица, заранее зная — его нет здесь.

«Ушёл! Ушёл! Немыслимо». Тоска сжала и без того саднящее сердце. Он отвернулся, окинул взглядом начавшее алеть небо. Прямо на него, с ветки нависшего над двором вяза, во все глаза глядел маленький грязный оборвыш — сидел по-птичьи на одной ветке, держался руками за другую и таращился, распахнув огромные синие глаза.

— Свободны! — Воин махнул перчаткой. Заложив руки за спину, прошёл несколько шагов под дерево.

Мальчишка в один прыжок спустился на пару ветвей вниз.

«Неужели он, — думал Марк, разглядывая немигающий синий взгляд. — Не может быть. Этого просто не может быть». Но в глазах мальчишки не было ни страха, ни следа удара, нанесённого защитным кольцом Тринадцати. Воин вздохнул с облегчением — просто дичок с большими способностями. Самоучка… как Эдель.

Он вспомнил день, когда нашёл её. Тогда она едва доставала ему до колена и была необыкновенно сильна. «Первое звено. Она до сих пор сильнее всех в круге, — напомнил он себе, — несмотря на то что её спутник — оборотень».

Солдаты толпились за спиной… равно как и постояльцы двора — все смотрели на него и ребёнка. Это подтолкнуло Марка. Он сделал ещё пару шагов, и мальчишка спрыгнул ещё на пару ветвей вниз.

— Нельзя оставлять тебя здесь, — пробормотал Марк, протягивая руки, и ребёнок протянул свои навстречу, позволил снять себя с дерева, поставить рядом.

Оборвыш стоял странно — в полуприседе, опустив одно плечо, уперев взгляд в землю. Марк и сам присел, чтобы видеть его глаза. Мальчик был так мал ростом, что воин не смог бы наверняка сказать, сколько же ему лет.

— Как тебя зовут, малыш?

— Это Крысеныш. Базарный воришка. — Солдат обращался не по форме, но генерал не стал пенять ему на это. — Он дикий. Не умеет разговаривать.

Мальчишка вскинул голову. В глазах его на минуту мелькнула серо-стальная ярость, и солдат отшатнулся.

— Р-р-р-ато! — прорычал он. — Рато, — повторил, глядя на генерала спокойными синими глазами.

— Рато, — кивнул Марк, принимая имя. В глубине лохмотьев что-то пискнуло, и из-за пазухи вынырнула и тут же спряталась остроносая морда крупной чёрной крысы. — Возвращаемся! — Он поднялся, потрепав мальчишку по шевелюре.

— Рато, — сказал мальчик, вынимая толстого, лоснящегося ухоженной шкуркой зверька. — Рато! — повторил он, гладя подрагивающий нос, и захохотал, обнажая крупные белые зубы, протягивая крысу Марку.

— Рато, — улыбнулся Марк и пощекотал крысу пальцем.

— Рато так Рато, — пожал плечами человек, на всё время этого странного диалога замерший посреди аспидно-тёмного туннеля глубоко под городом. Он подался назад, уступая место своему проводнику, синий взгляд скользнул по стенам, шевельнулись ноздри крючковатого носа, и Сет побежал дальше.

Мне снова не повезло стоять в карауле с Аланом.

После утренней поверки на плацу капрал раздал поручения одним, а всех остальных выстроил в две шеренги, прошёлся, подгоняя по росту друг к другу, и я попал в пару с ещё не знакомым мне гвардейцем. Настроения узнавать его имя не было — я же не собирался задерживаться здесь надолго. И потому до правого крыла дворца мы бежали молча, а потом так же молча маршировали по пустым полутёмным коридорам, сменяя ночную вахту у каждой двери в покои. До нашей двойки было ещё далеко, когда мы подошли к двустворчатой двери в кабинет главнокомандующего, но капрал, отправив караул в хвост колонны, остановил следующую по очереди пару и прошёл к нам.

Смотрел так долго и пристально, что на меня начал коситься не только напарник, — я лопатками ощутил весь хвост колонны, буравящий взглядами мою спину. Волосы под шлемом взмокли, зачесался лоб, но я не смел шевельнуться, тупо глядя перед собой.

Капрал вздохнул, кивнул, разворачиваясь, на дверь и увёл колонну раньше, чем мы успели встать на караул.

Дверь в покои была закрыта, ночная смена доложила, что главнокомандующий покинул кабинет за несколько часов до рассвета, но скучать я не собирался. Я весь вспотел под молчаливым, пристальным взглядом напарника. «Нет. Не стану говорить с ним. Тем более что это — не по уставу». Я стиснул зубы. «Боже! Теперь они точно поверят, что я — наследник! Так и решат: принят в гвардию самим генералиссимусом, капитан с ним разговоры разговаривает, и капралы — вон как обхаживают. Да у них даже сомнения не возникнет».

Кажется, мои зубы скрипнули, потому что гвардеец вдруг вздрогнул и выпрямился, поднял чуть склонённый в мою сторону подбородок. Я тоже инстинктивно вскинулся и едва не замычал с досады: «Во-я-ака. Прочь! Прочь отсюда, как можно скорей!» И тут я услышал, как кто-то бежит по коридору, и снова вытянулся — теперь уже по-настоящему.

Бежавший очень спешил, каблуки так и цокали по каменным плитам. Признаться, я ещё ни разу не видел, чтобы кто-нибудь бегал в дворцовых стенах, и потому всё с большим любопытством глядел на поворот, из-за которого вот-вот должен был появиться спешивший. Каково же было моё удивление, когда прямо на нас из-за угла выскочила и едва успела затормозить ведьма.