Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – штатгалтер

— Если бы я знал, — ответил я, — то постарался бы как-то помириться. Я человек неконфликтный. Когда мне отдают добром то, что желаю взять, я никого даже не вдарю…

— А чтоб догнать и еще добавить?

— Только в мыслях, — ответил я. — Я себя весьма смиряю.

Он не слушал, подвигал неподвижного призрака вправо-влево, запустил руку вовнутрь и покопался во внутренностях, а когда вытащил обратно, я с дрожью увидел кровь на пальцах и нечто пытающееся вырваться из плотно сжатого кулака.

— Да, — проговорил он озадаченно, — странно… непонятная пара. Человек и демон. Но оба не совсем… не понимаю…

— Чего?

— В человеке нет крови, — ответил он непонятно.

— А демон?

— Демона вы завалили, — ответил он и зябко передернул плечами. — К счастью, он ринулся на вас, я бы не сумел… Хотя они оба на вас, но человека, хотя он не совсем человек, я все-таки смог…

Я оглянулся на быстро исчезающее пятно на полу, где только что лежал труп демона.

— А что с ним?

Он покачал головой.

— Странно очень. Чувствуете аромат серы?.. Такое впечатление, что оба из преисподней. Из ада, говоря по-народному. Но там только определенные демоны…

— Догадываюсь, — ответил я.

— И им выход запрещен, — сказал он тревожно. — Что изменилось?

Я принюхался, запах показался знакомым, но все-таки нет ощущения, что демон из тех, кого я пощадил, когда они преклонили передо мной колена, как я это называю, хотя на самом деле простерлись перед моим величеством ниц, выражая полнейшую покорность и отдавая свои жизни в мои властно беспощадные руки.

Карл-Антон накрыл кулак ладонью другой руки, пошептал, а когда повернул ладони вверх, словно призывая милость богов, обе уже сияли чистотой, ни следа крови, как и того мерзкого существа, что брыкалось в кулаке.

Я молча наблюдал, как он делал пассы над полом, там в ответ проступили странные следы, что-то среднее между босыми ступнями человека и широкими лапами зверя.

— Странно, — сказал он, — это и не оборотень…

— Почему странно?

— Чувствую привкус живой крови, — пояснил он. — Однако это не было существо нашего мира.

— Значит, — сказал я, — из ада? А сейчас их хозяева уничтожили их трупы, чтобы замести следы? Даже такие растяпы, как мы, могли бы попытаться по трупам определить заказчика.

Он посмотрел на меня с уважением.

— Вы с такими случаями уже встречались, верно? Я знаю, как заставить заговорить убитого, но такое вот существо… гм… даже останься он целым…

Я сказал как можно небрежнее, поспешно уходя от опасной темы:

— Ладно, это уже прошлое. Ты сейчас в обоз и отсыпаться?

Он покачал головой.

— Меня всего трясет. Очень уж интересная у вас жизнь, Ваше Величество. Настоящая, мужская. Ни за что бы не поменялся. Теперь с неделю не засну. Так что я лучше отправлюсь в другое место. Обоз находится к вам слишком близко.

Что-то в его треснувшем голосе заставило спросить:

— Место не слишком опасное?

Он помялся, непривычно такое видеть, ответил с неловкостью, даже взгляд отвел:

— Нет, конечно. К жене того пастуха…

— Ого, — сказал я, — зачем? Пастух жив и здоров, ты сам сказал.

Он вздохнул.

— Здоровее прежнего.

— Так в чем дело?

— После того, — сказал он с неохотой, — как он нашел то кольцо и неосторожно надел на палец, все то, что я знал и умел, все мои привычки, все-все перешло в него.

— Ты говорил, — сказал я нетерпеливо. — В смысле, ты завладел его телом. Но сейчас ты в прежнем! Или я не так смотрю?

— Да, Ваше Величество, я весь прежний, хотя, конечно, изменился. Как я и сказал, мне удалось создать себе новое тело из четырех стихий. Это трудно, но получается, если есть знания и достаточно мощи. Однако пастух, когда я из него вышел, не остался прежним. Покинул семью, отправился странствовать по свету.

Я сказал без особой досады:

— В жизни не все проходит гладко.

— Да, — подтвердил он с неловкостью, — и у нас не прошло. Увы, пастуху что-то перепало от меня, а мне от пастуха. Странные такие чувства к его женщине и двум детям… Почему-то я их всех троих стремлюсь защитить, уберечь… Я все-таки побывал там, хотя был слаб. Женщина как женщина, еще молодая, но уже изнуренная работой и голодом. Дети самые обычные, оборванные, крикливые и противные. Но мне так тепло и радостно было, когда принимали меня как гостя… Я отсыпал им золотых и серебряных монет, предупредив, чтобы никому не рассказывали и тратили бережно. Во дворе возле самого дома вывел из-под земли родник, а то ей ходить к ручью далеко вниз, а потом подниматься с тяжелым кувшином на гору…

— А сейчас что планируешь? — спросил я.

— Просто посмотрю, — сообщил он. — Издали. Может быть, пройдусь по двору незримником.

— Давай, — сказал я, — но глубоко в семейную жизнь не влезай. Вон как я, воробышком прыг-скок, чирик-чирик. Время такое: прежде думай о родине, а потом о себе!

Он переспросил с сомнением:

— О родине?

— Сейчас вся земля нам родина, — сказал я сурово. — Честно говоря, в грядущей схватке с Маркусом каждый человек нужен. И неизвестно, кто больше.

Он кивнул.

— Да, Ваше Величество. Слушаю и повинуюсь. Вы — мой король. Вы настоящий король. Я встану с вами рядом, как встал сейчас.

Замок барона Лонгширда недалеко от Геннегау, я только сорвался с высокой сторожевой башни и пошел на большой скорости набирать высоту по длинной дуге, как буквально через пять минут увидел горную речку, где вода мчится и прыгает стремительно по камням, врагу не переправиться. А на мощном скалистом утесе красиво и величественно высится вытянутый к небу старинный замок, такие перестали возводить триста лет тому назад.

Я до рези в птеродактильих глазах всматривался в твердыню, что-то тревожит, но пока ни темного облака, что окружало бы здание — такое бывает, когда орудует сильный, но неопытный или не желающий скрываться маг, — ни дрожания воздуха, указывающего на присутствие некой энергии, почти не ощущаемой живыми существами, но вот муравьи бегут из таких мест…

Вряд ли колдун здесь дурак, подумал я зло. Скорее всего не ждет в этом королевстве, взбудораженном подобно муравейнику, на который наступил лось, повышенного внимания к таким пустякам, как исчезновение каких-то простолюдинов в дальних селах. Армия оккупантов как раз больше истребляет благородных лордов, могущественных и богатых, известных всему королевству, это он тоже понимает, потому его злодеяния могут пройти незамеченными…

Внизу у основания донжона у костра трое стражей в кожаных панцирях, ноздрей коснулся запах жареного мяса. Дважды что-то блеснуло у одного на груди. Я всматривался изо всех сил, пока не узнал амулет против всех Крадущихся В Ночи. Он же заодно и делает зримым всех, кто прибегает к завесам с помощью магии, так что через главный вход не пройти, заметят сразу.