Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – штатгалтер

Он разобрал повод и тихонько пустил коня в прежнем направлении. Рот его искривился в иронической ухмылке.

— Она давно, — сообщил он с непонятной издевкой, — слилась с той тьмой, что в тебе изначально. Так что не считай ее чужой. Человек вообще почти весь из тьмы, не знал?.. И только одна светлая искра в нем, которую Господь вдохнул в него при рождении.

— Я ее раздуваю, — сказал я быстро, — но осторожно. Я вообще-то человек осторожный, только жизнь такая, что переосторожничать нельзя и неодоосторож-ничать весьма обло! Вот и пищишь, как жаба под колесом. Идешь, как над пропастью по огненному мосту Сират, что не шире волоска с конской гривы и острия лезвия меча...

Он посмотрел с изумлением.

— А ты откуда знаешь про этот мост?

— Азраил, — сказал я, — тьфу, Азазель... человек все знания собирает, даже мусорные, как ему говорят. В том мусоре, что вообще-то не мусор, иногда отыскиваются такие жемчужные зерна!

Он покачал головой.

— Ничего не понял, но во всяком случае теперь можешь хватать молот. Каким бы тот ни был.

— Спасибо, Азазель.

Он отмахнулся.

— Мне это ничего не стоило. Ты мог отказаться или... умереть. Но ты как-то сумел...

— Мы всегда отыскиваем третий путь, — сообщил я.

Он внимательно всматривался, но не в холм, что окружен тремя рядами копейщиков, а еще лучниками и арбалетчиками за их спинами, а в странную фигуру в длинном до земли черном плаще и с капюшоном, надвинутом на голову.

Человек этот держится неподвижно в сторонке и наблюдает за перемещениями охраны. На первый взгляд я не заметил ничего особенного, но затем по коже пробежал предостерегающий холодок, я зябко поежился.

Азазель повернул голову, я встретил его испытующий взгляд.

— Заметили, сэр Ричард?

— Еще бы...

— Серьезно?

— Что-то в нем не так, — ответил я. — Некто из преисподней?

— Странно, — сказал он, — вы не должны были заметить. Как и другие. Значит, что-то важное вы в себе развили... В самом деле видите, что это... не отсюда?

— Скажу определеннее, — отрезал я, — этот гусь точно из преисподней. И наверняка ждет нас.

Азазель ответил мирно:

— Сейчас узнаем.

Мы подъехали ближе, Азазель спешился, я опустил ладонь на рукоять меча и ждал. Незнакомец повернулся к нам, высокий, плечистый, капюшон по-прежнему скрывает лицо, но я чувствовал, что видит нас обоих отчетливо и через плотную ткань.

— Приветствую, Нехаштерон, — произнес Азазель. — Какими судьбами?

Незнакомец обеими руками медленно приподнял с лица капюшон. Я вздрогнул, лицо не только цвета меди, как показалось в первый момент, но вижу, что в самом деле медное, хотя и живое.

Помедлив, он красивым движением откинул капюшон на спину и плечи. Кивнув Азазелю, вперил недоверчивый взгляд в меня и уже не отводил глаз, разглядывая со всем вниманием.

— Вельзевул, — ответил он хриплым и настолько грубым голосом, словно годами стоял с открытым ртом на холодном ветру: — Это его повеление. Не хочет никому говорить, это наш позор, но вас обоих просто необходимо предупредить... Сбежали еще семеро.

Я охнул.

— Из ада?

Он посмотрел на меня насмешливо.

— Нет, из рая.

Азазель прошипел, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы:

— Одиночки?.. Группа?

— Одиночки бы не сбежали, — сказал Нехаштерон. — Кто-то извне им очень крепко помог.

— Снова этот таинственный кто-то, — сказал Азазель люто. — С каким бы наслаждением я свернул ему шею!.. Медленно, чтобы слышать, как лопаются позвонки один за другим. Это сэр Ричард, король смертных. Не всех, конечно, а в каком-то уголке...

Нехаштерон кивнул мне.

— Приветствую, король.

— Вообще-то королей сейчас называют Вашим Величеством, — сказал Азазель, — но можешь не запоминать. Сегодня так называют, завтра будут иначе.. Сэр Ричард, перед вами один из перворожденных, хотя о нем не скажешь, верно?

— Нет, — ответил я осторожно и произнес крайне вежливо: — Добро пожаловать, Нехаштерон. Не знаю, сказал ли вам Вельзевул...

Нехаштерон прервал:

— Он все объяснил, не мучайтесь с подбором округлых слов, смертный лорд. Из ада сбежали семь очень опасных злодеев. Этим все сказано. Вельзевул велел мне немедленно отыскать вас.

— Хорошо, — заметил я, — он знает, где мы крутимся.

— Просьба другим не говорить, — обронил он. — Вельзевул полагает, это его личный промах.

— Зря он так, — сказал я с неудовольствием. — Наоборот, об этом надо кричать везде! Всякий раз прибавляя, что помощь пришла извне. И никто не мог ее оказать, кроме как тайно из воинства небесного.

Азазель сказал нехотя:

— Это не доказано.

— Ну и что? — возразил я. — Скорее всего, все именно так, как я глаголю. Но даже если бы нет... И что? Нужно делать и говорить то, что нужно, а не как есть на самом деле.

Азазель перевел взгляд на молча слушающего Не-хаштерона и кивнул в мою сторону.

— Слыхал?

Тот медленно кивнул.

— И не раз. И все не могу понять, почему... ну почему Господь заставлял нас поклониться этому брех-ливому ничтожеству?

Азазель вздохнул.

— Боюсь, все сложнее, чем мы представляем. Этот смертный что-то молол насчет естественного отбора, выживаемости, приспособляемости к среде... среда — это мы и все остальные насекомые, понял?

Нехаштерон посмотрел на меня угрюмо и оценивающе, словно прикидывал, каким ударом прихлопнуть, чтобы получить удовольствия больше.

— Как не понять...

— Но, — договорил Азазель, — вроде бы ложь, если умеренная и дозированная, не совсем как бы вредная ложь, а чем-то способствующая... В общем, у них даже ложь, предательство и всяческие грехи способствуют выживаемости, потому что другая часть смертных зверски истребляет этих, распутничающих открыто...

Нехаштерон прервал:

— А распутничающих скрытно?

— Скрытно они все распутничают, — заметил Азазель язвительно, — но это не считается. С этим будут бороться как бы потом, не все сразу. В общем, у них все слишком сложно и запутанно. А я прожил достаточно, чтобы перестать называть все непонятное полным бредом.

— Осторожничаешь, — сказал Нехаштерон.

Азазель признал невесело:

— Ты прав, дружище. Наверное, старею? Раньше на все непонятное бросались, как бараны, выставив рога с крепкими лбами... Но, собственно, сейчас мы хоть все еще и не верим в человека, но признаем, что это уже не совсем то дерьмо, из которого Господь слепил это существо. И мы пришли ему на помощь...

Нехаштерон покачал головой.

— Думаю, у нас причины разные. Согласен, оно стало чуточку лучше, но только чуточку. Но я знаю, Вельзевул помогает ему потому, что ненавидит небесных, а раз небесные вдруг начали вредить человеку, то Вельзевул тут же начнет помогать человеку... Ты — другое дело, ты всегда был расположен к человеку, хотя и больше вредил ему чрезмерной любовью и непрошеной заботой. Как, примерно, Асмодей...