Александр Афанасьев - Отягощенные злом 2: Разновидности зла

Горло враз пересохло…

У меня не было оружия. У того человека, который стоял в пятнадцати метрах от меня – оно, безусловно было…

– Саша, я…

Вот так оно и бывает – с теми, кто нарушает правила. Это все очень просто – делай так, как предписывают правила, они написаны кровью неосторожных. Играй по правилам, не уклоняйся от их исполнения. Если же ты решил играть по своему – рано или поздно это настигнет тебя и даст как следует по башке.

В пятнадцати метрах от меня стоял человек, которого я должен был пристрелить там, на Сицилии. Не пристрелил, оставил в живых, и даже дал кое-что, что помогло ему добраться до британских земель. Правило очень простое – не оставляй никого за спиной. Нарушил – пеняй на себя. Теперь – он пришел за мной.

Я улыбнулся – через силу

– Малыш, видишь, вон там памятник и медресе. Идите, посмотрите, достопримечательности и ждите меня там…

Люнетта – наверняка сразу просекла, что происходит что-то неладное. Потому что вряд ли кто-то – сумеет в такой ситуации сохранить нормальным выражение своего лица – а оно у меня в тот момент было вряд ли нормальным.

– Что произошло?

– Ничего. Я поговорю с другом и приду.

Люнетта поняла. Не стала спорить.

– Дети…

Просто – будь повнимательнее. Я тебя здесь не жду…

Прости, братишка. Теперь – я понял тебя, понял и то, о чем ты хотел меня предупредить, и зачем ты вообще приходил. Прости… но я наверное не смогу выполнить твой приказ и в этот раз. Я тоже – вряд ли увижу старость.

Может, так оно и лучше.

Бойся не мертвых, братишка. Бойся – живых…

Я загадал желание – ведь раз я бросил монетку, я имел право это сделать, верно? И направился навстречу смерти…

– Я к вашим услугам, сударь… – не доходя пяти шагов, сказал я

Незнакомец, который пришел за мной издалека улыбнулся. Ему было… от тридцати до сорока, ближе к тридцати, чем к сорока. Легкая ветровка, джинсы, тяжелые армейские ботинки, длинные волосы до плеч. Худое, чуть вытянутое лицо, аристократическая гвардейская осадка. Да, это точно он…

– По моему, мы с вами не успели оскорбить друг друга столь серьезно, сударь… – сказал он – мы даже не представлены друг другу как полагается. Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, наследный князь де Роан, герцог де Субиз, старший лейтенант армии Его Величества Короля Эдуарда Девятого, честь имею.

– Наследный дворянин, князь Александр Владимирович Воронцов, адмирал флота Его Императорского Величества Павла Второго Романова, честь имею – отрекомендовался и я – полагаю, наше дело касается только нас двоих, верно? Не стоит никого в это впутывать.

– Да, вероятно. Вы можете мне не поверить, сударь, но я здесь можно сказать – на экскурсии. Сюда стремятся извилистые наши пути…

Мы пилигримы, господин. Под вековечным небом

Единственный мы держим путь средь всех путей земных -

За гребень голубой горы, покрытой белым снегом,

Через моря в пустыне волн – то ласковых, то злых

Процитировал я

В пещере неприступной там, на неподкупном троне

Всевидящ и безмерно мудр, живет пророк святой.

Все тайны жизни он лишь тем доверчиво откроет,

Кто устремился в Самарканд дорогой Золотой.

Приятен караванный путь, когда пески остынут.

Огромны тени. Даль зовет. Колодцы – за спиной.

И колокольчики звенят сквозь тишину пустыни

Вдоль той, ведущей в Самарканд, дороги Золотой…

– непринужденно подхватил граф Сноудон на том же самом языке, на котором цитировал это стихотворение я, на русском – да, вы правы, сударь. Джеймс Элрой Флекнер, великолепное стихотворение. В самом деле, я служил в двадцать втором полку особого назначения, но это все в прошлом. Сегодня я не более чем егермейстер Двора Его Императорского Величества Эдуарда Девятого Короля Англии, Шотландии, Ирландии и всех объединенных территорий. А здесь я… можно сказать, отдаю дань памяти мертвым. Тем, кто погиб, сражаясь за Британию, и не только из нашего полка…

Я внезапно понял, что у этого человека – возможно, нет оружия. Нет, скорее всего, его кто-то прикрывает, и у этого то человека оружие есть, но вот у графа Сноудона – его может и не быть. Даже наверняка его нет.

– Мало кто из вашего полка смог побывать в этом городе, сударь…

Граф Сноудон невесело улыбнулся

– Мы старались.

– Да, я признаю это – подтвердил я – вы очень постарались. Как и мы…

И снова молчание. Тяжелое, нехорошее. Как в фильме Профессионал, где двое стоят друг против друга с револьверами за поясом. Здесь фокус в том, что револьвера нет либо у одного, либо и вовсе – у двоих…

Тогда зачем он здесь…

– Сударь… – сказал граф Сноудон – я здесь для того, чтобы передать послание Его Императорскому Величеству, Императору Всероссийскому Павлу Второму Романову от Его Величества, Эдуарда Девятого, Короля Англии, Шотландии, Ирландии и объединенных территорий. У меня нет никаких намерений, кроме намерения выполнить приказ Короля и выполнив его, я немедленно покину территорию Вашей страны.

– Сударь, для передачи подобных посланий, существуют Чрезвычайные и Полномочные послы, к которым я никак не могу относиться. Меня нельзя даже считать придворным.

– Сударь, Его Величество, Эдуард Девятый, Король Англии, Шотландии, Ирландии и объединенных территорий дал мне четкие и однозначные инструкции, не допускающие никакого двусмысленного толкования, как относительно самого послания, так и относительно адресата, которому следует его передать. Этот адресат – вы, сударь, и в том нет никаких сомнений. Я не могу обсуждать волю своего Короля, полагаю, что и вы не осмелитесь обсуждать волю своего Императора. Приказ должен быть исполнен, поэтому я здесь. Я искал возможность передать послание два с лишним месяца.

– Из уважения к вашему упорству, сударь, я приму ваше послание и передам его надлежащему адресату. Давайте его мне.

– Сударь, вы полагаете, такого рода послания возможно доверять бумаге? Я помню это послание наизусть и должен устно передать его вам.

Признаюсь, растерялся

– Но как в таком случае, гарантировать его подлинность и надлежащую достоверность? – спросил я

– Сударь, залогом его точности и достоверности будет служить моя и ваша честь – сказал Сноудон

Я понял, что если я позволю себе усомниться в чести графа Сноудона, князя де Роана, герцога де Субиза – то как раз это и будет серьезным оскорблением, а следовательно – и поводом для стрельбы. Еще одним. Все это вообще сильно походило на фильм про рыцарей, только на дворе было второе десятилетие двадцатого века, время совсем не рыцарское, и я не был похож на рыцаря, и мой визави тоже не слишком то был на него похож. Это было время ножей, которые всаживают в спину и по самую рукоятку, время зла, предательства, недоверия, интриг, усталости от долгой войны. Время, когда никто не мог доверять никому, когда пацаны, желавшие служить стране, шли на войну и возвращались оттуда нравственно, а то и физически искалеченными, когда ненависть стала нормой жизни – неважно, ненависть к кому. Я почему-то вспомнил слова Евангелия от Иоанна – мы знаем, что мы от Бога, и что весь мир лежит во зле. Сейчас никто не мог сказать, что он от Бога – а вот во втором – не стоило сомневаться. Две тысячи лет прошло с написания этих строк – но мир почти не изменился. Разница в том, что у меня нет меча и у граф Сноудона его нет, зато где-то здесь есть снайпер – уверен, что есть. Вот и вся разница.