Александр Золотько - Цель - Перл-Харбор

Незакрепленный полог палатки гремел, словно фанерный.

Лиза и дети — вне опасности, подумал Костенко. Остальное — ерунда. Осталось только расплатиться за смерть Лешки. От самого Костенко теперь ничего уже не зависело. Нужно подождать, пока другие решат его дальнейшую судьбу.

Костенко вошел в палатку, придержав полог.

Его стали спрашивать, он отвечал. У него требовали подробностей, он давал подробности.

Он просто ждал.

Лизу жалко, подумал Костенко.

— Чем ты думал, когда самолет угонял? — в который раз спросил комполка и в который раз, не дождавшись ответа, помотал головой. — Почему не пришел ко мне?

Костенко посмотрел на комполка и отвернулся. Что тут говорить? Понятно же, что послал бы его комполка ночью куда подальше, да еще приказал бы привязать к дереву, чтобы капитан не наделал глупостей.

На пару с комиссаром бы и вязали. Потом утром приказали бы закинуть капитана в кузов «полуторки» и увезти в тыл. Там Костенко мог бы сколько угодно обижаться на командира с комиссаром, но рано или поздно успокоился бы.

Комполка искоса глянул на сидевшего у самого входа в палатку Товарища Уполномоченного. Тот, сопроводив Костенко в штаб, исчез на несколько минут, а потом вернулся — раскрасневшийся, возбужденный. Наверное, опять бегал к телефону. Зубы комполка скрипнули сами собой — этот мальчишка успел сигнализировать в особый отдел дивизии еще ночью, сразу после того, как «У-2» улетел.

Вначале не поняли толком, что случилось. Выскочили из палаток на звук двигателя, кто-то даже сгоряча пальнул дважды вдогонку самолету. Когда нашли валяющегося в беспамятстве с шишкой на голове часового, решили, что какие-то враги пробрались на аэродром и улетели на ту сторону. Чего они часового не убили — их, вражеское дело. Нехорошо терять самолет, но и особых претензий к командованию полка не предъявишь. Часовой был? Был. Что еще можно было придумать, чтобы не допустить угона? Не гвоздями же прибивать аппарат к земле…

Вылили на часового ведро воды, тот очнулся, обвел всех собравшихся мутным взглядом и сообщил, что это Лешка Майский, стрелок с «восьмерки», сучок мелкотравчатый, ударил…

Бросились искать экипаж «восьмерки», обнаружили связанного и избитого штурмана в палатке, и вот тут все стало очень серьезно. Товарищ Уполномоченный метнулся к телефону, комполка даже и не заметил, когда. Только вернулся лейтенант через десять минут и сообщил, что в особом отделе дивизии очень заинтересовались происшедшим.

Комполка опять глянул на особиста и еле сдержался, чтобы не сплюнуть.

Таких бы шустрых да пропеллеры протирать на ходу, цены бы им не было! С другой стороны — лейтенант только выполнил свою работу. То, что работа у него собачья, — так кому-то нужно ее делать. Но вот если бы Товарищ Уполномоченный смог бы не трепаться хотя бы до утра, то, может, удалось бы все спустить на тормозах.

Костенко ведь вернулся? Вернулся. Жену привез и детей. Как бы сам комполка ни материл капитана, а если бы у самого так сложилось, то, если честно, и сам не знает, как бы поступил. Может, и самолет бы угнал. Комиссар, вон, тоже человек, прикрыл бы.

Лешка погиб…

Жаль, конечно, но ведь война, сложилось так. Он мог еще вчера мертвым на аэродром прилететь. Техники позвали комполка, показывали дыры в фюзеляже. Чудом Лешка выжил в небе… чтобы потом умереть на земле.

Ну, списали бы потерю как боевую. Был убит осколком зенитного снаряда или пулей. Под машину попал, в конце концов…

Хотя договориться с Товарищем Уполномоченным было бы непросто. Да, пожалуй, даже и невозможно.

Правильный у нас Товарищ Уполномоченный, подумал со злостью комполка. Все ему сразу ясно и понятно. Врага за километр видит…

Вон, на прошлой неделе и вправду разглядел. Успел пальбу открыть из револьвера, а товарищи его там на дороге и остались, не успели даже из машины выскочить. Напоролись на засаду, не повезло. А Товарищ Уполномоченный остался единственным особистом в полку.

— Скажите, Костенко, — голос особиста взлетел вверх, чуть не сорвался на крик — волновался лейтенант, вон, глазки горят, лоб раз за разом платком вытирает, волнуется. — Скажите, Костенко, вы понимаете, что совершили воинское преступление?

— Да понимает он все, — буркнул комиссар. — Все понимает, переживает и раскаивается. Аппарат вернул? Вернул. Документы Майского привез в крови? Привез. В бою искупит, я полагаю… Что, думаешь, в дивизии не поймут?

— Может быть, и поймут. — Товарищ Уполномоченный встал с березовой чурки, служившей ему табуретом. Чурка упала набок. — Может быть, и поймут, только ведь и спросят…

Лейтенант обошел стоявшего посреди палатки Костенко, будто осматривал редкостную скульптуру в музее.

— Спросят у гражданина капитана, где он оставил младшего сержанта Майского… Где вы его оставили, гражданин Костенко?

— В деревне, на улице… — глухо ответил Костенко.

— Очень интересно… Мертвого?

— Живого. Он прикрывал мой отход…

— Вот как? Интересно… Значит, вы отходили… А где ваше оружие, гражданин Костенко?

— Я оставил его Лешке… младшему сержанту Майскому…

— Ага-ага, младшему сержанту Майскому оставили… Свой пистолет, свое табельное оружие…

— Лешка не мог идти…

— Да слышал я уже эту историю… слышал… Но вы же понимаете, что вам можно верить, а можно и не верить? Понимаете? Кто может подтвердить? Ваша жена? Так она только что мне сказала, будто именно с ваших слов знает… вы ей сказали, что младший сержант Майский остался там добровольно. И только с ваших слов мы знаем, что было три выстрела из «ТТ». А если вы бросили товарища? Струсили и бросили…

— Ты, лейтенант, не заговаривайся… — тяжело вздохнул комполка. — Глупость Костенко совершил — не спорю, он и сам спорить не будет. Лешку жалко — понятное дело. Но в трусости Костенко обвинять… Ты знаешь, через что они каждый день проходят? Лучший комэск, между прочим. Представлен к ордену Красной Звезды, между прочим. Пикировщик от бога… Знаешь, под каким углом он пикирует на цель? Знаешь? Под каким, Костенко?

Костенко не ответил. Вместо него ответил его штурман, Олег Зимянин:

— Около пятидесяти градусов.

— Вот! — Комполка хлопнул себя по колену. — Ты знаешь, как оно — пикировать под таким углом? Знаешь?

— Не знаю, — ответил, не отводя взгляда от лица Костенко, Товарищ Уполномоченный. — Но я хочу узнать, что на самом деле произошло там, в деревне Чистоводовка. Очень хочу узнать… Гражданин Костенко сказал, что оставил умирающего товарища по его просьбе, чтобы тот прикрыл капитана и его семью. Может быть. Трусость Костенко командование полка отрицает, я не вижу причин не верить командиру полка и комиссару…

— Ну ты и… — начал было комиссар, но замолчал, махнув рукой.