Г. Носовский - Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков

Итак, что же сообщает нам Фирдоуси о Кей-Хосрове в главе, первый параграф которой озаглавлен достаточно многозначительно: «Кей-Хосров охладевает к жизни». Как мы сейчас увидим, здесь будет рассказано о болезни Ивана Грозного, о его полном отходе отдел, об отречении от престола, о превращении в Блаженного Царя, то есть в Василия Блаженного. Причем все это описано Фирдуоси ярко и подробно. Тем самым, мы получаем замечательную возможность проникнуть более глубоко в детали событий XVI века, развернувшихся в Москве, в столице Руси-Орды. Отметим, что в данном разделе «Иран» – это Русь-Орда.

Сначала Кей-Хосров (то есть «Грозный», как мы вскоре увидим) охватывает мысленным взором всю свою гигантскую Империю. «И стал размышлять ПОВЕЛИТЕЛЬ ВЛАДЫК над тем, что свершилось, чего он достиг: "Мне страны покорности дань принесли от Рума до Чина и хиндской земли – и горные все, и степные края. Над сушей и водами властвую я, ВЕЗДЕ – ОТ ВОСТОЧНЫХ ДО ЗАПАДНЫХ СТРАН"…», с. 499.

Здесь все правильно. В середине XVI века Иван «Грозный» действительно стал ханом-императором огромной «Монгольской» = Русско-Ордынской Империи, раскинувшейся на нескольких континентах. Как писали некоторые летописцы, солнце никогда не заходило над Империей.

Далее Кей-Хосров вспоминает свою жизнь и приходит к грустному выводу, «что трон и корона? – Земная тщета!… Лишь к смерти лежит пред родившимся путь, будь пахарем он иль владыкою будь», с. 501. Разочаровавшись, тем самым, в идее власти, Кей-Хосров решает удалиться от дел: «И стражу приказано: "С этого дня ответствуй желающим видеть меня отказом.

В обратный путь их отправляй, при сем доброту и учтивость являй". И царский кушак свой у всех на виду он сбросил и скрылся, рыдая, в саду. Светильником разума к богу ведом, святое свершил омовенье…

Неделю молился и ночью, и днем, душою витая в пределе ином. К началу второй Кей-Хосров изнемог, покинув молельню, вернулся в чертог, и снова, душой просветленный, взошел на свой лучезарный наследный престол.

[Витязи допытываются о причинах поступков Кей-Хосрова]

Поступками царскими изумлены вожди боевые иранской страны, различные строят догадки, томясь тревогой, пред царскою дверью толпясь», с. 501-502.

Вскоре Кей-Хосров появляется на троне и рыцари приближаются к нему с недоуменным вопросом: что происходит с великим царем? Они увещевают его: «Не время тебе унывать, тосковать», с. 503. Спрашивают – не прогневали ли они своего повелителя, что им надлежит сделать…

В ответ Кей-Хосров говорит, что никаких внешних причин для его уныния нет, что Царство прочно как никогда: «НЕ СЫЩЕШЬ, ОБЪЕХАВ ЗЕМНОЙ ВЕСЬ ПРОСТОР, НИ ПЯДИ, ГДЕ ПЕРСТЕНЬ МОЙ ВЛАСТЬ НЕ ПРОСТЕР», с. 504. Еще раз подчеркнута необъятность Империи – она распростерлась почти по всей земле. Однако Кей-Хосров так и не объяснил своим приближенным – что происходит с ним самим.

В результате, «покинув дворец властелина страны, герои встревожены, удручены. Везиру дворца Кей-Хосров повелел, чтоб тот перед входом дворцовым воссел. Отныне вступить к властелину в чертог никто – ни чужой, ни родной – уж не смог. И царь, лишь окутала мир темнота, отверз для молитвы горячей уста…

НЕДЕЛЯ ПРОШЛА, НО ЦАРЯ НЕ ВИДАТЬ; тревога объяла иранскую рать. И вот на совет собрались мудрецы, покрытые славой герои, бойцы…

Услышал тут Гив от Гудерза: … «Владыка – для витязей двери закрыл, должно быть, он с дивом союз заключил. Я долго властителя увещевал, к нему, для его же спасенья, взывал. Все выслушал, но без ответа слова оставил; В ТУМАНЕ ЕГО ГОЛОВА. Страшимся, не сетью ли дива… ОПУТАН НАШ ЦАРЬ», с. 504-506.

Придворные и рать напуганы поведением Кей-Хосрова. Во все стороны рассылаются гонцы к мудрецам. Через некоторое время витязи, мудрецы и волхвы приходят к царю: «Поведай же слугам твоим: отчего ты нас лицезренья лишил своего? Прикажешь – осушим глубины морей, прах мускусом станет по воле твоей, гранитные горы, и те сокрушим…», с. 507.

Кей-Хосров милостиво беседует с пришедшими, благодарит их за поддержку и верную службу, однако по-прежнему не объясняет вразумительно – что же с ним происходит. Лишь обещает, что вскоре «"Я с тайны своей покрывало сниму. Ступайте же, радостью дух озаря, и впредь не тревожьтесь о доле царя!" В печали ушли исполины, воздав почет и хвалу властелину держав», с. 507-508.

Время идет, и смута усугубляется. «Неделя шестая настала, и Заль с Ростемом примчался; гнетет их печаль… Несутся вперед мужи, от Зереспа ведущие род. И вот уж они пред вождями, бледны, безмерной тревогою удручены; и горькие жалобы их раздались: "С пути совратил, знать, Хосрова Иблис!" Толпятся бойцы перед царским дворцом, НО ШАХА НЕ ВИДЯТ НИ НОЧЬЮ НИ ДНЕМ. В неделю лишь раз открывается дверь, и нас допускают к владыке. Теперь, о витязи, знайте, ХОСРОВ УЖ НЕ ТОТ, ЧТО РАНЕЕ, радостью лик не цветет. Увял кипарис, долу никнет глава, лик, прежде румяный, желтей, чем айва. Не ведаем мы, отчего он поблек: злой глаз ли на шаха несчастье навлек, померкла ли шахского счастья беда, грозит ли иранскому краю беда". Речь мудрую Заль, отвечая, повел: "Должно быть, ЦАРЮ ОПОСТЫЛЕЛ ПРЕСТОЛ, порою здоровье сменяет недуг, веселье в печаль обращается вдруг"…», с. 509-510.

Перед нами – достаточно яркая картина болезни «Грозного» = Кей-Хосрова. Романовская версия тоже сообщает, что «Грозный» сильно изменился внешне, утратил интерес к власти, отошел от дел, много времени проводил в молитвах.

Далее Фирдоуси подробно рассказывает о совещаниях иранских витязей и мудрецов. Они пытаются вразумить и излечить больного царя, но все напрасно, с. 510-513. Наконец, витязь Заль, глава мудрецов, после личной беседы с Кей-Хосровом, подводит грустный итог: «Знать. РАЗУМ ПОКИНУЛ ЦАРЯ… Знать, мерзостный див СМУТИЛ ЕГО. С БОЖЬЕЙ СТЕЗИ СОВРАТИВ», с. 513-514. Иранцы соглашаются с Залем: «ТЫ прав… речей таких не держал ни один из царей… О если бы душу владыки ты спас!», с. 514.

И тут Кей-Хосров приказывает собрать иранский народ и войско, поскольку желает сказать поучение-наставление. Царь выходит перед людьми и обращается к ним с несколько странной речью, с. 520-521. Она запутана, туманна, рождала смятение у слушателей. В целях экономии места, мы опустим ее, хотя советуем читателю взять в руки Шахнаме и прочесть этот интересный персидский текст. Ведь, как мы теперь понимаем, перед нами – счастливо уцелевший на страницах старинного источника текст одного из выступлений Ивана «Грозного» в то время, когда он заболел и превратился в Василия Блаженного. В романовских летописях эта речь царя вычищена. Конечно, персидский текст речи «Грозного» = Хосрова – это не первоначальный оригинал. Он был отредактирован в XVII-XVIII веках, но все-таки, скорее всего, несет в себе следы первоисточника.