Евгений Щепетнов - Магия, детектив, принцесса. Возвращение грифона

– А мне кажется – тебе даже нравится, когда за тобой подглядывают – ухмыльнулся я – ты от этого возбуждаешься. Самые страстные наши ночи были после того, как ты узнала, что за нами следят. Ты как будто норовишь подразнить наблюдателей, нет?

– Фу…противный – хихикнула подруга – это я должна копаться в душах человеческих, потому что мне по профессии положено, а ты-то чего туда грязным пальцем?! Хмм…ну да, есть что-то такое, ты правильно заметил – созналась Маша, слегка покраснев – как представлю, что там сидят молодые парни и наблюдают за мной в тот момент, когда ты… В общем – есть что-то в этом. Но я категорически против, чтобы они подглядывали за мной в момент переодевания, или когда я занимаюсь своими делишками в туалете! Это меня совсем не радует. А ты думаешь – и тут напичкано аппаратурой?

– Нет, конечно, зачем им следить за людьми, которых завтра повезут в Кремль? Это же совсем не интересно, правда? Маш, ну чего ты глупые вопросы задаёшь? Понятно, что всё тут нашпиговано подслушкой. И скрытые камеры есть.

Маша наклонилась к моему уху и тихо шепнула:

– Вань, а можно что-то такое сделать, чтобы убрать подслушивающие устройства? И главное – подгляывающие?

– Хмм…честно говоря – не задумывался. А чего они тебе? Да хрен с ними – слушают. Мне лично наплевать.

– А мне нет! – сердито буркнула Маша – какого чёрта, я как на витрине?

– Теперь ты знаешь, что должен чувствовать Ленин – усмехнулся я – ладно, сейчас подумаю…

Я стал расхаживать по комнате, вызывая из памяти новые и новые заклинания, способные как-то помочь. В голову пока ничего дельного не приходило, кроме…хмм…если рассуждать – что есть вот эти самые подслушивающие устройства? Ну и подглядывающие тоже? Это микромикрофоны, и микротелекамеры. И все работают на электричестве, само собой. А если…

– Маш, ты где?

– В спальне, а что?

– Ляг на постель.

– Зачем? Вань, попозже, а? Я хотя бы вымоюсь, в ванне полежу! Вспотела, пока ехали.

– Тьфу. Я не о том! Заберись на постель. Так, на всякий случай. Я кое-какой эксперимент произведу…

– Аааа! А я уж думала…сейчас, сейчас! – послышался легкий стук – Маша запрыгнула на постель – всё, я готова.

– Только не слезай, пока я не скажу.

– Ладно, ладно, делай!

Я сосредоточился, и полетели слова заклинания. Не знаю, что у меня получится, но если выйдет это дело…

Через три минуты почувствовал, как сгущается атмосфера в квартире – волосы начали вставать дыбом, между металлическими предметами начали проскакивать искры и противно запахло озоном, будто рядом с рентгеновским аппаратом. Потом, вдруг, комната осветилась – на стульях, на креслах, на всех выступах мебели заиграли огни святого Эльма, наполнив атмосферу квартиры чем-то мистическим. Потом жахнули две здоровенные ветвистые молнии, осветив комнату, как фотовспышкой и уйдя в батарею отопления.

А затем случилось кое-что, что совсем мной не планировалось – после вспышки одной из молний, из торшера, стоящего в углу возле кресла, вылезло образование, напоминавшее размером футбольный мяч. Это было похоже на то, как стеклодув выдувает из своей трубки стеклянный шарик – медленно, но неумолимо, и всё больше, больше размером, пока шар не достиг размера головы человека. Затем этот шар стал приближаться ко мне, уже закончившему отчитку заклинания.

На всякий случай я стал тихо уходить от этой пакости и вышел в коридор, но шар тянулся за мной, как пришитый нитками.

В спальне крикнула Маша:

– Вань, ты уже всё? Можно выходить?

Шар как будто услышал слова, рванулся в сторону спальни, а на дороге стоял я. Удар! Взрыв! Грохот был такой, как будто взорвалась граната. Я потерял сознание.

Потом Маша мне рассказала, что взрывом шаровой молнии сорвало со стен картины, уничтожило две китайские вазы и сбросило на пол посуду (О мой китайский фарфор!)

У меня осталось красное пятно во лбу, а там, где шар ушёл в пол – обугленное пятно. Носок на большом пальце ноги разорван, тапок – тоже. 'Эксперимент' закончен

Подслушивающим устройствам кирдык, но и мне чуть не пришёл кирдык. Если бы не моя живучесть…вот и используй заклинания в отдельно взятой советской квартире!

Видимо я на минуту потерял сознание, потому что когда очнулся, обнаружил, что лежу на спине в коридоре, а надо мной нависает испуганное лицо Маши:

– Ванечка, Ваня! Ой, что делается…ты очнулся? С тобой всё в порядке? Чёрт с ними – пусть заглядывают и подслушивают, не надо больше такого! Напугал меня до смерти! Как мёртвый лежал!

Я посмотрел на Машу, и сфокусировал глаза, почему-то дающие двойное изображение. Две Маши благополучно совместились, дав чёткое изображение, и совершенно трезвым и осмысленным голосом сказал:

– Я не Ваня, Маш. Я Вася Кольцов.

Маша отшатнулась, зажав рот, и с испуганно спросила:

– Вспомнил? Всё вспомнил?! Молния, да?

– Молния – ответил я, и вскочил на ноги.

Тело переполняла бурлящая энергия, меня просто колбасило от ощущения своего великолепного здоровья, радости жизни, чувства своей наполненности и цельности.

– Вань…Вась – ты теперь уйдёшь? – Маша сидела на краю кровати – несчастная, жалкая, маленькая, как котёнок, выброшенный за порог дома злым хозяином.

– Пока нет. Я же не могу тебя оставить без того, чтобы пристроить в этой жизни как надо. И моего ребёнка… Уйти я могу в любой момент. И должен уйти. Я здесь, а там моя любимая женщина лежит связанной. Мой товарищ захвачен, и с ним непонятно что творят – так что уйти придётся. Но не сейчас.

– Вань…Вась – а ведь ты здесь больше года. Практически полтора года. Ты не думаешь, что там, откуда ты пришёл, всё давно завершилось?

– Я могу вернуться в тот момент, когда я улетел сюда. В моём мире не пройдёт и секунды. Маш, не расстраивайся так. Всё когда-то кончается. Ведь предупреждал тебя – мне придётся уйти. Я знал это. А у тебя останется мой ребёнок, много денег, квартира – теперь ты обеспечена на годы вперёд. И я намерен сделать так, чтобы никто тебе не смог ничего сделать. Более того, есть задумка сделать так, чтобы будущее в этом мире было гораздо лучшим, чем у нас. Но только тсс…никому ни слова о том, сто после удара шаровой молнии я восстановился. И зови меня Ваней – как и раньше.

– А что такого? Ну пусть знают…ты что, постыдное что-то сделал?

– Маш, ты слышала меня? Ты хорошо меня слышала? Я что сказал?! Ни слова, ни полслова никому, даже во сне, даже там, где ты думаешь, что нет ушей!

– Ну поняла, поняла я…зачем кричишь – лицо Маши скривилось, и стало ясно, что она сейчас заплачет. Тогда я разжал кулаки и глубоко вздохнул:

– Не плачь. Просто это очень, очень важно, и если ты сделаешь как я сказал – всё будет нормально, а если нет – непредсказуемо. Точнее – мы можем пострадать. Я ещё не до конца восстановился, хотя и всё-таки обрёл кое-какую целостность. Мне к этому ещё нужно привыкать. Понимаешь? Ты же врач-психиатр, должна понимать!