Array Array - Последнее предупреждение

Глаза в глаза.

Слезою по щеке:

- Мне страшно, - шепотом, можно было и молчать, но хотелось так же как и звездам, - мне очень страшно. Я вдруг подумала... а что если бы на «Девастаторе» не было бы тебя? Что, если на «Тантиве» была не я? Что? Мы снова разминулись бы? Каждый день проходили мимо друг друга, глядя в пол. Были бы врагами?

- Мы были бы врагами, - подтвердил Вейдер.

- И потеряли бы, всё потеряли бы. И в первую очередь самих себя.

Собеседник молчал. Зачем говорить? Все понятно без слов.

Но ей требовались слова, нужно было говорить, выплеснуть из себя то, что копилось очень давно. С тех пор, как она перестала петь и видеть цветные сны. Копилось, отрицалось и ложилось грузом на душу. Странно: раньше она и не понимала, какая это тяжесть. Воистину, все познается в сравнении.

- Маленькая случайность: один поворот и лавиной - всё остальное. Каково это ощущать себя песчинкой в огромном потоке? Страшно. Очень страшно. Случайность...

- Я не верю в случайности.

Отринуть прочь все страхи. И с надеждой спросить:

- Ты можешь управлять ими?

Не вынести сияющей зелени. Языков пламени, скачущих маленьких огоньков. Надежды и веры. Отвести взгляд: отвык смотреть так долго, так пристально. Да и необходимости не было. Давно: так давно. Затем взглянуть снова, чтобы ответить.

- Жить в предсказуемом мире - неинтересно.

Неловкость. На один миг. Поэтому - нелепый вопрос, сбиваясь вновь на «вы»:

- Вам не вредно так долго, без шлема?..

- Мне - нет. А вот вам...

- Неужели повредит?

- Не повредит. Но зачем лишний раз травиться химией, даже если она для кого-то является лекарством? Вы здоровы.

- Что безвредно для вас - безвредно и для меня! - с вызовом произнесла Мон. Но в голосе сквозила обида. А глаза потемнели.

Он смотрел в них и видел тоненькую девочку с длинными волосами, настолько рыжими, что казалось, будто их охватил огонь.

Тебе не прогнать меня.

И даже прошлое не способно отнять.

Отнять то, что пришло сейчас.

Тоненькая девочка со смешной огненной копной волос. Ей на самом деле всегда было за тридцать. Много за тридцать. И вот, наконец, физический возраст догнал внутренний, и пришла гармония. Нет никакого разлада. Нет нескладных движений.

И я стала многое понимать.

И я рада, что это пришло сейчас. Потому как тоненькая девочка с огненной копной волос и без жизненного опыта тогда проиграла бы одному сенатору с Набу.

Тень соскользнула по паркету: по креслу: задела головой стену. Изломанная тень: отчего он раньше не замечал, как искажает любую тень угол между полом и стеной? Помимо искажения, удивительным было ее наличие. Разве может бесплотный дух, пришедший к нему из мира Великой Силы, не пропускать свет?

Бейл медленно перевел взгляд с копии на оригинал:

- Здравствуй, - просто сказал он.

Гостья улыбалась.

- Разве я могу здравствовать?

Резонный вопрос.

- Я не подумал.

- Ты впервые со мной заговорил.

«Я виноват не только перед ней живой, но и мертвой».

- Каждый раз я хотел просить прощения, и одновременно понимал, что - нельзя. Я совершил столько всего, что просьба о прощении выглядит как издевательство. Как злая шутка. И я не мог. Молчал.

- А сейчас?

- Сейчас... я не знаю, я просто, наверное, захотел услышать твой голос. Я вдруг подумал, что если ты отбрасываешь тень, то можешь быть живой. Может, ты до сих пор живешь в своей комнате, и если я туда зайду, то увижу...

- Оби-Вана! - рассмеялась Падме, повернулась, провела рукой по стене. - И, правда, тень.

- Как?

- Ты спрашиваешь у меня?

- А кого? Ведь ты пришла после смерти. Я первый раз вижу такое. И ты можешь все рассказать. Как там.

- Разве ты никогда ничего не слышал о призраках?

- Слышал, конечно, но это какие-то древние суеверия, легенды. Реально же ни наука, никто не в курсе, что такое может быть.

- Ну почему же никто? А психиатры?

- Ты слишком реальна.

- Я - твоё воображение. Усиленная проекция твоих мыслей. Увеличенная Великой Силой, которая здесь, в горах, сильна как нигде. Хороший каламбур, не находишь? Можно сказать, что у тебя сейчас состояние медиума, который подключился к источнику.

- Какая разница: я подключился, или ты пришла, - если результат один?

- Разница есть. Ведь, если ты творишь меня, тогда ты не можешь выцедить более того, что есть в тебе, что ты поймешь. Ты просто все остальное пропустишь и не запомнишь. Таким образом, тебе - нового не узнать.

- Но почему тень?

- Еще одно доказательство - что это твоих рук дело. Ты хочешь меня оживить - и у призрака появилась тень.

- Значит, тебя нет.

- Конечно, нет. Уже давно.

- И прощения я не добьюсь.

- Значит, тень и голос ты вообразить можешь, а прощение - нет?

- Ты хочешь сказать...

- Да, ты все понял сам.

- Простить.

- Да, Бейл, простить самого себя можешь только ты сам. И никто другой. Ты должен отпустить меня. И себя.

- Ты перестанешь приходить.

- А ты станешь жить настоящим, а не прошлым.

- Но я не хочу.

- Уже хочешь, иначе бы не было этого разговора.

- Я ничего не понимаю.

- Понимаешь, просто тебе это пока еще не нравится. Привычки бывают очень сильны...

- Постой.

- Не ошибись так же с Мон.

- Причем здесь Мон?

- Она была все время рядом, а ты не замечал, жил прошлым. Пока не потерял. Отпусти ее. Просто отпусти.

- Подожди!!!

Поворот в полкорпуса, наклон головы... это не может быть сном, иллюзией, это так похоже на правду.

- Что еще?

- Ты еще придешь? - задыхаясь, с надеждой и отчаянием.

- А ты хочешь?

- Очень хочу!

- Значит - приду. Хотя для тебя было бы лучше... иное...

Шелест платья и крик ночной птицы, тихий звон растаявшего в бокале льда.

Сон? Реальность?

В кают-компании повисла тишина. Так, что снова и снова эхом возвращались слова Императора, заставившие Люка и Лею переглянуться, а Хана Соло - остолбенеть.

... в отличие от Люка и его сестры...

Линнард украдкой оглядел застывшую группу. Поверили сразу. И многое поняли. Как тут не понять, если близнецы похожи, несмотря на явные отличия во внешности. Похожие друг на друга настолько, что пораженный кореллианец, даже если и хотел возразить, то, взглянув на них - передумал. Глаза, волосы - разные. Но черты лица: линия скул, широкий лоб - идентичны. Так же как и выражения лиц. Сходство подчеркивал загар, одинаковой интенсивности: у Люка - татуинский, двусолнечный; у Леи - альдераанский, высокогорный. Ну и форма, конечно: одинаково одетые, одинаково юные, одинаково удивленные.