Array Array - Последнее предупреждение

- Поясните.

- Охотно. Признаю, Энекин имеет право меня упрекнуть. Судя по вашему лицу, он так и сделал. Но - несчастье случилось, когда он сражался с мечом в руке. А любой, кто идет на войну, понимает, какой это риск.

- А потом, вы оставили его умирать?

- Он что, похож на покойника? Не считайте меня большим чудовищем, чем я есть. Я знал, что к нему летит подмога, и мне там не обрадуются. А моя жизнь в тот момент была нужней для служения Ордену, иначе я бы с превеликим удовольствием остался и объяснился с его новым Мастером, - Кеноби на секунду запнулся и продолжил уже другим, более спокойным тоном. - Признаю, что мы сами лезли на рожон. Эни боялся за Падме, а я - трепетал перед титулом «ситх». Но спровоцировал эту дуэль именно Палпатин. Вряд ли он говорил «иди и убей Оби-Вана», при всей моей любви к Ордену, этого магистрам я и по сей день не забыл. Не хотел я его убивать - и пощадил, когда появилась возможность. Потом, правда, раскаялся - когда новости посмотрел. Скверно все вышло: - очередная пауза, и продолжение: - Нет, Сидиус едва ли рискнул бы так испытывать верность ученика, он всегда был умным, этот ситх. И всегда знал, что вооруженный конфликт с джедаями для него неизбежен. Мне даже временами интересно: как бы он все «разрулил», пойди события по плану?

- Разве он не получил, что хотел. Переворот...

- Нет. Наша драгоценная Амидала серьезно подпортила канцлеру нервы. Энекин сказал ей, она сообщила Винду, Мейс отправил меня на охоту за ситхами. Неужели вы, Бейл, так и не поняли, что грызло вашу подругу? Да, истинный виновник всех бед - Сидиус. Император Палпатин и его амбиции. Но технически она разрушила собственную семью. Я был лишь рукой, пришедший в движение от ее слов. В общем, мы все были просто молодцы. Высший класс! Но - мы ведь говорили о близнецах. Вот ответьте мне, вице-король, что будет делать с двумя грудными детьми их отец, имеющий серьезные проблемы со здоровьем? Да, к тому же, весьма занятый на службе? Падме бы непременно прокараулила близнецов. Сама она Императору была не особо нужна. Хотя, думаю, он бы с удовольствием ее прикончил - за все хорошее. А дети - другой вопрос. Вейдеру было бы не до близнецов. И попали бы они прямиком в отвратную обстановку дворца, где интрига на интриге. Я сожалею, что близнецы лишились собственной семьи. Но - в тех обстоятельствах мой выбор был наилучшим. Так они выросли нормальными людьми. А, если будут меня проклинать - что ж. За эти годы я сам говорил себе много чего. Все аргументы знаю наизусть.

- Хотелось бы их услышать! - раздался звонкий голос откуда-то сверху. Органа и Кеноби вскочили на ноги. На балконе, опоясывавшим комнату, стояла пропавшая Принцесса. И она была явно не в духе. Рядом с ней были еще люди, но на них никто не обратил внимания.

- Молчите? - презрительно спросила она, спускаясь вниз по широкой винтовой лестнице в сопровождении какого-то юноши.

Остановившись на предпоследней ступеньке, Лея уставилась на портрет матери, - настоящей матери! - висевший над креслом отчима. Вот так правильно, не отца - отчима. Усмехнулась, и медленно подошла к нему. Юноша отошел к стене. В тени, за ней, он постарался сделаться незаметным, выбрав роль наблюдателя. И ему удалось стать непроницаемым даже для опытного джедая. Это было несложно: все внимание сконцентрировала на себя Лея. Особенно по части переживаемых эмоций.

«Он знал!» - мысль, которая давила и не давала ей воздуха. - «Все мои надежды, что им манипулировали - рассыпались как колода карт. Отчим все знал, и частично манипулировал матерью, мной, Люком».

- Лея, - вместо радости Бейл неожиданно испугался, по-настоящему испугался. Такую Лею он не знал. Это была не его дочь. - Ты жива, слава Силе.

Слова прозвучали механически, и Бейл сам уже не верил в них. Не поверила и Лея.

- Ты не рад? Потому что я все знаю? Теперь ты думаешь, а почему я не умерла? Трус! Ты всегда им был. Так ведут себя только трусы. Да, твои чувства правдивы: я не твоя дочь. Слава Силе, все-таки не твоя.

Бейл побледнел. Его мысль. Она читает его мысли?

Страх. И боль.

- Определился бы ты, - злая усмешка, - любишь ты меня или боишься. Рад или нет. Очень трудно иметь дело с не определившимся человеком.

- В чем ты меня обвиняешь?

«Бейл, Бейл... что это? Жалкая попытка взять себя в руки? Но кого ты надеешься обмануть?»

- Я хочу ответа на один вопрос: почему.

- Конкретизируйте вопрос, - вмешался Кеноби.

- Вы все поняли.

- Разве?

- Я не хочу обтекаемых фраз. Я хочу истину.

- Девочка, нет абсолютных истин, все зависит от точки зрения...

- Что вы от меня скрываете?! - практически выкрикнула принцесса Органа.

- Все хорошо, ты переволновалась. Тебе внушили чуждые воспоминая. Обычная практика в программе защиты свидетелей. Оттого нелепые сомнения. Сделай глубокий вздох...

Лею почувствовала, что ее захватывает волна ярости. Возникло ощущение, что кто-то пытается взлезть в ее мысли. Этот старик только выглядел как старик.

- Лея, спокойно, я желаю тебе добра,- произнес он. Но она не слушала его. Пытаясь отбросить его от себя, она мысленно ударила в ответ, вторгаясь в чужую память. И спустя доли секунд получила огненной лавиной воспоминания Бена Кеноби.

И все ответы на даже несформировавшиеся вопросы.

Огни Мустафара слились в огни Корусканта и желтый песок Татуина. Потерянный взгляд умирающего рыцаря и маленький мальчик. И женщина, чей образ был и у нее в памяти. Женщина из разбитого зеркала.

«Я виновата».

Запрокинутое лицо той женщины, два маленьких грудничка, обугленные руины в центре столицы Империи.

Огненное дыхание лавы и крик: «Ненавижу!».

«Я виноват».

«Я виновен».

Голоса сливались в один, звучали все громче и громче.

«Я меняю будущее. Там ты одна, и ребенка нет с тобой».

«Он умер. Два года как умер».

«Я тоже мертва».

Мраморные полы Храма отражали потолок приемного зала Набу. Молодая девушка в белом. Так вот кого из нее всегда пытались сделать. По крайней мере, так одевать. И укладывать волосы. Та же прическа.

Не Мон - Амидала.

Виноватый взгляд Бейла.

Перекрещенные клинки. Так заметные в тусклом свете планеты. Воздух, насыщенный пылью, разъедающий роговицу глаз. Слеза катится по щеке, а в горле першит. Жарко. Красное море магмы и синяя плазма клинков. Черный берег. И белая пустыня ночью, заметающая все следы. Маленький мальчик, стоящий на гребне дюны и глядящий вдаль. Мечтающий об отце.

Бледное лицо женщины на подушке. Отчим, прислонившись к стене, внимает молодому человеку, который призывает к логике и грозит опасностью. Гамма чувств: страх, надежда, желание помочь.

- Вы... вы... так это вы отняли нас у нее...

Качаясь от боли, она занесла руку, и старик не остановил ее.

Громкий звук пощечины.