Алексей Рюриков - В БЕЗДНЕ ВРЕМЕН. ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ

Прервав размышления, он, достав записную книжку, набросал строфы к так тяжело достающемуся стихотворению:

"А вот дальше, пожалуй, и лягут прошлые строки, своего рода вывод, а затем…"

В поисках рифмы к "нарисованы" всплыли "совы" и "соборы", сложились в строчку, строфа логично завершилась "рыцарями и монахами":

- Николай Степанович - сбил с ритма сидевший в соседнем кресле ротмистр, - садимся вроде?

- Да - кивнул, выглянув в иллюминатор, полковник, с сожалением убирая в карман кителя записную книжку. Похоже, Екатеринбург. Видимо опять дозаправимся. Я выйду, на аэродроме может быть радиограмма о ходе розыска.

"…обугленный торс, из которого выступает шейный отдел позвоночника с основанием черепа, верхняя половина бедер и части рук…

…в гортани и сохранившейся части трахеи отложений сажи не обнаружено…"

Гумилев быстро читал акт вскрытия трупа, одновременно поглядывая в лежавшую на столе ориентировку:

"Департаментом Сыскной полиции МВД разыскивается совершивший побег из каторжной тюрьмы "Акатуй" ДУБИНИН Андрей Афанасьевич, он же Микульский Сергей Станиславович, он же Косых Аркадий Леонидович, он же…"

"Ну, фальшивые имена тут не помогут - усмехнулся он про себя. Где там приметы? Ага…"

"Словесный портрет: рост - ниже среднего, 165 сантиметров; телосложение - худощавое; лицо - овальное…"

"Рост, сложение - сходится. Лицо, волосы - это мимо, не сверишь. Дальше?"

"Особые приметы: в районе живота спереди, справа от линии позвоночника, шрам от пулевого ранения; на левом предплечье шрам от пулевого ранения; на левой голени, шрам от осколочного ранения, длинный, вытянутый вдоль ноги, длинной около 8 см.; на внутренней поверхности правой ладони узкий шрам длинной около 4 см. от ножевого (предположительно) ранения".

"Ага… Голень, руки - сгорели. Живот? Странно…"

Он вернулся к началу акта, и перечитал:

"…передняя часть живота разорвана, возможно, деталью автомобиля…"

"Странно - снова подумал полковник. Как-то очень удачно труп горел, а?"

И тут же поинтересовался у Кормильцева, начальника местного жандармского управления:

- А почему решили, что это Флеш?

- Рядом паспорт найден, обгорел, правда.

- Паспорт Дубинина? - изумился полковник.

- Нет, зачем? - пожал плечами Кормильцев. Фальшивый паспорт. Но фотопортрет в нем - его.

- А почему не сгорел?

- Так он в пальто был, во внутреннем кармане. Видимо, пальто Дубинин в автомобиле снял, остался в поддеве. При ударе пальто выбросило. Оно тлело немного, по левой поле, но снег ведь кругом. Потухло. Да и горит сукно не очень, а там подклад толстый.

- Так. И что паспорт?

- Так вот-с, прошу - местный подполковник с готовностью протянул документ. Выдан на имя Суконцева Николая Еремеевича, из Омска. Установили, что в графах с фамилией имеются следы исправлений - подчистка и дописывание, по видимости. И фото переклеено. Но чисто сделано, старательно. Подделку только криминалист выявил. Кабы не Дубинин на фото - так мы б долго не чухнулись.

- С Омском связались?

- А как же? Сразу. Краденый документ, три месяца как.

Гумилев внимательно изучил паспорт.

"На фото похоже, действительно Флеш - подумал он. Труп сильно обгорел, ничего не дает. Паспорт во внутреннем кармане пальто - логично. Снял пальто в машине - тоже логично, Дубинин щеголь, пальто дорогое, боялся помять… Поддева… Та-ак!"

- А в чем вообще был одет покойный? - поинтересовался он.

- Сейчас - кивнул читинский коллега, достал из лежавшей на столе папки протокол, и иногда сверяясь с ним начал рассказывать:

- Ну-с, вот: поддева из овчины, обгорела сильно, только куски нашли. Но и так ясно - наша, местная работа. Теплые они, и смотрятся хорошо, их по деревням многие делают. Но меток никаких не производят, кто пошил - не установишь. Далее, пиджак. Видимо был серый, шерсть. Следы обгорелые остались. Брюки такие же. Похоже, костюм. Более ничего не сказать - сгорел. Рубашка полностью сгорела, галстук, если был - тоже. Кальсоны шерстяные, фабричные, синего цвета. Верх на ногах сохранился, но ярлычка нет. Валенки, похоже, были, обугленный кусочек нашли. Видно катанка обычная, несомненно, только в дорогу надел. Там же еще вместе с пальто ботинок нашли, тоже выпал. Вот ботинок хорош, французская работа. Вишневого цвета, кожа, высокий верх. Новый, явно не надеванный.

"Сходится - прикинул Николай Степанович. В дорогу надел валенки и поддеву, пальто и ботинки - отложил. И тепло, и в снег если вдруг выйти, и вид не теряют. Костюм снять не мог - переодеваться не во что, да и смысла нет. А местные, кстати, молодцы. Тщательно место осмотрели, грамотно".

Он еще раз просмотрел паспорт, и задумался. Офицеру особых поручений при начальнике Охранного Департамента, как именовалась его должность, ситуация не нравилась.

"Странность какая-то мелькала - вспомнил он. Что же мне такое померещилось, необъяснимое? Одежда - ясно, паспорт - ясно… черт! Труп!"

- Павел Афанасьевич - обратился полковник к собеседнику, - а не глянем на тело, а?

- Отчего ж, глянем - согласился тот. Акт медиков - пожалуйте с собой, вдруг что непонятно будет, да и пойдем. Он тут, в холодной лежит.

В небольшой комнатке, в подвале Управления было действительно холодно, и пахло как в морге - противно.

- Вскрывали здесь? - понял Гумилев.

- Здесь - кивнул Кормильцев. Всегда тут вскрываем, у нас при больнице морг дрянной, неудобно.

- А того, кто вскрывал, можно вызвать?

- А чего его вызывать? Ждет. Сейчас кликну.

Вошедший пожилой невысокий толстячок отрекомендовался Ильей Прокопьевичем, врачом "с огромным стажем. Да-с!" Что, однако, большого впечатления на столичного гостя не произвело. И первый вопрос был:

- Чего-то странного при вскрытии не заметили?

- Было - кивнул доктор. Кости такие, знаете, необычайно слабые. Как у женщины. Я даже подивился, но сомнений в мужественности нет - уд хоть и обгорел, однако ж, в сохранности, где и быть полагается. Впрочем, по ориентировке покойник фигуру имел худощавую, так что…

- А почему сажи в дыхательных органах нет?

- Действительно, странно - согласился Кормильцев. Но может, он сгорел, а не задохнулся?

- Не мог - возразил Гумилев. Никак не мог, если живой горел. Доктор?

- Да, я специально написал об этом в акте. Медицина тут точно еще не разобралась - ответствовал Илья Прокопьевич. Ежели, скажем, потерял сознание от удара при остановке, а потом воздух сверху поступал…