Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го (часть 2) [СИ]

— Понятно. Считали Иванушкой-дурачком, а на деле… М-м-ать!!! — вдруг во весь голос выругался премьер. — Учёные! В… их… на… и по……! Сидят по кабинетам, бабло тянут как нефть из скважин да бизнесом занимаются! А потом нам такие "подарки" расхлёбывать! А аналитики драные из ФСБ куда смотрят? Ну ничего… Разберёмся…

Выплеснув эмоции премьер о чём-то задумался. Наконец, он как будто вспомнил о стоящем перед ним офицере.

— Хорошо, Алексей. Можешь идти. И… работайте, ищите, копайте изо всех сил! Но мне нужен этот прибор или установка!..

— Товарищ майор! Да, да! Вы! Постойте пожалуйста!

Поняв, что обращаются именно ко мне, я остановился и с интересом уставился на подходящий патруль. Честно говоря, я уже и не помнил, когда, в последний раз, моей персоной интересовался патруль? Точно не в этом году. Всегда получалось так, что я был либо не один, либо на машине, номера которой выдавали её назначение, что служило своеобразным "пропуском-вездеходом". Поэтому окрик старшего патруля возле центрального парка, я воспринял с чувством лёгкого любопытства. Ведь всё неизвестное, но при этом безопасное, вызывает именно любопытство.

— Здравия желаю, товарищ майор. Сержант Артемьев. Подойдите пожалуйста к начальнику патруля, — сержант, по виду из бывалых, козырнув сделал шаг в сторону указывая мне направление.

— Здравия желаю. Начальник патруля капитан Хлебников. Разрешите взглянуть на ваши документы? — старший патруля, молодой капитан, с повидавшими виды глазами, ожидающе уставился на меня.

— Пожалуйста, капитан, — пожав плечами, я расстегнул шинель, залез пальцами в нагрудный карман и… обалдел. Только в этот момент я вспомнил, что оставил удостоверение дома на столе! Твою жешь…! Вот я сегодня огребусь!!!

Видимо что-то отразилось на моём лице, потому что патрульные как-то ловко сдвинулись со своих мест и я оказался в своеобразном кольце из не особо доброжелательных лиц. Млин! Только бы ребята из внешнего наблюдения не вмешались. А то получится чёрт знает что!

— Товарищ майор. Так я могу увидеть ваши документы? — голос капитана изменился, став из нейтрально-равнодушного, настойчиво-требовательным. И взгляд стал… настороженным. Как у ребят, которые на захват идут.

— Нет, капитан. Забыл удостоверение дома, придётся мне с вами идти, — на лицо вылезла грустная улыбка. — Разберётся начальство.

— Разберётся, разберётся, — капитан кивнул. — Разрешите ваше оружие? Его же вы не оставили?

— Да, конечно, — я покосился на построжевших патрульных. — Мне самому достать, или…

— Сами, товарищ майор. Конечно сами. Вы же не будете глупости делать? — одними губами усмехнулся патрульный. При этом я заметил, что кобура у него уже расстёгнута, хотя когда он успел это сделать, я даже не заметил. Профи, блин!

Вздохнув, я аккуратно, чтобы не спровоцировать ребят, подал ему ТТ из кобуры, а "вальтер" из кармана брюк передал оказавшемуся справа от меня сержанту.

Через пару минут, идя в окружении патрульных я задумался. Кто я теперь – арестант или просто задержанный? Позорище-е-е… заподначивает Яшка! А командир возлюбит, изо всех сил возлюбит! За дело конечно, но от понимания этого факта только паршивее становится на душе. Оборжаться можно – майор главного управления государственной безопасности, секретоноситель группы А, задержан как подозрительная морда не имеющая документов! И наблюдатели не вмешиваются! Ведь точно знаю, что где-то рядом, а никто не появился. Не положено им, пока не возникнет опасность моего похищения или чего-то подобного. А это как назвать? Вдруг это и не патруль… Подумав об этом я аж передёрнулся, как от озноба. Да ну! Незаметно осмотревшись, я вздохнул. Нормальный патруль. И идём мы как раз к комендатуре, я как-то заезжал туда, бумаги особистам передавал, когда первый раз подсадной уткой работал.

Ещё через десять минут, я уже объяснялся с затурканным подполковником-танкистом, с жутким, глянцево-красным лицом без бровей и ресниц, орденом Ленина и нашивкой за тяжёлое ранение на гимнастёрке.

— вот так и получилось, что оказался без документов. Ещё капитану вашему брякнул, что на службе оставил. Стыдно признаваться, что дома. На столе… А мои данные проверить легко, товарищ подполковник, наш номер у вас есть. Позвоните и за мной подъедут. Первый раз со мной такое. Стыдно, что вас от дела отвлекаю, да и наших теперь дёргать придётся…

— Хорошо, что понимаете, — танкист изобразил жуткий оскал, который у него теперь был улыбкой. — Но посидеть вам у нас придётся. Насколько я понимаю недолго, но – порядок. Сами должны понимать…

— Петров! — в дверь заглянул старшина, с каким-то ехидным выражением лица. — Проведи товарища майора вниз. Только отдельно помести, в третью!

Спускаюсь в подвал, к камерам, а меня на "хи-хи" прибивает. Ну до чего же идиотская ситуация! Ладно бы что-то натворил или влез, куда не надо, так нет! Сам себе проблемы создал, на ровном месте! Теперь позорься, а потом огребайся. Да-а-а, товарищ майор. Не зря Мартынов так часто свинью и грязь поминает. Одно хорошо, военком не тыловик, с понятием. Не зря, на ордена покосился и нашивки за ранения. О, пришли в каземат!

Не знаю, что в этом двухэтажном особнячке раньше располагалось, но камеры устроили знатные. Мне досталась пустующая двухместная, под третьим номером. Что интересно – пока до неё добирался, не чувствовал себя ни арестованным, ни задержанным даже. Старшина шёл рядом и что-то тихо бурчал под нос. Либо он болт на службу забил, либо помещение в третью что-то означало. Скорее всё же второе. Как-то не похож старшина с кучей нашивок за ранения, медалью и Красным знаменем на раззвиздяя. Да и камерка симпатичная. Два лежака, мёртво закреплённых на полу, маленький столик у стены, под высокорасположенным малюсеньким окошком с решёткой и что-то вроде стула перед ним. Назвать это произведение неизвестного "гения" стулом или табуреткой, даже скамейкой, нельзя. Представьте трубу, вмурованную в бетонный пол, сантиметров на сорок выступающую из него. К верхней части трубы приварен небольшой швеллер, или что-то вроде него, в который вбит деревянный брусок. Вот и всё сидалище, чем-то напоминающее насест попугая. Стены окрашены тёмно-зелёной краской, ещё не сильно потерявшей блеск, несильно яркая лампочка над дверью. Отель Хилтон, по сравнению с некоторыми местами, где мне уже довелось побывать!

Сбросив шинель с шапкой на лежак, уселся рядом. Будем подождать, пока за мной приедут. Не думаю, что долго ждать придётся, поэтому укладываться не стоит. Да и не хочется, честно говоря. А тепло тут у них! Теплее, чем на гарнизонной губе. Вспомнив то своё "приключение", аж передёрнулся. Ну его нафиг! Больше подобного не хочу испытать! А нашим может в голову взбрести! Заявят об "оперативной необходимости", дадут неофицерские документы и вперёд! И хрен пожалуешься. Да и кому, и на что? На то, что тебя воспитывают, под видом разработки какой-то операции? Так хрен докажешь это. А главное, сам же виноват оказываешься в такой ситуации – не пори косяков, не будет воспитательных мер! Насколько успел узнать у мужиков, после моего "перевоспитания", наших иногда через губу пропускали. Правда только тех, кто работник ценный, но, как бы с ветром в голове. И на всех действует! А за что-то серьёзное у нас строго – сразу под суд! Если повезёт, то в штрафбат отправят. Но это должно о-очень повезти! А чаще – Колыма или лоб зелёнкой мажут, чтобы пулей инфекцию не занесли…