Александр Дорофеев - Мексиканский для начинающих

— Нет, братцы, моя голова уважаемей ног, — сказал Петя, пристраивая подушку на столе.

— Простите, это вы говорите на португальском? — спросил официант.

— Вообще-то на русском, — ответил Петя. — Только когда мы поддавши, он звучит, как португальский.

— Так вы русские? — приятно поразился официант. — А знаете, как меня зовут? Ленин Иван!

— Елки-палки! — Петя тяжело привстал и запел родной гимн, переходя время от времени на «проклятьем заклейменного».

И Оля неожиданно начала тоненько подпевать — «воспрянет дух людской!»

Ленин Иван выслушал с почтением.

— Я принесу вам лучшую еду полуострова Юкатан! — сказал он, смахивая счастливые слезы.

А Петя как-то выдохся, разом ослаб и задремал, устроив уважаемую свою голову на пуховой подушке.

— Ну вот — какое свинство! — сказала Оля, довольно, впрочем, дружелюбно. — Будите его, будите, а то храпеть начнет.

Я потрепал Петино ухо, приговаривая:

— Не спи, не спи. Не предавайся сну!

— Ты вечности заложник, у времени в плену! — с выражением добавила Оля.

— Кстати, о времени, — сказал я. — Понимаю, что это не слишком деликатно, но меж друзей возможно. Сколько вам стукнуло?

— Двадцать девять, — мило улыбнулась Оля. — Конечно, если считать по венерианскому календарю, где 584 дня в году.

— А по календарю майя тебе, мамочка, семьдесят! — приоткрыл глаз Петя. — У них в году 260 дней.

— Спасибо, Петр! — кивнула Оля. — Ты уж меня тогда называй бабушкой, а не мамочкой!

— А вообще-то здорово эти майя устроились, — продолжал Петя. — В месяце двадцать дней! Значит, получка-то куда как быстрее подходит. И набирается восемнадцать за год. Да еще, при хорошем раскладе, может быть девятнадцатая!

— Чего-то у тебя, Педро, с арифметикой фигово, — заметил я.

— Разве? — удивился Петя.

— Педро?! — четко отреагировала Оля, — Это что же за Педро такой? Педро, Педро, принеси ведро!

И она расхохоталась венерианским смехом.

Петя поглядел на меня укоризненно:

— Я тебя предупреждал. Горшки уже были, теперь ведра пошли!

Все-таки что-то волшебное происходит порой в этом мире. Не успели мы развить тему ведра, как оно приблизилось к нашему столу — об руку с Лениным Иваном. То есть он притащил ведерко с шампанским.

— Выпьем, друзья, за вождей и поводырей, — сказал я, наполняя бокалы.

— Это в каком смысле? — спросила Оля.

— Это без смысла, но за вас!

Мы выпили шампанского, и я неожиданно ощутил, что некоторые мои чакры приоткрылись, заструилось что-то слегка рифмованное, слегка ритмическое.

— О женщина! О Афродита! — воскликнул я, окончательно пробудив Петю. — В душе ее сокрыт небесный дар! И даже в сердце зверского бандита любовный нанесет она удар! Всегда гляжу на женщину с любовью — мне трудно оторвать от ней глаза. Клянусь я в том мужскою кровью.

— Ну ты, брат, даешь дрозда! — заметил Петя.

— Молчи, Петр, молчи! — томно сказала Оля. — Это поэзия! — И глаза ее затуманились легкой слезой.

— Навряд ли муж за ссыльною женою пойдет терпеть лишения в Сибирь, — несло меня дальше. — Мужчина не пожертвует собою, хотя жена — его духовный поводырь!

— Слушай, Петр, что писали умные люди! — кивала Оля. — Это, кажется, Некрасов?

— Что-то в этом роде, — скромно сказал я. — Да, женщина возвышенной любовью спасет заблудший этот мир. Клянусь я в том мужскою кровью!

— Спасибо, спасибо. Это лучший подарок на мой день рождения! — приговаривала Оля. — Выпьем, друг мой, на брудершафт!

И только мы свершили это, как зазвучали барабаны типа тамтамов.

В ресторан ввалилась группа полуголых мужиков с перьями на голове и дико размалеванными физиономиями.

— Похоже, грабить будут, — равнодушно предположил Петя.

Но это были мирные индейцы. Они исполняли танец «Смерть оленя». В наличии имелись: охотник с луком, олень с чрезвычайно ветвистыми рогами на башке и, очевидно, силы природы в количестве пяти парней с факелами и барабанами.

Олень, конечно, тоже был не прав! Без видимых причин остервенело набрасывался на охотника, норовя поддеть рогами.

Охотника было искренне жаль. В конце концов, он сделал символический жест, обозначавший — ну, ты меня достал, падло! — и засандалил оленю меж глаз пару стрел.

Тут и началась кульминация танца! Силы природы ухнули в барабаны и пригасили факелы — олень агонизировал. Это длилось минут пятнадцать, настолько живучим оказалось парнокопытное.

Мы уж думали, что олень совсем подох, да не тут-то было — опять подскакивал. Охотник с сокрушенным видом невольного палача стоял неподалеку, и олень все тщился добраться до него! Хоть копытом вдарить напоследок! В общем, образ оленя нам не показался слишком привлекательным. Когда он, побившись в последних судорогах, отбросил, как говорится, копыта, Петя вздохнул:

— Эх, ребята, оленятинки бы сейчас!

Но нам принесли в основном свинину. Ленин Иван, расставляя блюда, пояснял их содержание.

— Это «салбутес» — жареные кукурузные лепешки с индюшатиной, луком и авокадо. Бульон «пучеро» — свинина, курятина, морковь, тыква, чайоте, картошка, кусочки банана, кинза, редиска и апельсин…

— Запоминай, мамочка, — сказал Петя. — В Москве сварганишь.

— Пойо пибиль! — продолжал Ленин Иван с видом конферансье, представляющего звезд эстрады, — запеченные в банановых листьях кусочки курятины с чесноком, перцем и апельсином. И, наконец, «Пок-Чук» — жареная свинина в апельсиновом маринаде, под луковым соусом. Сейчас принесу свинину вареную с фасолью и соус «моле» — шоколад, перец и миллион трав. Наслаждайтесь, друзья!

— С чего начнем? — растерянно спросил Петя. — С этого что ли, Чука с Геком?

— Да тебе все едино, — пошутила Оля. — Лишь бы брюхо набить!

— Не обижай, мамочка! — говорил Петя, приступая к набиванию брюха. — Я очень даже разбираюсь в разных кухнях. Пицца, к примеру, гамбургер, хот-дог, пельмени в пачках. А как, бывало, почую шоколад с перцем, так весь трясусь. Я, мамуля, если по большому счету, — гурман!

— Петр, не смеши! — вдруг как-то странно хрюкнула Оля. — Ты можешь мне сказать, что сейчас ешь — свинину или курятину?

— Мамочка, это не играет значения! — хрюкнул и Петя. — Главное, чтобы вкусно и питательно.

— Думаю, мы едим свинину — предположил я, тоже немного подхрюкивая.

Вскоре мы нахрюкались вдоволь — вкусно и питательно. И сидели, прямо скажем, с отупевшими свиными рылами. За исключением, конечно, Оли.

— Что будем на десерт? — поинтересовалась она.

Я открыл меню такой толщины, что оно напоминало скрижали завета, полученные когда-то Моисеем.

Первое, попавшееся на глаза, как-то удивило, и я прочитал для смеха.

— Французский коньяк столетней выдержки. Пятьсот долларов за рюмку!

Петя опять захрюкал, а Оля сказала с некоторым вызовом: