Георгий Лопатин - В тылу врага

— Снимайте одежу, — так же беззвучно потребовал Вадим от двоицы и дополнительно показал, что от них требуется. Такая процедура применялась ко всем прибывшим, следовало страховаться всеми возможными способами, в том числе проверкой на возможные маяки если кто-то все же побывал в плену и им развязали рот пытками ли или же спецсредствами типа сыворотки правды.

Те возражать не стали и переглянувшись, начали снимать верхнюю одежду. Вадим с Юрием быстро ее обшарили, а потом проверили самих мужиков, тщательно охлопав их тела.

— Снимайте обувь, — все также беззвучно требовал Куликов.

Вот тут-то один из них занервничал. Похоже это увидел не только Вадим, потому как к проверяемому стремительно приблизился Дюнкун и врезал прикладом по голове.

Вадим быстро снял ботинки вырубленного мужика и, без особого труда, заметил, что каблуки у них какие-то не такие. Сковырнул ножом и увидел то, что ожидал увидеть – маяк с мигающим красным светодиодом.

Бардов рассвирепел в одно мгновение, но, надо отдать ему должное, без единого звука, он как медведь налетел на второго, остающегося в сознании и с силой его встряхнул за грудки, припечатав к дереву.

— Это просто маяк, — сказал досматриваемый. — Можно говорить…

— А нам разговаривать с вами незачем, сейчас шлепнем и все дела! — зарычал на него Юрий. — Твари! Своих подставить захотели, лишь бы свои шкуры жалкие спасти!

— Что же вы не сказали-то? — удивился Куликов. — Ведь уже все, на свободе вроде бы…

— Так получилось… У него отец в плену остался, — кивнул предатель на своего напарника. — У меня – сестра. Мы вместе уходили, да попались…

— Понятно. Китайцы далеко?

— Не очень. Километрах в пяти.

— Много?

— Нет. Всего десяток. На вертолете прилетели… нас привезли.

— Ну и что нам теперь с вами делать?

— Да в расход их, ублюдков! — снова вспылил Бардов и даже взвел автомат.

От звука передергивания затвора очнулся "клиент" Дюнкуна.

— Подожди. С нами, вы понятное дело пойти не сможете…

— Да уж ясно.

— Но вы можете искупить свою вину, — продолжил Вадим. — Не только выжить, но и помочь своим товарищам.

— Это как же?

— Пойдете в другую сторону и уведете китайцев за собой. При известной ловкости спасетесь сами, хотя ни его отца, ни твою сестру, это не спасет. Как она вообще с тобой пошла, а не с остальными?

— Испугалась…

— Ясно. Итак или мы сейчас кончаем вас и тогда вообще никто не спасется, ни мы, ни вы, ни ваши родные. Что выбираете?

— Мы уведем их… обещаю.

— И ты им поверишь?! — удивился Юрий.

— А у нас есть выбор? Убьем, это только отсрочит нашу поимку. А так, они нам обеспечат хоть какую-то фору. Они также должны понимать, что раскрыты, шансов на спасение родных нет и остается действовать только правильно, то есть как можно сильнее насолить китайцам.

— Ну… дело твое, — отступил Бардов.

— Идите на северо-запад.

— Хорошо… Можете на нас рассчитывать.

"Надеюсь", — подумал Вадим, глядя в спины удаляющейся двойки.

Шли быстро, до конца не доверяя раскаявшимся предателям, но ничего плохого не произошло. Троица спокойно добралась до основного отряда.

— Уходим, — сказал Вадим ожидавшим их людям. — И побыстрее.

О том, что двое оказались предателями и из-за них всех чуть не переловили, они решили никому не рассказывать. Незачем и без того непростую ситуацию обострять до предела. Если эта информация станет известна широкому кругу, нервозность среди людей значительно возрастет, из-за чего возможны нелицеприятные инциденты с взаимным подозрением, обвинениями, а это уже прямой путь к распаду, и без того сильно поредевшего, отряда. А его нужно сохранить, во что бы то ни стало.

— Просто больше никого не было, — сказал Вадим Бардову и Дюнкуну.

Они понятливо кивнули, соглашаясь с его доводами.

— Вот и отлично.

Отряд партизан, не задерживаясь дольше, чем необходимо на сборы, двинулся на север догонять вторую группу, состоящую из женщин, детей, безоружных мужчин и пожилых. Они также должны были уже собраться в одну группу после сложной системы перепроверок. Оставалось только надеяться, что ни в одном пункте проверяющие не дали сбоя, иначе китайцы уже всех вяжут.

Шли ходко, по звериным тропам, выбирая оптимальные маршруты для движения по пересеченной местности, оставалось только сохранять общее направление. К тому же всем хотелось увидеться с родными и убедиться, что все в порядке, это придавало сил и скорости.

Всего четыре дня и в лесу раздались радостные возгласы встреч близких, счастливые рыдания женщин и тихие рыдания все тех же женщин, чьи мужья погибли или пропали без вести. Но от этого никуда не уйти – война.

— Теперь можно уходить, — сказал Куликов с удовлетворением.

Среди гражданских, уходивших от Улюнхана с продовольствием потерялась всего пара-тройка групп, но если судить о том, что китайцы не накрыли основную группу, то либо они погибли все до единого, либо просто заблудились, да так, что их даже китайцы не нашли.

— Теперь мы можем за себя постоять.

— Это радует, — кивнул Бардов.

— Потому мы можем пойти почти напрямик, чуть восточнее Нового Уояна, там и река мельче, вброд перейдем или мост попадется.

— Верно. Теперь, при случае, мы можем его запросто отбить и пройти, не мучаясь.

— Но не хотелось бы светиться так сильно, — сказал Куликов.

— Я сказал: "при случае", если другого пути не будет, а припечет очень сильно.

— Ну если только так, — согласился Вадим.

— Только так и никак иначе.

Юрий еще раз помассировал ноги и мечтательно произнес:

— А Коржаков с остальными уже наверняка дома и не бегают по горам да лесам, как волки, обставленные флажками…

— Вполне возможно… Но не факт, что им там легче, чем нам здесь. Я так полагаю, что бои у Енисея гремят не шуточные.

— Да уж, наверное… наверняка, до ядерных бомб доходит.

— Вполне возможно, — кивнул Вадим. — Даже скорее всего. Не говоря уже о био- и химоружии. Так что по мне, лучше здесь бегать, чем там, пропитавшись различными ОВ, точно специями, под альфа- и бета-лучами запекаться, как в ядерной микроволновке.

Бардов невольно засмеялся такому сравнению.

"Хм-м… а может быть именно поэтому я предпочел остаться здесь, а не идти дальше? — вдруг подумал Куликов. — Здесь, как ни крути все же безопаснее, чем на передовой – на фронте. Ведь если подумать, то наверняка можно было что-нибудь придумать при переправе через Мую, патрулируемой противником. Так что меня остановило не непреодолимое препятствие и уж, конечно, не забота о ближних…"

Дав сутки на отдых, воссоединившийся отряд снова отправился в путь-дорогу. Дольше отдыхать нельзя, как бы ни хотелось поваляться еще день-другой в траве под кедрами и дать натруженным ногам покоя, отмахавшим за последние недели уже не одну и даже не две сотни километров.