Георгий Лопатин - В тылу врага

Стрелки "иглами" стали сбивать кружащие над головами беспилотники, чтобы максимально затруднить противнику наблюдение за передвижением партизанских групп.

Вадим не считал себя героем, если не сказать точнее… Впрочем и трусом он себя тоже не считал. Когда нужно, он мог проявить храбрость и геройскую дерзость. Вот именно… все следует проявлять ко времени и к месту, иначе все эти высокие понятия называется несколько иначе – глупость.

Не стал он геройствовать и показывать неуместную храбрость и на этот раз. По крайней мере, он так считал, что сейчас не место и не время ни для геройства, ни для гипертрофированной храбрости.

Когда наступил назначенный час для прорыва всеми отрядами, Куликов остался на "стартовой позиции".

Вадим, выбрав для себя юго-западное направление, но не отдельное с удалением десять километров от соседнего, а шел буквально в паре километрах позади соседа с позывным, оно же прозвище, Смола.

Направление непростое, там в основном равнина с невысокими горами, переходящими в холмы и в принципе легко просматриваемая небольшими силами. Для Куликова ключевым стало слово "небольшими". Естественно, что основные силы китайцы сосредоточили на севере, там, где начинался Борщовочный хребет, востоке – Газимурский и Урюмканский хребты и юге – Нерчинский хребет, в самых гористых и труднопроходимых участках.

Смола, о том, что за ним идет другой отряд да еще самого Демона естественно не догадывался. В темноте этого не увидеть. Да и кто сейчас особо назад смотрит?! Все внимание только перед собой, там где враг.

Вадим размышлял просто: китайцы готовы к тому, что партизаны вот-вот предпримут какие-то решительные шаги, чтобы вырваться из западни, ведь то, что они посбивали беспилотные аппараты-разведчики говорит само за себя. Среди китайцев, наверняка объявлена повышенная боевая готовность, усилено наблюдение, в общем все стоят на ушах и это не может не сказаться на эффективности.

По поводу того, что он шел проторенным путем, Вадим размышлял еще проще: пройдет Смола, значит и его отряд проскочит, засыплется – отвлечет внимание от него и он, воспользовавшись шумом боя и тем, что все внимание китайцев также будет отвлечено на обнаруженную группу, попробует проскочить.

Пока все шло нормально. Группа Смолы никак себя не обнаруживала, и Вадим дал приказ своим выдвигаться вперед. Хорошо еще, что ничего своим бойцам объяснять не надо, раз командир так сказал, значит так надо.

Как же паршиво чувствовать себя на открытых пространствах! И как противоестественно при этом двигаться медленно-медленно! Так и хочется преодолеть этот участок как можно быстрее, точно мышка-полевка, заметившая над собой сову и юркнуть в хоть какое-то убежище, скроющее тебя от глаз хищника. Но нельзя. Быстрое движение выдаст тебя с потрохами, а вот медленное в размытом объективе прибора ночного видения сливается с общим фоном…

Стрельба.

Дробный стук выстрелов и взрывов заставил замереть.

"Попались… — со смешанными глухо отразившимися в душе эмоциями досады и сожаления, что перспективный путь накрылся медным тазом, отметил Вадим. — Действуем по плану "Б"".

— Пахомов, — позвал Куликов своего помощника, парня двадцати двух лет.

— Отходим…

— Отходим?.. — немало удивился помощник.

— Именно.

— Но… мы должны помочь им!

"Вот же блин блинский!!! — уже раздраженно мысленно воскликнул Вадим. — Ну почему всех на геройства тянет?!!"

— Мы ничего им не должны! — прорычал Куликов в лицо Пахомова, схватив его за грудки и приблизив к себе. — Каждая группа выходит самостоятельно! Попался, значит попался! Если попадемся мы, то нам на помощь тоже никто не придет! Так задумано изначально! Это приказ! Ты понял меня?!

— Да… так точно.

Отряд отошел, преследуемый шумами боя и звуки стрельбы и взрывов били по душе точно хлыстом.

Но вот там все затихло. Группа Смолы была либо вся уничтожена, либо частью взята в плен.

Отряд Куликова тем временем по его приказу затаился, причем сознательно отказавшись от самых удобных для этого мест, вроде оврага и заросшей кустарником впадины, выбрав лишь поросший высокой травой пятачок у холма.

— Подождем… приборами не пользоваться. Сидим тихо и не двигаемся.

Лежать пришлось долго. Уже когда Вадим подумал, что они зря потеряли столько времени, без малого час, появились китайские солдаты, числом около полусотни, точно с дальнего расстояния не посчитать. Один из них поднялся на возвышенность и стал осматривать окрестности в прибор ночного видения. Вадим даже дышать перестал и надеялся что остальные тоже. А другие солдаты тем временем как раз стали осматривать овраг и кустарник. По кустам открыли стрельбу и забросали ручными гранатами, добавив в центр зарослей из подствольников.

Этим они и ограничились. Отстрелявшись, они отправились обратно.

"Видимо информация о том, что мы действуем мелкими группами уже всем известна и они больше никого не ожидают тут увидеть, — подумал Вадим. — Более того, сейчас наверняка начнут усиленно прочесывать местность, где должен был пройти я, стянув туда все силы!"

Подождав еще немного, примерно с полчаса, он бы подождал и подольше, но увы, вращение Земли не остановить и наступление рассвета не отсрочить, Вадим приказал двигаться вперед, по той самой тропе, по которой прошел Смола.

— Но там ведь… — начал было Пахомов.

— Как ни странно, самый безопасный путь.

Скрываясь за возвышенностями, выступами подобрались к району боестолкновения. Дальше простиралась совсем уж ровная площадка, на которой собственно и засветился Смола со своим отрядом. Вот и наблюдатель, то и дело осматривается, поднося к глазам прибор ночного видения. Не проскочить… но и возвращаться бессмысленно.

— Пахомов – идешь со мной.

Помощник понял все правильно и вслед за командиром стал быстро освобождаться от всего лишнего, оставив себе только нож.

— Остальные – ждать.

Сбросив все, что могло выдать их скрытное передвижение и накинув маскхалаты, двоица двинулась вперед.

Они двигались, только когда наблюдатель стоял к ним спиной. Даже когда поворачивался боком, партизанам приходилось отлеживаться, ночью периферийное зрение особенно чувствительно, не говоря уже о том, что они вжимались в землю, когда наблюдатель всматривался через прибор.

Но вот они подобрались для решительного броска. Очень близко, для открытого пространства, целых пятьдесят метров. Осталось только дождаться, когда он снова повернется спиной и показать максимальную спринтерскую скорость, что непросто, учитывая, что придется бежать вверх по пересеченной местности, того и гляди, подвернешь ногу, оступившись в какую-нибудь ямку или споткнувшись о камень.