Майкл Муркок - Левиафан шагает по земле

Однако я думал, что эти люди обречены. Они упрямо не прекращали пения, и «белые капюшоны», опустив кнуты, взяли с плеч винтовки.

Шествие остановилось.

Пение смолкло.

Один из белых сорвал с лица капюшон. Его рот кривился от ненависти. Надсмотрщик едва перевалил за свою семнадцатую весну. Подняв ружье к плечу, он ухмыльнулся:

— Ну так что, будем распевать дальше?

Высокий чернокожий парень набрал полную грудь воздуха, понимая, что это его последний вздох, и пропел первую строчку нового куплета.

В это мгновение я импульсивно толкнул белого юношу и всем весом упал на него, так что выстрел прогремел в воздух. Падая, я схватился за ружье. Я слышал удивленные вопли; затем последовал выстрел. Я видел, что пуля попала в моего противника, и использовал его тело в качестве прикрытия. Я открыл огонь по белым капюшонам.

Я не продержался бы и минуты, если бы тот рослый чернокожий не испустил бы ликующего вопля и не направил бы своих товарищей против белых. Те неосмотрительно повернулись к черным спиной, поскольку я занимал все их внимание.

Одно мгновение я видел колыханье белых капюшонов в море черных лиц. Слышал еще несколько выстрелов. Затем все было кончено. Белые лежали мертвыми на мостовой, а черные забрали их ружья и выстрелами сбивали цепи со своих ног. Я не знал, как они отнесутся ко мне, и стоял настороженный, готовый в случае необходимости к бегству. Но черный парнишка улыбнулся мне:

— Спасибо, мистер. А почему на вас капюшона нет?

— Да я и не носил его никогда, — сказал я и добавил:

— Я — англичанин.

Должно быть, последнее заявление прозвучало достаточно высокопарно, потому что в ответ парнишка громко расхохотался:

— Мы бы, наверное, куда лучше смотрелись бы не на» середине улицы, а где-нибудь в подворотне.

Он быстро направил своих товарищей в ближайшие же дома, выглядевшие нежилыми. Телега и трупы белых (у тех забрали оружие и капюшоны — последнее из непонятных для меня соображений) были брошены на улице.

Юноша быстро вел нас по проходным дворам. Мы скрывались, перебегая от здания к зданию, пока он не добрался до знакомого дома. Он забрался внутрь и доставил нас в подвал, где мы перевели дух.

— Те — они слишком больны, чтобы идти дальше. Пусть побудут здесь до поры. И дети тоже, — сказал он и снова улыбнулся мне. — Ну, а с вами-то что, мистер? Если хотите, оставляйте нам ружье и уходите. Свидетелей-то нет. Им никогда не узнать, что белый впутался в такую историю.

— Думаю, что спокойно могу доверить им эту тайну, — услышал я свой голос. — Мое имя Бастэйбл. До недавнего времени я был прикомандирован в качестве наблюдателя к штабу генерала Гуда. Несколько дней назад дезертировал и перешел к белым, но теперь решился все же служить человечности. Так что я остаюсь с вами, мистер..?

— Зовите меня Пол, мистер Бастэйбл. Ну, сэр, это отменная речь была, доложу вам. Да, отменная, пусть даже немножко напыщенная. Но вы показали себя в деле. И силы в вас через край, да. Вы парень хоть куда. Вот это-то нам и требуется в такое дрянное время. Идемте.

Он отшвырнул два ящика и освободил отверстие в стене, куда нас и препроводил. Здесь начинался ход под несколькими домами. По пути Пол продолжал разговаривать со мной, то и дело оборачиваясь через плечо:

— А вы что-нибудь слыхали про то, когда они начнут набивать свои клетки?

— Я не имею ни малейшего представления об этих клетках, — сказал я. — Как-то раз я уже спрашивал, для чего они предназначены. Мне сказали, что это «секретное оружие. Вашингтона» против генерала Гуда. А что это означает, мне никто не разъяснил.

— Ну, оружие — эффективнее не придумать, — сказал Пол. — Уверен, большинство наших лучше бы умерли…

— Так кого ваш «президент» собирается посадить в эти клетки? Диких зверей?

Пол бросил на меня озорной взгляд:

— Кое-кто именно так бы и назвал, мистер. Они нас туда посадить задумали, вот что. Когда генерал Гуд начнет обстреливать стены, он убьет как раз тех, кого хотел спасти. Ему не взять Вашингтон, не уничтожив всех черных. Мужчин, женщин и детей тоже.

Если меня и прежде от здешних белых попросту тошнило, то эта информация окончательно выбила меня из колеи. Все это напомнило мне истории варварства, о которых я читал давным-давно. И как это белые вообразили себя лучше Гуда, если применяют против пего методы, даже не приходившие Черному Аттиле в голову, как бы велика ни была его ненависть к белой расе? Вашингтон будет окружен валом из живой плоти — вот что Должно спасти город от захватчиков.

— Но они добились бы лишь одного: Гуд задержался бы на короткое время, — заметил я. — То есть они угрожают убить всех вас лишь для того, чтобы вынудить Гуда повернуть назад?

— Вот уж что они точно сделают, — сказал Пол. Мы ползли по узкому туннелю, и я слышал, как вдали плещет вода. — Они получили привет от австрало-япошек. Если они удержат Вашингтон еще двадцать четыре часа, то к ним на помощь придут по суше. Даже большие «броненосцы» Гуда, про которые мы уже слышали, не смогут вести огонь — они поубивают всех нас. Гуду придется решать. И какое бы решение он ни принял, его потери в любом случае будут значительны.

— Дьявольский план, — сказал я. — Люди не могли до такого додуматься. Я больше не вижу в «белых капюшонах» человеческих существ.

— Я был одним из специальных агентов Гуда, прежде чем меня схватили, — рассказывал Пол. — Я собирался создать здесь систему сопротивления, чтобы помочь ему внутри страны. Но затем они согнали всех черных в городе в один лагерь. У нас только один шанс: сегодня ночью надо пробраться в центральный лагерь, вооружить там как можно больше людей и предпринять попытку прорыва.

— А вы думаете, что это возможно? — спросил я. Пол покачал головой:

— Нет, мистер. Я в это не верю. Но зато от кучи мертвых негров им будет немного толку, когда придет Гуд.

Тошнотворная вонь ударила мне в нос, и только теперь я сообразил, что это был за плеск. Мы шли по канализационным каналам. Нам приходилось брести по гнилой, грязной воде, поднимавшейся порой до пояса. В конце концов мы очутились в большом подземном помещении, где уже находилось человек двадцать цветных. Вот и все, что осталось от разветвленной сети агентов, которые должны были поднять восстание в поддержку генерала Гуда, когда придет момент. При себе они имели значительный арсенал оружия. Однако теперь было ясно, что едва ли им удастся сделать что-либо, кроме как храбро умереть. Целый день обсуждали мы наши планы, и когда наступил вечер, выбрались наружу. По неосвещенным улицам мы пробрались в северную часть города, где находился главный невольничий лагерь.

Множество негров все еще трудились в коптящем свете керосиновых ламп. По тому, что мы слышали, отряды Гуда должны были уже стоять под стенами города.