Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

Высказавшись, Олег сосредоточился на объезде выбитых в наконец-то начавшейся сплошной брусчатке больших и маленьких ям, не везде засыпанных крупным щебнем. Подход к дорожному строительству не особо изменился за прошедшие в будущем годы. Последствия ямочного ремонта машина и пассажиры сполна успели ощутить на себе, поэтому Олег старался выбирать наименее тряскую траекторию движения.

Дорога не спеша прижалась к железнодорожной магистрали, на месте окраинных пяти- и девятиэтажек современного Олегу Белгорода ещё простирались поля, не знавшие иного воздействия, кроме плуга пахаря. Вскоре за стёклами начали мелькать первые частные дома белгородской окраины, очень похожие на те, что видел Олег в Долбино. Палисадники, крашеные ставни, кое-где резные. Внешний облик частного жилья за семьдесят лет мало изменился. За вычетом, разумеется, последних достижений цивилизации – стеклопакетов, газа и телевидения. Электричество здесь уже было. По пустынной улице лениво бродили козы, в придорожной пыли копошились курицы, присматривая за повзрослевшими цыплятами. На периметре города жизнь протекала по-деревенски размеренно и на внешний взгляд, безразлично к произошедшему в двадцати километрах событию.

– Сначала надо заехать в райотдел, – подал голос Шульгин.

– Это где? – спросил Олег.

Выслушав объяснения товарища чекиста, Олег решил не искать самостоятельно указанный адрес, а попросил Шульгина на каждом перекрестке говорить куда ехать. Александр с готовностью согласился.

Олег знал, что от довоенного Белгорода практически ничего не осталось, и жадно смотрел по сторонам, стараясь запомнить виды тихого городка, ещё не приобретшего гордого областного статуса. Ныне райцентр Курской области выглядел, по крайней мере, в той части, где по дребезжащей брусчатке медленно ехал «Логан», обычной деревней. Численность населения едва-едва добралась до тридцатипятитысячной отметки, что наполняло сердца горожан законным чувством гордости за подобный успех, достигнутый под мудрым коммунистическим руководством.

Всё чаще в общем пасторальном фоне стали попадаться добротные каменные здания, некоторые даже с колоннами. Шульгин скупо говорил, куда надо поворачивать, но делать это ему пришлось не более трёх раз. Наконец, промежуточная цель маршрута была достигнута.

– Машину надо оставить здесь, – сухо сказал Шульгин.

– Чего это ради? – развернулся к нему Олег

– Оставьте, Олег Александрович, – аристократическим тоном сказала с заднего сиденья Антонина, – здесь недалеко, пешочком дойдём.

– Смотрите, – пробормотал Олег, припарковавшись у вытянувшегося на обе стороны перекрёстка двухэтажного здания. Прямо на улице, рядом с ведущими в огороженный двор воротами. Заезжать на чекистскую территорию никакого желания у него не было.

Выйдя последним из машины, Олег несколько демонстративно поставил «Логан» на охрану.

– Не украдут? – спросил он у невозмутимого Шульгина.

– Не беспокойтесь, – ответил сержант госбезопасности, – у нас с этой стороны дежурная часть. Присмотрим.

– Надеюсь, – Олег всем своим видом выражал сдержанный скептицизм. Убрал ключ с брелком в карман джинсов, повернулся к родне, – пойдёмте?

– Пойдёмте, – улыбнулась ему Антонина, Фёдор подхватил её под руку и парочка пофланировала в сторону перекрёстка.

«Мда, до евроремонта здесь далеко», – подумал Олег, мельком заглянув в полуоткрытую калитку, обведённую кирпичной аркой между воротами и торцом здания. Шульгин уже скрылся в чекистских недрах, за калиткой виднелся кусочек мощёного булыжником двора, какие-то сараи на заднем плане и одинокая лошадь, запряжённая в нечто четырёхколёсное, вроде тачанки. Хорошо, что без пулемёта.

– Бедновато у вас милиционеры живут, – суммировал он свои впечатления, когда они догнали Лапиных у перекрёстка, – рамы облупленные, штукатурка кое-где отвалилась.

– Ничего странного, – откликнулась Антонина, – там последние пять лет не до ремонтов было. Пойдёмте быстрее, у нас всего два часа.

– Послушайте, – Олег не мог больше сдерживать рвущееся наружу любопытство, – как вообще такое возможно? Мы просто так заехали на советскую территорию, идём без всякого конвоя куда хотим. Это просто круиз, блин, какой-то!

– Всё очень просто, – Антонина начала отвечать, как только они отошли на пару домов от райотдела и завернули в изогнувшийся прихотливой кривой переулок, – пока никаких указаний из Москвы на ваш счёт не поступало. Ждут, пока Берия приедет.

– Информацию собирают, значит, – сделал вывод Олег, – а это лучше делать в личном общении. Понятно.

– Войск не хватает, – вступил в разговор Фёдор, – за городом пару лагерей развернули, а здесь, как видишь, никого. Мы когда насчёт поездки договаривались, только одно услышали, – за Белгород не выезжать. Сюда и обратно в Долбино можно ездить хоть каждый день.

– Даже так? – новость неприятно поразила Олега. Кремлёвские горцы оказались умнее, чем писалось о них в исторических книгах и прочей художественной литературе. Пожертвовав полным контролем над частью своей территории, непосредственно примыкающей к хроноразделу, советские власти могли установить какой угодно барьер километрах в десяти от края попаданской земли. Оставаясь при этом в своём социалистическом праве и ограниченной только волей вождей крепости «внешней» границы. Заодно решался ещё один немаловажный вопрос – реальная защита Советского Союза не мозолила глаза российским и харьковским пограничникам. Перед их взглядами располагались только бутафорские блок-посты, никакой военной угрозы не представлявшие.

«Это кто ж такой умный, кто так догадался сделать? Если такой кадр нашёлся, неужели он думают, что у нас эту фишку не просекут? – размышлял Олег, пока они шли от одного поворота к другому. – Недавно в Интернете читал, что именно так надо было войска в сорок первом расположить – основные силы на старой границе, а перед ней – только мобильные части прикрытия и пограничники».

«А может, – мысли его перескочили на другой вариант, – всё само собой организовалось? Нет здесь великой стратегии, одна сиюминутная тактика – сосредоточить войска вне пределов прямой видимости противника. Вот и всё».

Так и не придя к окончательному выводу, он, за руку с Вероникой, подошёл к одноэтажному каменному дому на две печных трубы и четыре окна, в который упирался поросший травой переулок. Дом был белён свежей извёсткой и вообще выглядел лучше чекистского здания – нигде ни трещинки, ни кусочка отвалившейся штукатурки, даже железная кровля тщательно окрашена суриком. Ворота и забор были деревянные, но так же старательно покрыты слоем зелёной краски. Чувствовалось, что хозяева здесь люди основательные, любящие своё родовое гнездо.