Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

– Давай, – Алексей согласился, – меню и мануал на русском?

– Конечно. Я только нормальный товар беру, ну, ты же знаешь.

Алексей на ходу кивнул, уже направляясь к двери. Улица встретила его пыльной жарой, особенно мерзкой после кондиционированной прохлады подвала. Почти пробежав до машины, он буквально заскочил в прорубь «Сценика». Двигатель он не глушил, поэтому двадцать градусов в салоне показались ему ледяной купелью. Добавив два градуса «вверх» он минуту просто сидел за рулём, смотря сквозь атермальное лобовое стекло на барахтающихся в пыли голубей. С вершины тополя спикировала ворона и, разогнав сизую шваль, уволокла обратно что-то съедобное. Сочтя это добрым предзнаменованием, Алексей ткнул кнопку ручника и поехал домой, за деньгами.

Забрав базы и трубки, он привёз объемистые пакеты с покупками домой, поставил в угол спальни. Жены и старшей дочери ещё не было. Алексей прошёл на кухню, налил в кружку родниковой воды. Оглядев стоящий в углу за дверью ряд полных канистр, решил завтра же съездить в сад к родителям и залить ещё штук пять. Но для этого надо было ещё их купить. Отхлебнув, он сел за кухонный стол и достав лист бумаги с карандашом из портфеля, стал набрасывать список. Эти покупки вряд ли могла сделать жена, у неё и так хватало забот по подготовке дома к постбуржуазной жизни. Лист постепенно из белого превращался в бело-серый. Исписав три четверти, Алексей остановился.

Оказалось, что приобрести надо так много, что никаких денег не хватит. Он бросил карандаш на тиснёную клеёнку, обхватил голову руками и задумался. Проблему надо было решать как-то по-другому, но как? В голове вместо нужных мыслей крутился только что состоявшийся разговор с Николаем:

– Ты где вчера был? – спросил его Алексей, когда деньги были посчитаны, а товар сложен в большие полиэтиленовые пакеты. До этого момента пришлось ждать около тридцати минут, пока Николай на двух компьютерах перепрошивал и тестировал телефонные трубки.

– На рыбалку ездил. В субботу утром с шурином поехали и до шести вечера воскресенья там были. Машину у тётки в Старом Салтове оставили, а сами пешочком, до рыбных мест.

Николай был фанатом рыбалки. Для него важен был не результат, а сам процесс. За удочкой лучше думалось и практически все изобретения и рацпредложения явились ему в момент удачного или неудачного клёва. На этой почве двенадцать лет назад он даже развёлся со своей первой женой, в конце супружеской жизни устраивавшей ему настоящие спектакли ревности. Алексей в то время пару раз съездил с ним на рыбалку, но быстро убедился в том, что это хобби, не его. Николай «в процессе», как он называл сидение с удочкой, практически ничего не пил, кроме пары пол-литровых бутылок пива и на несерьёзности, вроде ночного ню-купания с девушками, не отвлекался. Алексею по молодости быстро стало скучно, потом он женился, родилась дочка, и стало не до рыбалки.

– До утра, наверное, сидел?

– Ага, – Николай отцепил шнур от последней трубки, начал раскладывать аппараты по коробкам, – вот именно, сидел. Ничего не поймал. До двенадцати хоть какой-то клёв был, а потом – ничего. Рыба как будто вымерла. Только после восьми клевать начала.

Если Николай говорил, что клёва не было, значит, случалось нечто экстраординарное. Он штук пять подлещиков мог счесть достойным итогом суточного «процесса». Алексей начал складывать коробки в пакеты. Николай, по доброте душевной, добавил ещё пару дисков с драйверами и программным обеспечением.

– Знаешь, почему ничего не поймал?

– Догадываюсь, – Николай положил последнюю коробку, – всё из-за этого полярного сияния. Я такое только в Кандалакше видел, когда служил.

В отличие от удачно откосившего Алексея он под финал СССР попал в стройные ряды сапогоносителей и автоматодержателей. После учебки его отправили охранять что-то жутко секретное на Кольском полуострове, связанное то ли с космосом, то ли с радиоэлектронной борьбой против блока НАТО. Подробнее он не рассказывал.

– Сияние – мелочь. Всё гораздо хуже. Событие планетарного масштаба.

– Сказал тоже. В Канаде, лет двадцать назад, после вспышки на солнце так же все ЛЭП повылетали, куда уж круче.

– Сияние не связано с Солнцем. Ты видел отражение временного перехода. Область переместилась в прошлое. В тысяча девятьсот сороковой год. Не веришь?

Николай с сожалением смотрел на него.

– Не пил я с утра, не пил, – сказал Алексей, забирая пакеты, – у тебя дома трансивер есть? Впрочем, ты и на этих древностях, – он кивнул на стоящую на отдельной полке радиоаппаратуру сороковых-пятидесятых годов, любовно восстановленную Николаем до работоспособного аутентичного состояния, – сможешь что-то поймать. Послушай, о чём на коротких волнах говорят. Много что интересного услышишь. Например, о поражении Франции, достижениях колхозов, может, речь товарища Сталина поймаешь. Послушай, а я тебе вечерком позвоню. Городской номер тот же?

– Да, – ответил Николай, – ты что, серьёзно?

– Ещё как, – Алексей обернулся от двери. – С утра ношусь, готовлюсь к жизни в СССР – закупаю, что ни попадя на годы вперёд. Да ты включи радио, включи. Сразу поймёшь, как дальше жить и «куды бечь».

С этим пожеланием он поднялся во двор и понёс пакеты к «Сценику».

Отогнав ненужное воспоминание, он ещё несколько минут смотрел на список товаров. Ничего, не придумав, Алексей взял денег из шкафа и поехал покупать канистры. На обратном пути, не заезжая на заправку, решил заскочить домой – проверить, вдруг вернулись родители с женой. Сотовая связь так и не заработала.

У подъезда стояла «одиннадцатая» родителей. Пятая дверь была поднята, рядом стояла мама, помогая отцу вытаскивать мешки и коробки.

– Привет, – Алексей поздоровался с отцом, поцеловал маму. Не тратя времени на разговоры, подхватил на плечо мешок с сахаром, понёс на третий этаж.

Новую четырёхкомнатную квартиру в доме «индивидуальной» планировки он купил полтора год назад, когда до рождения младшей дочки Алевтины оставалось несколько недель. Купить купил, но ремонт, покупка новой мебели отодвинули счастливый момент новоселья ещё на полгода. Алексею нравилось новое место жительства. Четыре четырёхэтажных дома из красного кирпича стояли немного отдельно от крайнего квартала стандартных девятиэтажек, рядом были садик и школа. Детям не надо было перебегать через дорогу, а что до якобы непрестижности жизни на окраине, то данного предрассудка Алексей не разделял. Он всю жизнь жил в этом районе, построенном на излёте СССР. С балкона в гостиной можно было увидеть окна квартиры родителей в длинной девятиэтажке через дорогу.

Конечно, хотелось взять пятикомнатную или коттедж, но это было за пределами его возможностей. Хотя на планировку было грех жаловаться. Из большого квадратного холла вправо была дверь гостиной, напротив неё – большая кухня с лоджией. Прямо, через немного зауженный при ремонте проём можно было попасть в короткий коридор, в торцах которого были детские комнаты, а в длинной стене – двери в ванную и туалет. Супружеская спальня расположилась за левой стеной кухни, дверь в неё была на одной стене с входной дверью, за выступающей в холл короткой перегородкой. Немного изменив при ремонте планировку квартиры, Алексей оборудовал в спальне небольшую гардеробную, поставил в импровизированную прихожую компактный шкаф-купе справа от входной двери, слева была выгорожена ниша с вешалками и полкой для головных уборов, внизу, на всю ширину ниши, стоял невысокий обувной комод.