Иван Петров - Повелитель войны

Теперь о злодее-супостате. Ну, во-первых, все союзы-комплоты против нас и преждевременные нападения сразу отпадают, а во-вторых – степь ждет сюрприз: это мои предложения о нововведениях в войсках, которые я озвучу после первых побед, и новизна военной тактики, ведущей к самим победам, если ее одобрит экспертный совет из уважаемых воинов, выбранных по указанию Бортэ. У покойного такого не было, его привычки и методика ведения войны врагам известны. Он уже святой, будет и победоносным, мне славы не жалко.

Вот, где-то так. А дальше – думай, Бортэ, думай.

Думай и давай мне карту, информацию и свободу. И я махнул рукой Цэрэну, чтобы тот подошел поближе. Будем приглашать старшую жену на рандеву.

Бортэ появилась через два дня, когда я уже не то что не ждал ее, а начал придумывать новые каверзы. Сегодня она, наверное, решила меня поразить, по крайней мере, я положительно воспринял перемены во внешности старшей жены. Вместо кочевницы в стандартном наряде – халате и шароварах, в которых здесь все ходят (судя по всему, это аналог нашей походно-полевой формы), в этот раз ко мне явилась царица. Роскошный халат до пят, под ним рубашка с длинными рукавами, скрывающими пальцы, под ней, наверное, майка.

У нас так обкуренные негры в кинофильмах иногда одеты, ярко, цветасто, все не по размеру, стиль такой в жизни. Те негры, которых я сам за границей видел, одеты, как все окружающие, а в Амстердаме или на карнавале в Рио народ поголовно валяет дурака, я сам валял, хотя в колготках, конечно, не ходил. Может, не с теми неграми общался, не туда ездил, правду жизни не искал? Шучу я, шучу, нервничаю сильно, свободы хочется. Сапожки Бортэ мне понравились, носки их выглядывают из-под халата. Великокняжеские сапожки. На голове какое-то медное, но, наверное, модное сооружение в виде трубы с перьями, стоящими в ней, как в вазе. Прическа. Очень красиво. Волосы в тонких косичках и по плечам лентами переплетены. Все золотом расшито, разноцветными камнями украшено, когда-то, маленьким, был в этнографическом музее – там примерно такая же байда напялена на экспонаты.

Так… Отставить разглядывание. Раз после прошлой встречи в мою стандартную однокомнатную юрту такой пришла, значит, не зря я старался. Теперь – работаем переговоры.

Бортэ переступила порог юрты, до нее все вползали, встала надо мной, лежащим на свернутом вместо подушки куске войлока, слушать готова. А вот это – подарок, это да, угодила. Дощечки, намазанные чем-то вроде воска, и медный гвоздь. Но Цэрэн все равно пригодится, он меня и мычащим понимает, хоть цифры до царицы донесет.

Два часа толковал, Цэрэна запарил, вроде все, что хотел, два раза донес, но, поди ж ты, пойми – что ей в голову попало? Из нового. Учи язык – и – лекаря пришлю! Уезжать пора на зимние квартиры, готовься. Да я встаю с трудом, как на коне поеду? А повозок нормальных у них нет. Не на телеге же по степи. А ехать далеко? Ну, как готовиться? Да пошла ты…

Опять под ложечкой заныло.

…А переезд все-таки свершился, сейчас мы остановились в долине какой-то маленькой речки в предгорьях. Да какое предгорье, метров сто – сто пятьдесят выше степи, все жухлой травой покрыто, кое-где камень обнажился, видел пару осыпей. Но въехали в приличный котлован, все есть: пастбища, место для стоянки, вода. Чувствуется, что они здесь каждый год зимуют.

Ну и планета мне попалась, как тут только люди живут? Летом градусов до пятидесяти доходит, а средняя жара каждый день – тридцать пять. Почти пустыня. Думал, здесь зимы мягкие. Ага, как же! Двадцать градусов – это я спокойно бы воспринял, в Питере и тридцать, и ветер еще бывает, потерплю. А пятьдесят – не хотите? Был в Иркутске зимой при сорока пяти, могу отличить. Да, еще здесь снега мало. Юрту дали ханскую, большую, белый войлок. Охрана – шесть лбов за ширмой сопят, сменяются шесть раз за сутки.

Первый раз меня попытались убить часа через три после ухода Бортэ. Как раз прошла смена моего караула, и новая парочка замерла метрах в двух за моей головой, лицом ко входу. Я своих охранников сразу так сориентировал, чтобы их не видеть. Уставшая пара у входа становится на четвереньки и выползает, новая вползает, распрямляется у моих ног и проходит за спину. Еще при прежней охране засунул два ножа за пояс и два зажал в руках, спрятав их под полы халата. Ножи принес Цэрэн сразу после визита Бортэ, ничего другого я придумать не успел.

Паранойя, конечно, но кому-то надо верить? Я верю себе. Лежу, сплю, готовлюсь к походу. Когда новые стражники распрямлялись в юрте, открыл глаза, случайно поймал взгляд правого и все понял. Дальше – слушал его дыхание, минут через десять парень решился. На мечах я не дерусь, а молодому воину нетрудно с размаху зарубить спящего больного старика, тем более что старик притворяется спящим. Мы оба знаем, что он знает, и так далее. Здесь у него ошибка вышла, именно здесь. Надо было колоть.

Как отомстила мне спина потом, когда все кончилось, отдельный разговор, но рывок из позиции лежа я совершил, и парень с вырванным из-за спины мечом пришел в точку соприкосновения с ножом, сам накололся, как бабочка. Интересно, что подкуплен был только правый. Левый меня решил убить из солидарности с товарищем, когда в палатку на его крик ворвалась внешняя охрана. Бабочка молчала – печень. С оставшимся было проще, я стоял на ногах, прижавшись к войлочной стене юрты и оскалившись, словно загнанный волк. Это мне, наверное, помогло, когда производилось их расследование, видели же, что я только защищался. Конечно, если это расследование было. Мне не докладывали. И дрожащий Цэрэн, наверное, что-то там пиликнул в мою пользу.

Я выбрался из угла, снова лег и сделал вид, что меня все это не волнует, спрашивать бесполезно, я с вами не говорю. Быстро все убрать, кровь затереть, охрану сменить, всем лишним выйти. Надеюсь, что меня именно так поняли. Брюхо орало.

Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Началась конкурентная борьба за доступ к моей тушке. Не то, чтобы я кому-то был очень нужен или чем-то ценен, но пусть, как говорят, у соседа корова сдохнет. Корова – это я, мне о себе и заботиться придется. Для начала прекратил есть то, что дают. Вот от мамы бы в детстве попало. Перешел на кулинарные экзерсисы солдатского котла, вместе с Цэрэном, естественно, куда ж я без него.

Цэрэн вытребовал для меня барана, и мы сдали его на кухню моей охраны. Помирать – так с музыкой и вместе, пусть и охранникам жизнь медом не покажется, если проворонят отравителя. Приказал пацаненку брать еду в середине раздачи, не торопиться, следить, чтобы по дороге в варево ничего не попало, при любых сомнениях – выбросить. Сомневаемся часто, сидим голодные. Охрана злится, про покушение помнит, похоже, тоже голодает. Или жрут где-то на стороне.