В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III

— Вы правы. Мне пора. Вот лекарства, о которых вы просили: вам нельзя болеть в условиях местной медицины. И новая «ладанка». Думаю, наша следующая встреча произойдет скорее, чем обычно бывает: события развиваются слишком стремительно. Берегите себя, Мария.

— Удачи вам всем, Анна…

Темные фигуры беззвучно исчезли в окончательно наступившей ночной темноте. Путь одной из них еще можно было бы проследить, но вторая точно воспользовалась шапкой-нивидимкой: исчезла мгновенно и совершенно беззвучно…

Екатерина Павловна достигла восемнадцатилетнего возраста, когда — уже в который раз! — возник вопрос о ее замужестве, на этот раз с австрийским императором. Несмотря на возражения Александра I, указывавшего на недостатки Франца, как жениха, великая княжна, отказавшись от своих романтических планов брака по любви, и оплакав несостоявшегося возлюбленного, потянулась к австрийской короне со всем своим пылом и упрямством.

Вдовствующая императрица оказалась в двойственном положении. С одной стороны, она очень скоро после отъезда в Веймар великой княжны Марии почувствовала, насколько она нуждается в поддержке и дружбе старшей из оставшихся с ней дочерей. С другой стороны — перспектива увидеть Екатерину в короне одной из самых блистательных в то время империй. Трудный выбор.

Саму же Като с годами стали отличать более чем яркая индивидуальность, характер ее становился все более определенным и твердым, здравый ум и трезвая оценка окружавших ее людей выдавали в ней уже зрелую женщину. Причем женщину, предназначенную явно для блестящего поприща, достойного ее высокого происхождения.

Через некоторое время, к тому же, свойственное ей тщеславие проявилось в полной мере: романтическая девушка, влюбленная в благородного офицера и готовая пожертвовать всем ради этой любви, превратилась в расчетливую и холодную девицу, озабоченную исключительно вопросами высокой политики.

Как ни оттягивала Мария Федоровна решение этого вопроса, но возраст великой княжны неизбежно заставил императрицу-мать заняться поисками достойных претендентов на руку дочери. Благодаря своим высоким духовным качествам, блестящему воспитанию, царскому происхождению, Екатерина Павловна, которую за ее красоту уже открыто называли «красой царского дома», «красой России», была в то время самой желанной невестой для титулованных женихов.

Теперь эти поиски стали одной из самых важных забот Марии Федоровны. И исполнение своих замыслов по поиску достойных кандидатов она поручила князю Александр Борисовичу Куракину. В то время он был назначен послом вАвстрию, с которой у России после их совместного поражения под Аустерлицем в конце 1805 г. были прохладные отношения.

Во что бы то ни стало нужно было привлечь Австрию на свою сторону. С этой целью в Вену и был направлен вместо графа Андрея Кирилловича Разумовского, признанного Александром I не совсем подходящим для этой миссии, князь Куракин. И хотя война закончилась, причем Россия летом была вынуждена подписать крайне невыгодный для нее мирный договор с Францией, поездка князя Куракина в Вену не была отменена.

Мария Федоровна могла быть вполне откровенна с князем в своих планах относительно возможности породниться с императорским домом Габсбургов. Дело в том, что князь Куракин был очень близким человеком Павлу I и его жене. Еще в детстве маленький великий князь и Куракин, племянник воспитателя князя, вместе учились, играли.

Во времена Екатерины II князь Александр Борисович даже закладывал свои деревни, чтобы достать денег для Павла, которому всегда не хватало средств, в частности, и потому, что приходилось помогать многочисленным родственникам Марии Федоровны. Причем делать это приходилось тайно: Екатерина II, стремительно обрусевшая, не желала знать и собственную родню, а уж приваживать и прикармливать родственников невестки и вовсе не собиралась.

Когда князь Куракин выехал из Петербурга к новому месту службы, Мария Федоровна дала ему поручение наводить справки обо всех подходящих к роли жениха Екатерины Павловны европейских принцах, а также передать письмо Александру I о своих соображениях относительно устройства брака дочери с австрийским императором.

Состоялся у князя и приватный разговор с самой Екатериной Павловной.

— Имейте в виду, князь Александр, — заявила великая княжна самым непререкаемым тоном, — что бы там ни напридумывала маменька, я желаю видеть своим супругом только самого императора Франца. Так что не пытайтесь сватать меня какому-нибудь нищему бедолаге, хоть бы и с гербом герцога.

— Но Ваше высочество, нельзя же ограничиваться только одним вариантом, — попытался возразить Куракин. — Любой дипломат…

— Я не дипломат, — отрезала Екатерина Павловна, — и если не могу выйти замуж по любви, то стану женой только самого видного государя Европы. Если можете сосватать меня королю Англии — я возражать не буду.

— Во-первых, король Англии женат, — осторожно начал Куракин, — и уже в достаточно преклонном возрасте. И принц Уэльский, его наследник, тоже является супругом и отцом. К тому же англичане не примут королеву чуждого вероисповедания.

— Веру можно и поменять, — спокойно заметила Като.

Куракин потерял дар речи. Услышать такое от российской великой княжны… Положительно, мир перевернулся или сошел с ума. Или… Екатерина Павловна еще не вполне оправилась от своей потери. Как бы то ни было, князь постарался как можно деликатнее свернуть разговор и откланяться.

— Сегодня я чуть было не довела милейшего князя Куракина до удара, — сообщила вечером Като своей наперснице фрейлине Марии. — Старик не сразу нашел двери, чтобы выйти.

— Вы шутите, ваше высочество? — осторожно спросила Мария.

— И не думаю. Речь зашла о том, что ради блестящей партии я готова сменить веру, вот и все.

— Вы готовы… что?

— Перейти из православия хоть в католицизм, хоть в протестанство, и не вижу в этом ничего особенного. Моя почтенная матушка, выходя замуж, сменила веру, то же самое сделала моя покойная августейшая бабушка. Так почему русских невест из царского дома ставят в какое-то особое положение? Это только мешает выгодным бракам.

Мария даже не сразу нашла, что ответить своей слишком уж вольнодумной воспитаннице. Хотя, если вдуматься, ее покойный батюшка тоже относился к вопросам религии крайне легкомысленно, и чуть было не заслужил проклятие православной церкви. С другой стороны, мелкие немецкие принцессы, с легкостью необыкновенной переходящие в другую веру при выходе замуж, делают действительно блестящие партии. Один пример Екатерины Великой чего стоит.

— Вы шокированы, Мария? — усмехнулась Като. — Вижу, вижу. Но если условием моего брака с австрийским императором станет переход в католичество, то я это сделаю. Как говорится, Париж стоит обедни.