В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III

Первым среди героев Тверского края был великий князь Михаил Ярославич Тверской — неутомимый объединитель русских земель, трагически погибший во время одной из своих поездок в Золотую Орду. За тридцать лет до Васко да Гамы тверской купец Афанасий Никитин, отправившийся из Твери по Волге, открыл европейцам путь в Индию, блестяще продемонстрировав тверское умение путешествовать, совмещая полезное с приятным и оставив своим последователям поучительные записки «Хождение за три моря».

— Я должна их прочесть! — воскликнула Екатерина. — Почему я ни разу не слышала об этой книге?

— Наверное, графиня Ливен не считала подобное чтение уместным для великих княжон, — уклончиво ответила Мария. — Как сказал один из великих русских мыслителей, мы ленивы и нелюбопытны, и больше интересуемся историей других народов, чем своей собственной.

— Как тонко подмечено, — прошептала Екатерина. — Мы знаем о Трое, о Риме, о крестовых походах, но почти ничего о своей земле…

— О крестовых походах тоже нужно знать, — заметила Мария. — Но во вверенных вам губерниях есть город Осташково, вблизи которого на Столбном острове озера Селигер, в пещере двадцать семь лет прожил в неустанных молитвах отшельник Нил Столобенский. Его именем назван основанный в 1594 г. близ города Осташкова мужской монастырь Нилово-Столобенская пустынь…

— Откуда вы все это знаете, Мари? — с изумлением спросил незаметно подошедший к ним принц Георг.

— Меня всегда интересовала русская история, ваше высочество, — присела в реверансе Мария. — К тому же я много лет была чтицей… Но это все пустяки, скоро вы увидите места сказочной красоты, еще никем, увы. по достоинству не оцененные и не воспетые.

— Похоже, нам повезло, — заметил принц Георг, нежно целуя руку жены. — Что может влиять на душу благотворнее прекрасных пейзажей?

— Вы правы, мой друг, — отозвалась Като. — Но мне кажется, нам повезло не только с пейзажами…

Мария тактично удалилась, оставив молодую чету наедине.

В своё время Екатериной Великой Твери была уготована роль образцового города для провинциальной России. Именно с нее императрица начала модернизацию облика страны. Почин амбициозному проекту положил хоть и не исключительный по тем временам, но вполне драматический случай: от грандиозного пожара, возникшего в архиерейском доме, сгорел древний белокаменный красавец-кремль и близлежащие к нему посады.

«Благодаря» такому печальному обстоятельству образовалась большая свободная территория для нового строительства, и Тверь получила невиданную доселе в российской провинции регулярную трёхлучевую планировку центральной части, стройную «единую фасаду» волжской набережной, типовые проекты каменных частных домов и прекрасный дворец, выстроенный по заказу императрицы Петром Романовичем Никитиным. Екатерина II была горда своим творением и считала, что «город Тверь после Петербурга наиболее красивый город Империи».

Про «свежеиспечённо»-старинный город пошла добрая слава, с него стали брать пример другие, а о Твери сложили стишок: «Тверь-городок, Петербурга уголок»; горожане же выложили городской герб цветами на клумбе в центре Восьмиугольной (Фонтанной) площади — одной из четырёх площадей, нанизанных на знаменитое тверское трёхлучие.

Но по приезде в Тверь, новому генерал-губернатору первоначально было не до того, чтобы любоваться окружающей природой и архитектурными чудесами. По-немецки педантичный, принц Ольденбургский вникал в совершенно новое для него дело скрупулезно и с неподдельным рвением. Он много ездил, посещал уездные города, осматривал строительство внушительных водных систем, возводившими под наблюдением генерал-инженеров Леонтьева, Деволана, Бетанкура.

При нем было построено около четырнадцати тысяч верст новых и усовершенствовано и обустроено старых водных и сухопутных дорог. Пожалуй, ни один генерал-губернатор впоследствии не сделал столько, сколько успел супруг Екатерины Павловны.

По единодушному мнению современников, принц Ольденбургский был человеком чистой и возвышенной души, честным, добрым, воспитанным в понятиях долга и обязанностей, которые он исполнял по велению сердца.

А обязанностей у него были очень много. Екатерина Павловна, со свойственной ей энергией помогала мужу во всем. Она старалась быть с ним неразлучной. Когда принц был вынужден объезжать вверенные ему губернии великая княгиня всегда сопровождала его в этих поездках.

Находясь в Твери, принц обыкновенно работал в кабинете, который был устроен рядом с комнатой Екатерины Павловны. Дверь в кабинет всегда была полуоткрыта. Когда он уставал от бесчисленных бумаг, докладов, чувствовал, что начинает раздражаться, то громко звал:

— Катенька!

Екатерина Павловна сразу же отвечала:

— Я здесь, Жорж, — и своим приветливым голосом снимала напряжение и раздражение мужа. Принц опять погружался в дела.

О том, что великая княгиня старалась всегда быть полезной мужу, была в курсе его дел, которые были интересны и ей, вспоминали многие современники, в том числе, и личный секретарь принца:

«Всего приятнее было, что великая княгиня редкий день не входила в кабинет к принцу при мне и не удостаивала меня разговором с нею… Богатый, возвышенный и быстрый, блистательный и острый ум изливался из уст Ее высочества с чарующей силой приятности ее речи. С большим интересом она расспрашивала и хотела иметь самые подробные сведения о лицах, но не прошедшего века, а современных. Замечания ее всегда были кратки, глубоки, решительны, часто нелицеприятны».

Свободные от дел часы супруги проводили вместе в прогулках по обширному дворцовому парку и в беседах. Они много читали произведений немецких писателей, которые так хорошо знал принц. Екатерина Павловна, в свою очередь, помогала мужу усовершенствовать его русский язык.

Кроме того, в Твери Екатерина вернулась к постоянным занятиям живописью, которой увлекалась с самого детства. Принц Георг тоже был любителем живописи, переписывался с известным тогда художником Тишбайном, который много работал при дворах немецких князей, в том числе и при дворе герцогов Ольденбургских.

Екатерина Павловна помогала мужу не только в делах, поддерживая его в минуты усталости и разделяя с ним его заботы.

Самой своей обходительностью и умением очаровывать людей на способствовала тому, что сразу после приезда в «милую Тверь», в «тихую любезную Тверь», как она называла этот один из самых красивых тогда губернских городов, к новому губернатору прониклись доверием и любовью все сословия. Что во все времена было в России чрезвычайной редкостью, если вообще было.

Вот как описывал в письме вдовствующей императрице, своей покровительнице, сенатор и литератор Ю. А. Нелединский-Мелецкий, находившийся в сентябре 1809 г. в Твери, один из балов, устроенных в городе в честь приехавших туда на житье принца и великой княгини: