Влад Савин - Морской Волк, том 2

Эти пятеро лет через тридцать – станут легендой. А пока еще – не седобородые корифеи, лет им в среднем по сорок – мои ровесники. Робко входят в кабинет – где я уже сижу, рядом с Берией.

Начальника конструкторского бюро Балтийского завода Базилевского и одного из конструкторов ЦКБ-18 (знаменитого в будущем «Рубина») Перегудова только вчера сумели вывезти самолётом из блокадного Ленинграда, директор Уральского Химмаша Доллежаль был срочно вызван из Свердловска, начальник Броневой лаборатории Курчатов прибыл из Казани, а профессора Александрова выдернули аж из нефтепорта Сталинграда, где он руководил размагничиванием ходящих по Волге судов и барж от немецких магнитных мин.

Они совсем разные – эти люди, создавшие в том, уже не будущем будущем, и ядерный меч и подводный щит страны.

Добродушный, в вечно расстёгнутом, даже сейчас, пиджаке, массивный здоровяк Александров.

Высокий, тощий, с ввалившимися от хронического недоедания щеками, застёгнутый на все пуговицы, прямой, как шпага, Базилевский.

Круглолицый, невысокий, выглядевший на первый взгляд простоватым, но хитрым крестьянином, курносый Доллежаль.

Хоть и изрядно похудевший, но по-прежнему типичный «морячок-красавчик» Перегудов, начинавший ещё на дореволюционных «Барсах».

Пока не отпустивший своей знаменитой бороды, тонкий, интеллигентный, с вытянувшимся от недавней болезни лицом Курчатов...

Осматриваются. Наверное, все им кажется странным. И этот внезапный вызов – по линии не своих наркоматов, а НКВД. И – в таком случае, отчего не Лубянка, а Кремль? Отчего, кроме самого грозного наркома, загадочно поблескивающего своим пенсне, здесь же присутствуют трое незнакомых моряков и старший майор НКВД? Что за странный аппарат на отдельном столике – от которого за штору у стены тянутся провода?

Берия начал:

– Проходите, товарищи, садитесь. Вы все дали подписку о неразглашении тайны особой государственной важности. Никто не передумал? А то после выхода из этого кабинета вы станете секретоносителями высшего уровня со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе – и нехорошими, вроде постоянной охраны и отсутствия контактов с иностранцами.

– Нет, нет, – дружно забормотали вошедшие, а будущий президент академии наук даже замотал испуганно головой. Люди они были непростые, и их научный нюх прямо-таки кричал о присутствии здесь настоящей ТАЙНЫ.

– В таком случае, товарищи, располагайтесь поудобнее. Сейчас вам будет показан фильм – или прочитана лекция, иллюстрированная киноматериалами. Возможно кому-то из вас, что-то уже знакомо – чисто теоретически. Однако же итогом нашей сегодняшней встречи, должен стать абсолютно реальный результат. Начинайте!

Раздвинулись шторы, и заинтересованным взглядам предстала плазменная панель, со всеми предосторожностями доставленная из кают-компании «Воронежа». Совсем как в романе Беляева «Чудесное око», вышедшем еще в тридцать пятом (и там был экран, еще большего размера). Ноутбук, с которого управлял процессом Серега Сирый, привлек внимание гораздо меньшее – издали, обычный пульт с кнопками, видели мы такие!

Идея пришла в голову Григорьичу, с его опытом «акулы капитализма», а значит всяких там показов и презентаций. Сделать не просто доклад – а иллюстрировать его видеоматериалом, да и просто рисунками, схемами, чертежами – не на бумаге, а на экране. Продумать сценарий – во избежание утомления аудитории, чтобы больше внимания сохранили, и ясные головы к концу. Берию это удивило – это кто ж тут посмеет утомиться настолько, что будет плохо слушать? – но он не препятствовал процессу, а помог все организовать (что было вероятно не просто, так как плазму Сталин успел забрать в свой кабинет). Надо полагать, Лаврентий Палыч до того уже прочел материалы из нашей «атомной папки» – так как в процессе творчества давал указания вполне по делу, а также спрашивал – так эти «компьютеры», не только шкаф и картотека, но и мощный инструмент? Его впечатлили возможности «Adobe Premier», которым Серега монтировал материал – а особенно, «Adobe Fotoshop». Наверное, уже представил – как какой-нибудь Судоплатов будет вот так фрицевские аусвайсы рисовать, неотличимые от натуральных.

Часть, или серия, номер один. В большинстве, неподвижные кадры – рисунки и схемы. И Серегин голос за кадром – рассказывающий, что такое реакция деления урана. Тридцать восьмой год – ведь уже ясно было в Европе, что вот-вот начнется! А умники, из разных стран, и разных лагерей, которые вот-вот сойдутся в битве, занимались чистой наукой. Кюри во Франции, Лиза Майстнер из Австрии (бежала потом в Швецию), Ганн и Штрассман из Германии, Нильс Бор и Отто Фриш из Дании, Энрико Ферми из Италии – кто-то поставил первичный опыт, кто-то дал ценные коррективы, кто-то проверил, уточнил, истолковал, сделал доклад. Интернет-сообщество, ей-богу, только без самого инета – где все знали друг друга, и считали долгом поделиться интересными новостями. И что еще любопытнее, никому из политиков и военных не приходило в голову это запрещать – поскольку теоретическая физика считалась тогда «чистой наукой», абсолютно безобидной, не имеющей особого практического значения!

Ведь еще летом тридцать восьмого – никто, даже из светил, не подозревал, что атом может распадаться! Про устройство атомного ядра уже знали – но считалось, что при обстреле его нейтронами, эти частицы будут лишь захватываться им, превращая элемент – в следующий, по таблице Менделеева. Кюри «обстреливают» уран – но никто не может разобраться, что получили в итоге, считая за именно такой, «трансурановый» элемент. Это сумел понять, а главное, обосновать и доказать, Отто Ганн – опубликовав результаты 22 декабря 1938, за девять месяцев до начала войны! Майер и Фриш повторяют опыт, в лаборатории Нильса Бора. 26 января 1939, в Вашингтоне, Бор делает подробный доклад на конференции. Вдохновленные им, команда из Жюлио-Кюри, Хабмана и Коварски, во Франции, в марте делают уже количественные расчеты. Поднимается такой шум – что обращают внимание уже Те Кто Надо. В апреле в Германии проходит правительственное совещание по данной проблеме – где Отто Гану высказывается «крайнее неудовольствие», что он не сохранил открытие в тайне, а раструбил по всему миру. Присоединяются и военные. Первая «атомная команда» была создана в Германии, летом тридцать девятого, еще до войны – под руководством генерала Беклера, из управления вооружений. Причем о существовании ее, и мерах секретности, тут же стало известно за границей – ордунг, блин! Секреты хранить не умеют, козлы тупые! Ведь именно этот факт, «что немцы УЖЕ работают», был одним из главных аргументов в пользу американского «Манхеттена»!