Владимир Корн - Артуа

Это совсем не важно мне, это очень важно им.

Нет, как же хорошо думается, когда трясешься верхом на лошади. Раньше я считал, что так хорошо мысли в голову укладываются только при ходьбе. Ан нет, оказывается.

Лошадь живое существо, и даже достаточно умное, чтобы принимать собственные решения. Задай ей общее направление, и нет никакой нужды постоянно корректировать курс и скорость.

А мысли все об одном и том же: как мне его добыть, это самое благородное происхождение. Вернее, стать прародителем его для своих потомков.

Есть, конечно, варианты беспроигрышные. Например, в армию податься. Отслужу положенное количество лет, эдак пятнадцать или двадцать, выслужусь до какого-нибудь чина, подвигов немыслимо совершу.

Вполне возможно, что и дворянство дадут, если сумею себя проявить и отличиться должным образом.

И явлюсь я перед Миланой весь в боевых наградах, убеленный красивыми сединами, с гордой шпагой на боку и с такой же походкой. Первым делом расцелую милые морщинки у нее на лице. И заживем мы долго и счастливо, все те года, что нам останутся. Если не убьют.

Другой вариант, это закончить столичную академию. После ее окончания тоже можно получить дворянство. Каких-то там шесть, семь лет местный гранит погрызу и заветный указ о присвоении вожделенного дворянства в кармане. Перед этим придется с репетиторами позаниматься, чтобы знать местные представления о природе вещей и наук. Всяких там химий, физик и прочих астрономий.

Главное не высовываться со своими потрясающими знаниями во всех областях науки и техники сразу. Иначе в психушку упекут.

Хотя нет, наверное, здесь еще психушек, их еще костер заменяет. Или плаха.

Пусть даже и прошло у них время костров, но мои голословные утверждения призовут ко мне, в лучшем случае, сомнительную славу безудержного фантазера.

Может быть и не все так трагично, кое-что мне легко будет доказать на практике, но вот только срок, за который я получу местное образование, меня не устраивает ни коим образом.

И еще, в обоих случаях дворянство не наследуемое. То есть, на мне и закончится. Значит, не вариант.

Если вдуматься, то самый подходящий вариант называется самозванством. Самовольно присвоенное происхождение. Естественно, заграничное. Из очень далекой страны, что существует на самом деле, но встретить земляка проблематично.

Придумывать несуществующее государство – чревато. Слишком уж подозрительно получится. Никто никогда о нем не слышал, ни на какой карте не обозначено, и все остальное прочее.

Надо какое-нибудь такое, что бы на краю Ойкумены находилось, вроде как и существует такое. А кто там живет и что там творится, хрен его знает.

Единственная сложность, это то, что я должен выглядеть как его коренные обитатели. Иначе получится как с черным шпионом из Пиндостана, заброшенным к нам в глубинку.

Нужна железобетонная легенда, из того самого бетона, из которого строят укрепления для военных нужд. Наверное, он самый крепкий.

Еще нужен учитель хороших манер, ведь умения правильно пользоваться столовыми предметами будет явно недостаточно. Поскольку я уже буду готовым дворянином, следовательно, должен был получить и соответствующее воспитание.

Тогда уж и титулом необходимо обзавестись, чего уж тут, воровать так сколько унесу.

Не герцогом или графом, то, по крайней мере, бароном.

Интересно, а как оно будет звучать, мое новое баронское имя?

Обнаружил я себя на местности, что называется побережьем Койна.

Это я еще у Фреда успел узнать, по его морским картам. Карта она и есть карта. Узнал местность, показал пальцем, и спросил – как это называется? Хотя, конечно, пальцем по карте водить это морская серость. Так же как палубу полом называть, или компас компасом.

Итак, что получается? Барон Артуа Койн. Нет, не то. Барон Артуа фер Койн. Опять не то, да и приставка фер она же здесь, в Империи принята, применительно к местным титулам. Я же прибыл издалека.

А что у нас в этом плане имеется? Фон, ван, дон, де, ди, просто д…

Фон Койн, ван Койн, дон Койн, д'Койн, де Койн. Ну ка, ну ка.

Барон Артуа де Койн! Вот это то, что надо!

Поскольку сам себе придумываю, значит и нравиться мое имя должно, прежде всего, мне самому. А мне, в таком варианте, очень нравится.

Барон Артуа де Койн.

Сразу и грудь вперед подалась, и подбородок вверх задрался, и взгляд стал по сторонам посматривать с чисто дворянским презрением.

Хотя, конечно, взять того же герцога, дядю Миланы. Вот где истинный аристократ. Казалось бы, куда уж выше, но поведение у него никак нельзя сравнить с теми дворянчиками, что по дороге мне встречались. У тех кроме гонору и нет больше ничего.

Зато теперь понятно, каким людям они подражать пытаются. И получается у них так, как у обезьян человечьи манеры копировать.

Плохо, что считается это коронным преступлением, самовольное присвоение себе дворянства, и наказуется сурово, смертной казнью наказуется.

И люди здесь живут далеко неглупые, как бы мне не хотелось себе это представить. Они точно такие, каких ты и до этого видел, с той лишь разницей, что знания у них лет на триста устаревшие.

Так или иначе, подойдет случай к тому, что раскроется мое псевдодворянство. Это однозначно. И коснется все это не меня лишь одного, а еще и других людей, которые мне очень дороги. Миланы, и наших возможных будущих детей. Если бы только для себя, то можно было бы и не задумываться о возможных перспективах.

Хорошо, а что у нас еще есть в этом смысле?

Первым, что приходит в голову, так это стать любовником императрицы. Тогда, в обмен на мои жаркие объятья Ее Величество легко подарит мне требуемое. Сколько таких примеров в истории известно.

Только вот муж ее, Император Конрад III, на редкость суровый мужчина. Когда о нем заходит разговор, все даже голос принижают. Нет, он не кровожадный тиран или сатрап, но говорят, что строг, очень строг. И вряд ли он поймет меня, что я не из низменных чувств помогаю супруге рога ему наставлять, а движет мною нечто светлое и прекрасное, такое как любовь к прекрасной даме. Не оценит он этого, как пить дать не оценит.

Да и где гарантия, что не пошлет она меня подальше, императрица.

Вали скажет куда подальше, не быть тебе бароном. Бароны, оне такие, и сладко улыбнется при этом. Я уже из дверей спальни, наполовину спрятавшись за косяком, буду спрашивать: Ваше Величество, тогда может быть хоть одно дворянство?

Затем ловко увернусь от ее башмачка.

Да и сама Элеонора, рассказывают, очень своего мужа любит. Ничего у меня не получится. Это я уже от отчаяния размышляю таким образом.

Ладно, имя уже есть. Уже хоть что-то.

Времени у меня, мне так думается, не больше полугода. Милана уверяла, что будет ждать вечность. Но так только в сказках бывает. И потом, вечность для молоденьких и очень симпатичных девушек обычно через такой срок и заканчивается.