Юрий Валин - Вариант 19

— В загальнийий план пиде. Тильки подил ий задерить пикантнише. 'Москали та их шльондри' — добре. Але спершу хлопцив. Почали!

Сверкнул магний. Человек, стоящий над Катей, отвернулся, выругался.

— О! Як блискавка. Аж очи виела.

Катя вскинулась на локте, ударила ногой в колено. Человек с проклятием начал падать, девушка, обхватив его сзади, перехватила карабин. С одной руки выстрелила — хлопец, гордо позирующий камере, дернулся, — из головы полетели брызги. Вот это был бы кадр.

Тело в объятиях Кати вздрогнуло — в ответ стреляли мгновенно. Ладно, пока бейте своих, чтоб чужие боялись.

Падая за косяк, Катя опять зацепилась за вешалку. Вот же проклятый предмет интерьера, — растопырится, хуже спирали Бруно. Ничего, карабин в руках, жить можно. Пока…

Как и ожидала, от двери, что вела на лестницу, сунулся один, Катя выстрелила ему в грудь. Второй, гад, не поднялся, наугад пальнул из-за стола. Плохо. Сейчас с двух сторон зажмут. Вон, пан Кула как орет. Придется самой навстречу выходить…

Катя метнула себя в дверной проем. Пули прошли поверх головы. Удачно сшибла плечом человека. Выстрелом свалила фигуру у стены. Зря — это оператор, — он им самим мешал. Только не стоять…

Стреляли почти все, только, считай, в пустое место. Черт, влетевший в залу (баба? ведьма? но в юбке определенно) бешено метнулся прямо к хлопцам. Один отлетел, скорчившись — стволом между ног перепало. Другие отшатнулись, мешая друг другу. А она — вот она, рядом, волчком крутится в тесноте, за одежду цепляет, на трупы, на балки хлопцев опрокидывает. Челюсти да шеи под прикладом, что мелькает быстрее шашки, хрустят.

…шансов нет. Их здесь шестеро, седьмой за спиной у двери. Затвор передернуть некогда. Сколько ни вертись… Пуля обожгла бок. Он. Вот гадина, в стороне остался. Но своих еще жалеет. Хорошо, что хлопцы его не профи. На, сука, в кадык…

Треск, хруст, мат, выстрелы вслепую. Со стороны бьет парабеллум, пытаясь найти в круговерти гибкое тело, вьющееся неуловимой тенью….

Пульсирующий, кинжальный огонь от дверей, Катя прочувствовала раньше всех. Однако привыкаешь к автоматическому оружию. Инстинктивно рухнула на пол. Рядом с мгновенным опозданием, уже не по своей воле, валились другие. Катя, наконец, передернула затвор, ткнула ствол в бок кому-то воющему. Не вой, сука усатая.

Треск очередей оборвался.

Катя приподняла голову, столкнула с ног хрипящего пробитыми легкими гайдамака.

— Все, Степан? Накрылась твоя франция?

— Чего накрылась? — пробормотал кожаный пулеметчик, возясь с затвором. — Патроны тю-тю. Не задел? Я сразу не допер, чё здесь делается.

— А потом уже какой смысл был останавливаться, — согласилась Катя. — Хорошо, что у тебя магазин короткий.

— Где товарищи? — в комнату ввалились трое с наганами. Первый, "кожаный" держался за окровавленную руку.

— Кажется, здесь все — того, — объяснил Степан, продолжая возиться с пулеметом. — Беляков мы положили. Девка тут их мочила, так что…

— Это петлюровцы наскочили, — сказала Катя, озираясь.

Трупы лежали вперемежку. Изуродованная голова предсовнаркома, узнаваемая лишь по пышной копне волос, торчала из под сапог ряженого театрального казака.

— Товарищ Троцкий, — с ужасом прошептал "кожаный". — Как же это?!

— Где?! Где этот?! — заорала Катя. — У стены был, с "люггером". Вот говноедово племя! Куда он, б… делся? Куда, мать вашу?!

— Ты що? — Степан попятился. — Один вроде наверх скакнул, на крышу. Да куда он денется?

— Ананюга поёбышев! Сучара мордатая, я тебя… — плюясь ругательствами, Катя искала оружие. Без особого почтения вырвала из кобуры самый главный маузер Советской республики.

— Кто ушел-то? — прохрипел, приседая на корточки, раненый "кожаный".

— Да вроде главный петлюра, — в замешательстве пояснил Степан. — Это… ты что?

Катя яростным рывком содрала с себя фартук и юбку, сунула маузер за ворот блузки, подпрыгнула, хватаясь за уцелевшую в проломе потолка балку.

— Ты, мы щас вместе, обожди, — подскочил молодой боец.

Ноги в чулках и новых туфлях, дрыгнули, — девушка исчезла на развороченном чердаке, крикнула:

— Он по крыше попробует уйти. Гаркнете, чтобы меня наши не подстрелили.

Не матерись. Некогда. Завернувшиеся длинными лепестками листы жести норовили зацепить, расцарапать ноги. Туфли (полное дерьмо!) оскальзывались. Жакетка, даже расстегнутая, стесняла движения. Крышу Катя уже перебежала. Видела двух раскинувшихся за мешками с песком красноармейцев. Покурили ребята — с того дома снайпер шутя снял.

Где он?! Где?!

С соседней крыши гостиницы, — здание на два этажа выше, наблюдали за метаниями полуголой девки. Когда на крышу выглянула, пальнули пару раз сгоряча, пока не заорала доходчиво, кулаком грозя. Сейчас любуются, уроды.

Где он?

Так. Сигануть головой вниз он не мог. Не из таких. Съехать обратно тем же манером черепашек-ниндзя не получится — угол натянутого провода не позволит. На гостиницу перебраться не мог. Но пути отхода наверняка продумал. И не под пулями пойдет…. Тогда торец дома. Чего, идиотка, время теряла?

Крюк у края крыши не поленились, надежно приклепали. Вниз тянулся узкий шнур, подкрашен под цвет кирпича, сразу не разглядишь. Вот суки. Какая у него фора? Минута. От силы две.

Отползая от края крыши и сбрасывая жакет, Катя увидела его — перебегал соседний двор. Сейчас-сейчас, — ага, нырнул в окно полуподвала.

С крыши гостиницы заулюлюкал кто-то политически несознательный. Подожди, стервец, живо на Соловки прогуляешься — товарища Троцкого злодейски подорвали, а ты баб освистываешь?

Жакетом предохранять руки — дело сомнительное. Катя свесилась за карниз с замирающим сердцем — не хрущевка какая-нибудь. Брякнешься — похоронят вместе со Львом революции. Интересно, может, и кремлевской стены удостоят?

Руки удержали. Девушка неловко заскользила вниз. Ступни шнур поймали, но притормаживать дамскими туфлями было трудновато. Шнур, понятно, до земли не доходил, последние пару метров пришлось пролететь и довольно чувствительно приземлиться на утоптанную землю.

Под домом лежал раненый — фуражка откатилась в сторону, ручеек крови тянулся по растрескавшейся цементной отмостке. На губах лопаются розовые пузыри.

Стоило выпрямиться и сделать шаг, как со стороны улицы хлестнул плотный залп. Пули свистнули у головы, Катя сделала с места прыжок в стиле тушканчика — олимпийского чемпиона. Укрылась за стеной сарая, перемахнула через забор. Перебежала под деревьями — в ствол немедленно стукнула пуля. Да, что ж такое?! Нашли козу отпущения.

Зигзагом проскочила дворик. Повезло — выстрелы бахали кругом, но как-то неопределенно. Может, есть еще в кого пострелять, кроме несчастной девушки? Сержант манером того же призового тушканчика влетела в темную подворотню. Впереди арку перегораживали запертые на ржавый замок ворота. Херово, он-то как-то здесь прошел? Или не здесь? Ага, под воротами щель.