Вильгельм Зон - Окончательная реальность

Осенью 1979 года обстановка в Израиле была как всегда напряженной. Аэропорт имени Бен-Гуриона охранялся не только полицейскими, но и солдатами ЦАХАЛа. Мой теперь уже натренированный глаз замечал и «людей в штатском», которые, очевидно, являлись сотрудниками безопасности.

Надо быть осторожней в этой напряженной, прифронтовой стране. Я размышлял: стоит ли ехать к местному любителю «Тихого Дона», так ли уж важна каждая конкретная тетрадь из крюковского сундука? Пожалуй, нет. Самое интересное, понятно, находится в тетрадях, которые украла таинственная Зоя. В прочитанных мною практически нет ничего, относящегося непосредственно к роману. Может быть, только отдельные слова, фразы, почерк…

Израильский покупатель – как раз специалист по почерку. Бог с ней, с тетрадью, но поговорить необходимо.

Я начал разговор по-английски. Напрасно: израильтянин знал русский лучше меня. Тетрадь он купил именно для изучения почерка Крюкова, так как был уверен, что разгадка в нем.

– Тяжела Гражданская война, – философствовал он, – и особенно тяжело, что не далекая чужая земля, а родная околица обернулась театром военных действий. Правда, с другой стороны, противнику куда как хуже. Ему здесь каждая былинка враг, каждая щель – западня… Нам, израильтянам, это ох как знакомо… В начале 18-го года Григорий воевал на стороне красных. «Двадцать верст дали круга. Балка, по которой двигались в обход, была засыпана снегом. Местами доходил он лошадям до пояса». Лошадям – до пояса?! Это как? Может, всаднику до пояса? Вряд ли – там, где всаднику по пояс, лошадь тонет с головой. А снег не вода – не выплыть… Может, что-то есть такое в лошадях, что казаку известно, а нам невдомек? А может, речь идет о какой-то части сбруи? Ведь там столько всякого – седла, чересседельники, подпруги, потники… Или все-таки Шолохов имеет в виду именно середину лошадиного туловища? Но лошадь подпоясаться не может! Чтобы подпоясаться, нужна талия… Так что же на самом деле написано в загадочной фразе про подпоясанных лошадей? Только одно: «Балка, по которой двигались в обход, была засыпана снегом. Местами доходил он лошадям до пуза»… До пуза, а не до пояса!!! Ясно, что перед нами ошибка. Ошибка, порожденная неумением прочесть слово и глупостью при выборе возможного прочтения. А из этого, в свою очередь, следуют два вывода. Что могло заставить читать «пояс» там, где написано «пузо»? Только почерк автора романа. А значит, что в этом почерке «у» было сходно с «о», а букву «з» можно было при некотором усилии принять за «яс»… Будь у нас один подобный случай, можно бы засомневаться. Но случай этот не единственный. Автор пишет: «Подъ городомъ Сталупененъ». Шолохов читает: «Под городом Столыпиным». Здесь он разглядел в авторском «у» букву «ы»… Трудный почерк у Крюкова – не повезло Шолохову.

Зато повезло израильтянину. Настроение у меня было вялое. Я в целом благосклонно смотрел на его доводы, хотя и не соглашался. Запутаться можно и в собственном почерке, особенно если пишешь давно. Потихоньку свернув разговор, вежливо попросил поводить меня по городу – показать достопримечательности. Как приятно иной раз послоняться вот так без дела, забыв про работу и предназначение…

Разбесили меня «американцы». Прилетел в Филадельфию два дня назад в прекрасном расположении духа, а что теперь? Думал, может, и правда, успокоюсь – просто послушаю, поучаствую в диспуте. Но нет, не получилось. Уже в такси меня допекли – таксист оказался русским! Если в Израиле встреча с умным интеллигентным русскоговорящим ученым подействовала умиротворяюще, то 60 километров до Принстона с быдловатым, небритым, никогда не закрывающим рот недоумком довели до белого каления.

Будучи откровенно профашистски настроенным типом, он изрыгал сентенции, как чукча, перемежая их однообразными словечками: «Германия, однако, себя еще покажет. Кальтенбруннер, однако, это голова, Каминский тоже голова, хоть и дурная, однако».

«Во тварь, – думаю, – руки марать неохота». Однако приехали, до свиданья.

Принстонский университет – один из старейших в США. «Под Божьей властью процветает» – написано на его оранжевом гербе. Оранжевом, заметьте, а не синем или, тем более, фиолетовом. Здесь всегда правили бал демократы, покровители умеренно красных тонов и высоких технологий. Не случайно именно здесь получил степень доктора философии по математике Джон Маккарти – великий информатик, автор термина «искусственный интеллект». Здесь же нашли убежище ведущие каббалисты-нумерологи, не первый год решающие таинственную теорему Ферма. В Принстоне после бегства из Германии в 1933 году получил должность профессора великий Эйнштейн. Всегда гостеприимно встречали в этом чудесном месте гонимых, поэтому праздновать 62-ю годовщину Великой Октябрьской Социалистической революции лидеры красной эмиграции решили именно тут.

В структуре университета – художественный музей, музей естественной истории и театр. В его зале и должно было состояться торжество. В программе официальная часть, представление, а также диспут «Кто написал „Тихий Дон“. Я получил приглашение принять участие. Ожидалось много гостей – заметные фигуры красной эмиграции – Павловский, Белковский, Ходорковский; занимающий особую непримиримую позицию шахматист Анпилов (безусловно, наиболее вероятный претендент на битву за шахматную корону с Виктором Корчным). Говорили, что приедет престарелый Ворошилов. Непосредственно в праздничной дискуссии должны были встретиться местный принстонский профессор Герман Ермолаев и приглашенный историк Рой Медведев. Модерировать обсуждение взялся Роберт Рождественский – авторитетный лидер красной эмиграции.

Все было организовано на высшем уровне – тезисы выступающих, изданные отдельной брошюрой, я получил вместе с приглашением. Сначала мне даже показалось, что это ловушка: меня звали на диспут сразу между двумя покупателями тетрадей. Как будто специально их собрали в одном месте, чтобы было удобней пообщаться. Прочитав брошюру и все обдумав, решил все-таки поехать.

Ермолаев один из самых компетентных специалистов. Он играет за красных – ему предстоит доказывать, что настоящий автор Шолохов. Самое неприятное, что он будет крепко наезжать на меня и графиню, утверждая, что наши выводы определяются не столько объективным сравнением текстов, сколько глубокой неприязнью лично к Шолохову. Дескать, мы отрицаем у него всякий литературный талант. Это неправда. Очень жаль, что он не прочитает мою будущую книгу – она многое бы разъяснила.

Медведев тоже серьезный исследователь. Люблю его статьи про Сталина. Очень впечатляюще. Он будет спорить с Ермолаевым, доказывая, что автор «Тихого Дона» Крюков. Я очень сожалею, что наши пути пересеклись. Возможно, удастся чем-нибудь помочь ему, посмотрим… Все завтра. День заканчивается. Наступает 7 ноября. Диспут. Ну что же, подискутируем.