Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 3

Нет, добром она не скажет – из принципа. Не захочет, чтобы кто-то лез в ее личную жизнь.

Второй вариант – узнать как-то самому. Проследить, что ли? Граф Ежи не знал, как следить, но иного выхода у него не было.

С этой мыслью граф Ежи сделал и вовсе несусветное, святотатственное – он открыл ящик письменного стола, который имел право открывать лишь отец. Рука нащупала шкатулку из черного дерева, которую он видел всего один раз – но знал, что там лежит.

В шкатулке лежал роскошный, времен еще второй отечественной войны офицерский короткоствольный Наган – оружие, оставшееся еще от прадеда. Прадед графа Ежи, лейб-гвардии поручик Влодзимеж Комаровский в составе гвардейской кавалерии брал Багдад. Оружие это ему вручили уже потом, несколько лет спустя, и вручал его прадеду лично фельдмаршал Корнилов. За заслуги, которые не могут быть поименованы в приказе – прадед так и не открыл этой тайны никому. Тускло блестела серебряная планка с русским двуглавым орлом, напоминая о героизме старых времен и о старых бойцах, оставивших им величайшую империю в мире. На фоне этого, все сомнения и метания вдруг показались молодому графу Ежи такими низкими и недостойными – что ему стало стыдно.

– Прости… – тихо сказал он, пряча Наган за пояс – прости, но мне он очень нужен.

Патроны – они лежали рядом, семь отполированных до блеска золотых цилиндриков – он брать не стал, эти патроны старше его. Купить в оружейном магазине, многие любят этот безнадежно устаревший револьвер и патроны к нему изготавливаются и продаются. Захлопнув шкатулку, он бережно убрал ее обратно. У двери кабинета остановился, подумал, достал револьвер из-за пояса и переложил в карман брюк – туда он лег идеально.

Старый Бронислав ждал его у парадной двери, и губы его дрожали.

– Пан Ежи, я…

– Ты правильно поступил, Бронислав – перебил его Ежи – только надо было сказать мне – а не отцу. А теперь дай мне пройти, я спешу.

С высоты парадного входа старик Бронислав наблюдал, как его воспитанник, с которым они еще десять лет назад бродили по лесам в поисках грибов вскочил в машину, словно в седло жеребца, с ходу газанул, развернувшись с ручником на пятачке. Он хорошо знал Ежи и знал, что тот задумал что-то неладное. И знал – что если он задумал что-то неладное – остановить его не сможет никакая сила в мире.

– Да хранят тебя Дева Мария и святой Йезус – старик перекрестил своего воспитанника, хотя тот уже давно сорвался с места, и у кованых чугунных ворот после него осталась лишь медленно опадающее облако пыли…

* В этом мире – генерал от кавалерии, командовал Виленским военным округом, последний командующий гвардейской кавалерией, упраздненной в связи с перевооружением и переоснащением армии. В нашем мире – добровольцем вступил в русскую армию, заслужил два Георгиевских креста и две Георгиевские медали

20 июня 2002 года

Персия, Захедан

Остан Белуджистан

Как-то навалилось сразу всё…

Поездка в Багдад сорвалась под напором непредвиденных обстоятельств – на мое "срочно, лично в руки" неожиданно оперативно (в чем в чем, а в оперативности наш Певческий мост никак не упрекнешь) отреагировало мое непосредственное начальство, вызвав меня на разговор по ВЧ. На том конце провода был не товарищ министра по делам вассальных и дружественных государств, которому я непосредственно подчинялся – а лично господин министр иностранных дел, князь Борис Юсупов, который сидел на этом посту уже столько, что именно его, а не его постоянного товарища звали "несменяемым".

Поговорили – разговор получился в чем-то тяжелым, министр с ходу обвинил меня, что я "нагнетаю", и не желаю развивать и углублять сотрудничество со страной, а вечно выискиваю какие-то мерзости. Смог ответить только то, что дипломатия в розовых очках еще ни одну страну не доводила до добра, и если господин министр сомневается – то лично может совершить вояж по Персии и убедиться в правдивости моих посланий. Благо его, как потомка Пророка Мохаммеда* примут здесь со всем почтением. К тому же – раздраженную ноту британского Двора мне вручили, и с этим надо было что-то делать. Приглашение посетить страну было несомненной дерзостью, но князь Юсупов отреагировал на нее на удивление вяло и дал мне поручение совершить вояж по западным провинциям страны чтобы лично убедиться в беспочвенности опасений британского двора. На мой вопрос что я должен ответить британскому посланнику, сэру Трэвису князь раздраженно ответил, что на британскую ноту ответят надлежащие люди в надлежащее время и в надлежащем месте. В принципе он был прав, хотя протокол нарушил не я, а британцы и спускать на меня за это свору собак было явной несправедливостью.

Но согласно первой административной мудрости – начальник всегда прав.

Делать было нечего, господин министр подчеркнул, что задание я обязан исполнить лично, и потому сегодня, с самого утра я собрал некоторое количество припасов в корзину – холодильник, разыскал два больших термоса и попросил наполнить их кофе, потом позаимствовал у Марины внедорожник (лететь самолетом или вертолетом я так и не решился – непонятно что и как, слишком заметно), оставив ей взамен три авто – Руссо-Балт, Хорьх и БМВ, что вызвало у нее немотивированную вспышку гнева. Она вообще очень правдоподобно играла роль моей супруги, настолько правдоподобно, что я замечал, как во время выяснения отношений прислуга старалась не показываться на глаза. Оно и понятно – здесь, в мусульманской стране как то не принято, чтобы супруга так разговаривала с супругом, да и вообще – чтобы женщина так разговаривала с мужчиной. Эмансипация, так ее…

Что же касается Марины – то время она проводила весьма плодотворно. Каким-то образом она познакомилась с супругой австрийского посланника, которая была ее ровесницей (сам посланник был старше меня на двадцать с лишком лет), и теперь почти все время они проводили вместе. К счастью куда-то испарился граф Арено, избавив меня от тягостного разговора и возможно дуэли. Он не просто испарился – с его отсутствием итальянское посольство почти прекратило работать, устроив себе рабочий день в пять часов. Понять не могу этих итальянцев: если они так работают, то как же они выстроили себе державу с колониальными владениями? Где те гордые римляне, в свое время державшие в кулаке весь цивилизованный мир? Разве можно быть империей, живя в удовольствие – ведь империя это прежде всего долг, это ноша. Воистину, из всех государств, претендующих на наследие римлян, более всего достойны его германцы, потом – мы, русские, и только потом – сами римляне**…

Гасить конфликт пришлось, увы, уже проверенным способом – деньгами. Благо то, что она получила на месяц, было истрачено за десять дней, а дом стал филиалом модного магазина. Вот так вот состояния и проматывают…