Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 3

* Выборы и в самом деле ничего не решают, даже в трижды демократических государствах, которые смеют учить других демократии. Возьмем наш мир. Сравните – что говорил Обама в начале своей предвыборной кампании, и что он говорит и делает теперь. Разительная разница! Это показывает, что в империи – преемственность курса настолько важна что никакая смена власти не может ее поколебать.

** Автор слышал подобные речи в нашем мире, это был киевский Майдан. Если взять речи тогдашних лидеров и внимательно проанализировать их – то приходишь просто в ужас. Ющенко стоя на трибуне кричит "мы нация!" – и все вокруг визжат в экстазе. Как будто нацией собравшиеся стали только сейчас, а до этого не были, как будто это указывает путь куда надо идти и решает хотя бы одну из стоящих перед людьми и перед страной проблем.

Обсуждение закончилось по воле пана Ковальчека, видимо опасающегося скандала, а возможно – вмешательства полиции. Все было понятно – такие вот политические лекции, проводимые иностранными волонтерами балансировали на самой грани "подстрекательства к бунту" – а то что не произносилось вслух, домысливалось каждым самостоятельно. Граф Ежи отметил, что далеко не все в этой дискуссии стали на сторону британской лекторши – благо память о геноциде поляков в Австро-Венгрии силами молодчиков Павелича была очень даже жива. Это тоже было – мировое сообщество, и о том не следовало забывать.

Елену он поймал уже на выходе, утащил в какой-то закоулок, образованный стеной и мебелью, вынесенной из аудитории видимо на время ремонта, и составленной друг на друга до потолка.

– Отпусти… – сказала Елена без злобы – мы все прояснили.

– Выходи за меня замуж – вдруг неожиданно даже для самого себя выпалил граф

Елена фыркнула как кошка

– Отпусти… Иезус Мария что за глупости… ты пьян?

– Ты знаешь, что нет.

– Ну что ты говоришь такое? У нас не будущего… я не смогу быть тебе супругой, просто не смогу. Мы будем мучить друг друга и в конце концов разойдемся.

– Лучше год счастья, чем жизнь полная тоски о несбывшемся.

– Глупости. Как ты не понимаешь – мы просто разные, и это надо прекратить. Тебе нужна супруга, чтобы сидела в твоем поместье и рожала детей, ждала тебя со службы. Я такой быть не смогу, я живу на полной скорости. И если я разобьюсь об стену, это мой выбор и мое решение, тебе этого просто не понять.

– Тебе наркотики дороже меня?

– Ай… что за глупости. Отстань!

Высвободившись, Елена направилась к выходу…

Весьма невежливо освободившись от внимания пани Гражанки, которая сидела рядом с ним, граф уже направлялся к выходу, дав зарок больше сюда ни ногой – как рядом оказался профессор. Непонятно почему он решил, что можно сделать свой ход, возможно он сделал неправильные выводы из сцены между графом Ежи и пани Гражанкой… а может он людей по себе судил… как бы то ни было, профессор оказался рядом.

– Признаться, я был несколько … огорчен вашим выступлением.

– Что думаю то и говорю – огрызнулся Ежи – это здесь принято если помнить, то избирательно, если говорить – то с двойным подтекстом.

– История это национальный миф… – задумчиво сказал пан Ковальчек – не отнимайте его у поляков, это одно из того немногого, что их объединяет. Не проводите меня… Я живу на авеню Ягеллонов.

Ягеллонов! Ах ты…

Если бы он назвал другой адрес – граф с негодованием отверг бы его "недвусмысленное предложение". Но авеню Ягеллонов… Ну, смотри – сам напросился…

– Конечно, провожу…

Из корпуса они уже выходили, чуть ли не рука об руку. Никто на это не обращал здесь никакого внимания – каждый был волен жить, как хочет и спать с кем хочет. Было уже темно, на территории включили фонари – но половина из них не работала. Стоянка и вовсе не освещалась…

Профессор эффектным жестом вскинул руку – и, отзываясь на зов брелка автомобильной сигнализации, приветливо мигнула фарами маленькая круглоглазая Альфа-Ромео.

– Прокатимся?

– Я на своей…

– Как желаете… – чуть обиженно ответил профессор.

Польский ФИАТ был хоть и родственником Альфа-Ромео – но дальним. Графу Ежи надо было другое – в бардачке лежал заряженный семью патронами Наган прадеда. Запустив мотор, он протянул руку, достал из бардачка револьвер. Подбросил – и сунул во внутренний карман блейзера.

Несмотря на то, что Альфа могла запросто "сделать двести" даже на узких, забитых транспортом улицах Варшавы – профессор вел машину медленно и осторожно, то ли опасаясь чего, то ли просто желая сохранить в чистоте водительские права. Ежи без труда держался у него на хвосте, даже со своим ФИАТом, который на пятой передаче ехать не желал вовсе, а при переходе на пониженную. – дергался как паралитик. Ехать было недалеко, уже через десять минут показалось знакомое авеню Ягеллонов. Как он и ожидал, профессор свернул примерно там, где недавно стояла желтая Веспа, и где он недавно схлопотал штраф. Дворы в Новой Праге были темными, тихими, дома – дорогими и пристойными. Совсем рядом был зоосад и парк русской армии*, район считался престижным.

Профессор легко выбрался из кабриолета даже не закрывая дверь, вручную поднял тент. Было какое-то странное очарование в старинных кабриолетах, в которых есть настоящий тент, который надо поднимать вручную, а не сервоприводами. Напоследок, профессор погладил машину по крылу, будто коня, сослужившего верную службу…

Опасения графа не подтвердились – консьержа в подъезде не было, и камеры видеонаблюдения тоже – по крайней мере он ее не заметил. В подъезде было светло и уютно, на ступеньках лежала красная ковровая дорожка, прикрепленная медными гвоздиками к полу. На каждом этаже была настоящая цветочная галерея.

– Уютно тут… – как бы вскользь заметил профессор

– Я к другому привык.

– К чему же?

– Либо поместье – там все свое, родное, руками сделанное. Либо съемная квартира недалеко от полка – там какая обстановка есть, так и ладно.

– Квартира в Варшаве все же удобнее поместья

– Не спорю…

Оказалось – третий этаж. Дверь у профессора была вычурная, деревянная, какая то наборная из дерева разных пород. Перед дверью – коврик.

Цвета радуги.

Замок был только один, да еще английский. Очевидно профессор не придавал значение обращения варшавской полиции к домовладельцам о необходимости ставить на двери как минимум два замка разных систем.

– Прошу!

Холл – довольно большой, просторный, выполнен в технике минимализма. Очень необычные светильники – как световые колонны, в каждом углу, от пола до потолка. Квартира явно дизайнерская, пример дизайнер поработал необычный.

Граф Ежи оглянулся в поисках сменной обуви.

– Не беспокойся. Здесь чисто, домработница приходит каждый день. Ненавижу грязь, знаешь ли…