Евгений Красницкий - Отрок (XXI-XII)

- Анька, чего воешь? - Обратился Корней к внучке. - Кто тебе чавку расквасил?

- Они меня побили-и-и!

- Кто они?

- Они-и-и!

Анька ткнула пальцем в сторону Мишки и… Первака! Положение надо было срочно спасать.

- Деда, не так было!

"Блин, веду себя, как пацан. Да что ж такое-то?"

- Молчать! Тебя не спрашивали!

"Ну уж нет!"

- Господин сотник, дозволь доложить?

Мишка попытался стать "во фрунт", но помешали костыли.

- Кхе… Ну?

- Девица Анна подслушивала наш разговор в новом доме, но…

- Подслушивала? - Дед подбоченился и грозно глянул на Аньку. - Так! Дальше!

- Но ничего не поняла и почему-то решила, что мы ругались. - Продолжил доклад Мишка. - Когда вы с дядей Лавром ушли, прицепилась ко мне с расспросами. Я решил наказать ее за любопытство и сказал, что к ней посватался обозный старшина Бурей, мол, из-за того и ругались. Она поверила и…

- Бурей? Хе-хе… К этой козе? Хе-хе-хе!

Дед вдруг рассыпался мелким стариковским смешком.

- Бурей! Хе-хе-хе! А она пове… Хе-хе-хе! А она поверила? Лавру… Ох… Хе-хе! Лавруха, слышь? Бурей по Аньке сохнет! Ну, Михайла, ну… Ох, не могу. Хе-хе-хе!

По лицам окружающих начали расползаться улыбки, зазвучали смешки, хотя большинство присутствовавших, не зная Бурея, явно не могли по достоинству оценить юмор ситуации.

Дед, наконец отсмеявшись, снова придал себе строгий вид.

- Ну, а дальше?

- Девица Анна обиделась, подстерегла меня во дворе, ударила по голове граблями и сбила с ног.

- Девка? Тебя?

- Я же на костылях, деда. - Мишка забыл про официальный тон. - И сзади, неожиданно. Я упал, а она еще раз зубьями по лицу. Пришлось ее костылем… Наверно язык прикусила, вот и кровь.

- Та-а-ак. А он тут причем?

Дед кивком головы указал на Первака.

- Первак ее и пальцем не тронул, только грабли на третьем замахе придержал, а то бы я без глаз остался.

- Ладно, кто еще это все видел?

- Я видел!

Мишка оглянулся и обнаружил у себя за спиной Роську, стоящего с кучей лошадиной упряжи в руках.

- Господин сотник! Капрал Младшей стражи Василий, подтверждает все, что сказал Старшина Младшей стражи Михаил!

"Врет! Его же здесь в тот момент не было"

- Ну да! Что бы ты хоть слово Михайле поперек сказал… Кхе. А чего же не помог своему старшине?

- Не успел, господин сотник! - Бодро отрапортовал Роська. - Они без меня справились.

- Ну а ты что скажешь? Анька! Тебя спрашиваю!

- Да-а-а, а чего он? Я же напуга-а-а-лась!

- Кхе! Да, Михайла, пошутил… Теперь бойся, не дай Бог Бурей узнает, что ты им девок пугаешь.

- Да я сама Бурею все расскажу! - Заявила вдруг Анька. - Пускай он его…

- Расскажи, внучка, расскажи. - Ласково поддержал внучку Корней. - А он возьмет и правда посватается. А я возьму да и выдам тебя!

- А-а-а! Не нада-а-а!

- Лавруха, - дед поманил рукой сына - подойди ка сюда, дело есть.

- Что, батюшка?

- А придержи ка, сынок, это свиристелку, да подол ей вздень. Роська! Подай вожжи!

Анька попыталась дернуться, но Лавр, без малейшего усилия удержал ее одной рукой.

- Ты!… Коза!… Облезлая!… На раненого!… Воина!… Руку!… Подняла!…

Каждое слово дед сопровождал хлестким ударом ременных вожжей. Анька сучила ногами и визжала.

- Он!… Семью!… Защитил!… Кровь!… Свою!… Пролил!… А ты!…

Анькин визг, казалось, вот-вот перейдет в ультразвуковой диапазон. Из дверей избы (видимо, и туда достал, наконец, Анькин голос) выглянула мать и, мгновенно оценив ситуацию, перехватила вожжи перемазанной в тесте рукой.

- Хватит, батюшка!

Дед взглядом искушенного ценителя окинул исполосованный Анькин зад и скептически изогнул бровь.

- Думаешь, хватит, Анюта?

- Хватит. - Повторила мать.

- Ладно. В сарай ее! На хлеб и воду, пока жопа не заживет! А по вечерам - нужники мыть, благо у нас их теперь… Лавруха… Кхе, расстарался. В сарай! Теперь с тобой.

Указующий перст деда уставился на Первака.

- Ты хоть понимаешь, что только что из-под топора выскочил? Вижу, что не понимаешь. Так вот: раб, поднявший руку на кого-либо из хозяйской семьи, должен быть убит. И никакого послабления в этом у меня никто не получит! Сегодня тебе повезло, но в другой раз не повезет, так что, самое хорошее для тебя, если другого раза не будет. А чтобы лучше понял и другим объяснить мог… Роська! Сегодня же расскажи ему, как тебя судили!

- Слушаюсь, господин сотник!

- Вот-вот. Теперь ты, Михайла. Скажи ка мне, внучек, а чего это вокруг тебя все время всякая дурь происходит? Гляди, надоест мне, когда-нибудь.

Дед задумчиво покивал самому себе и вдруг рявкнул:

- Старшина Младшей стражи Михаил!!!

- Я, господин сотник!

- Приказываю! Уймись!

- Слушаюсь, господин сотник!

- Вот так-то. Кхе! Все! Расходитесь!

Дед победно оглядел двор, молодецки расправил усы и вдруг заорал в сторону ворот:

- Илюха! Здорово! Заходи, ты чего, с делом каким, или на шум заглянул?

У ворот и вправду нерешительно топтался обозник Илья.

- Здрав будь, Корней Агеич… Я того… не вовремя, видать.

- Да проходи ты, чего от ворот орать, проходи!

Неловко косолапя, Илья потихонечку побрел в сторону деда, то и дело зыркая глазами по сторонам. Многолюдье и размах строительства явно произвели на него сильное впечатление.

- Ну, так что? - Снова спросил дед, когда Илья приблизился. - С делом пришел?

- И с делом и так, уважение, значит, выказать, и еще дельце малое имеется, и вообще…

- Ну, если с делами, то пошли в дом, не во дворе же нам.

- Благодарствую, Корней Агеич, дельце-то небольшое… Можно и во дворе. Я, это… Не гордый. У тебя, я вижу, забот полно… Строишься вот. Мне бы Михайлу… Михайлу Фролыча, вот.

Обычно бойкий на язык Илья, почему-то сделался робким и косноязычным. Было заметно, что он чего-то опасается, и не знает, как приступить к разговору.

- Так ты к Михайле?

- Ага… То есть и к тебе тоже, Корней Агеич. А к Михайле, вроде бы как, с твоего дозволения. Ну, в общем, как ты повелишь… Но я со всем уважением, ты не подумай чего.

- Михайла, поди сюда!

- Здравствуй, Илья.

- Здрав будь, Михайла Фролыч… Такое вот дело… Я тебе это…

Илья совсем засмущался, и уставился в землю, комкая в руках какую-то тряпицу, извлеченную из-за пазухи.

- Илюха, да что ты, как ушибленный? - попытался приободрить обозника дед. - Вроде бы и трезвый. Чего робеешь-то?

- Да больно уж дело такое… ты только за обиду не прими, Корней Фролыч, ой, Корней Агеич.

- Кхе! Ну, совсем потерялся. Ты часом не свататься надумал? А то у нас тут уже одно сватовство было. Кхе! Слыхал поди, как невеста голосила? Так не свататься?

- Бог с тобой, Корней Агеич, я женат давно. И детишек…

Илья снова замолк, а потом, набрав в грудь воздуха выпалил:

- Вот, Михайла, принес. Спасибо тебе, выручил, век благодарен буду.

Илья вытянул к Мишке руку ладонью вверх. На развернутой, наконец, тряпице лежал кипарисовый нательный крестик, который Мишка дал обознику для проведения обыска на языческом капище.