Евгений Красницкий - Отрок (XXI-XII)

Вторым страдальцем "платного отделения" Воинской школы оказался Никола. Тот самый парень, с которым Мишка провел показательный бой в день прибытия унот в Ратное, и которому Анька подарила платочек. Виноват в несчастьях парня, отчасти, был сам Никифор, не предупредивший никого о том, что Никола был его внебрачным сыном от той самой вдовушки, которую он неоднократно поминал во время пребывания Лисовинов в Турове. Если вспомнить отношение Никифора к законной жене Ксении, легко представить, что Петька "на всю катушку" использовал свои права десятника для того, чтобы превратить жизнь Николы в ад.

Физическими кондициями и бойцовскими качествами сводный брат Петру не уступал, но у него обнаружилась "ахиллесова пята" - Никола буквально наповал, и с полной очевидностью для окружающих, влюбился в Аньку-младшую. Тут-то Петька и нашел способ оттянуться на побочном брате по полной. Постоянно провоцируя Николу издевательскими замечаниями, по поводу, как самих любовных воздыханий, так и по поводу предмета этих воздыханий, Петька, время от времени, получал в морду, после чего быстренько доводил дело до посадки на "губу" или наряда на грязные работы.

И за Николу, выбрав подходящий момент, тоже вступился Первак. Дрались они с Петькой яростно и на равных. Именно этой дракой и попрекнул, в свое время, Мишку дед. Петька озверел настолько, что схватился за кинжал, но применить его не успел - Первак, не стесняясь подлости приема, сыпанул ему в глаза песком, а потом отметелил так, что Петьку пришлось отливать водой.

Цель Первака была понятна - собрать вокруг себя обиженных, стать их защитником, а значит, занять нишу неформального лидера. Однако, в данном случае, сын ключницы промахнулся очень крепко - не учел (или не знал о таком) силы сплоченности землячества и сословной солидарности. Обидчика своего командира уноты вынесли из казармы на кулаках и собирались еще наподдать во дворе, но на выручку Перваку пришли ратники его десятка. Дело, наверняка, кончилось бы побоищем, если бы Илья не пустил в ход кнут, а подоспевшая с кухни Плава - скалку. Кое-как разняли, но стороны остались "каждая при своем мнении", обсудить которое и у тех, и у других времени оказалось достаточно - о чем еще беседовать, занимаясь чисткой выгребных ям?

Узнав подробности этой истории, Мишка, наконец, понял смысл фальсификации человеческого жертвоприношения, якобы устроенного плотниками Сучка. Все складывалось в единую долгосрочную программу подрыва репутации самого Мишки и постепенного наращивания авторитета Первака. Цель заговора стала ясна, но так же ясно стало и то, что получается у заговорщиков плохо - не хватало квалификации и элементарных знаний, зато они вполне могли компенсировать качество количеством, вода, как известно, камень точит.

От всех этих проблем и так было впору взвыть, но, увы, список неприятностей можно было продолжить. Правда, это были уже личные проблемы Мишки, хотя, как посмотреть…

Юлька и Красава. Вот уж прямо по Аркадию Гайдару: "Пришла беда, откуда не ждали". Юлька была командирована в крепость по указанию воеводы Корнея, после того, как Матвей перестал справляться с числом травмированных курсантов, а щенки покусали вторую девку. Собственно укушена она была не так уж сильно, но больно уж место оказалось деликатным, а квалификация Матвея недостаточной. Тяпнул щенок девчонку за титьку. (Как и нашел-то? Там и не видно было ничего, по крайней мере, из-под одежды.).

Мишка Юлькиному приезду обрадовался и сразу же нашел способ помириться, благо сделать это оказалось несложно - просто со строгим видом нагнать для расширения и оборудования лазарета два десятка отроков под руководством одного из плотников, да огласить на утреннем построении слизанный у легендарного комбрига Котовского приказ: "Все распоряжения лекарки Юлии по лечебной части исполнять так, как будто их отдавал я сам! Обращаться к ней: "госпожа лекарка", вести себя с ней вежливо, не хамить, а буде она кому из грубиянов наподдаст (а она умеет) - не жаловаться, потому, что еще добавлю от себя!".

По слухам, трое или четверо придурков решили, все-таки, выяснить, что именно "она умеет" - жалоб не последовало. Впрочем, одного такого "естествоиспытателя" Мишка уличил сам и "добавил от себя" - от души и с удовольствием. Что же касается ехидных замечаний по поводу взаимоотношений старшины Младшей стражи и Юльки, сплетни, разумеется, были, но при Мишке… Стоило ему только шевельнуть искалеченной бровью, как трепачи мгновенно затыкались. Впрочем, чем больше "курсантов" проходило испытание юлькиным "лекарским голосом", тем больше у нее становилось искренних защитников и бескорыстных помощников. За любое язвительное или просто неласковое слово в адрес "госпожи лекарки", дать трепачу по шее считал своей обязанностью любой клиент лазарета, хоть раз побывавший в Юлькиных руках.

Мишка тихонько радовался любому общему позитивному императиву, формировавшемуся у "курсантов", и тут, как гром среди ясного неба, эта идиотская история с Красавой! Началось все совершенно безобидно - с визита Мишки к боярыне Гредиславе Всеславне.

В первый же день, по прибытии в крепость, приставив к Отцу Михаилу, в качестве экскурсовода, Роську, Мишка отправился с визитом с визитом к Нинее. Другого случая, пока в крепости пребывал монах, могло и не представиться, а Савву надо было показать волхве обязательно.

Сделал все честь по чести: заслал к Нинее предварительно Дударика с объяснением возникшей нужды, в двух словах изложил причину болезни Саввы и то, что Настена лечить его не взялась. Попросил назначить время для приема, чтобы не отрывать светлую боярыню от важных дел. Ответ Дударик принес несколько странный: Мишка может приходить прямо сейчас, а Алексей с сыном - ближе к вечеру.

Встретила Нинея Мишку в совершенно новом образе - не грозная Владычица, не добрая мудрая бабушка, а строгая учительница, заставшая школьника за написанием на заборе неприличного слова.

- Вы что ж творите, Лисовины? Так-то вы слово свое держите?

- О чем ты, баба Нинея? - совершенно искренне удивился Мишка - Что мы нарушили?

- Не юли, Михайла! Признавайся, куда баб да детишек изгнанных подевали? Корзень согласился, что я их подберу и пристрою, не дам сгинуть, а Стерв пошел, чтобы их в пути перенять и никого не встретил, даже следов не нашел! Кто, кроме вас такое сотворить мог?

- Не знаю. Вот те крест… - Мишка уже поднял было руку, чтобы перекреститься, но вовремя спохватился и положил ладонь на рукоять кинжала. - Хочешь, на оружии поклянусь? Ни сном, ни духом! Даже о договоренности вашей не знал!

- Не юли! О договоренности ты мог и не знать. Верю. Но какой-то разговор про них у тебя был! Ты же знаешь: обмануть меня ты не можешь! Как только я тебя о них спросила, ты сразу же какой-то неприятный разговор об этом вспомнил. Говори!