Валерий Белоусов - Спасти СССР! «Попаданец в пенсне»

Его напарник Леха, выдергивавший из кобуры застрявший «Макаров», однако, к террористу тоже уже не успевал…

И тогда Лаврентий Павлович, обгоняемый верным Заспановым, который тоже не успевал, — подкатом сшиб с ног сумасшедшего, что-то невнятно визжащего, плюющегося отравленной слюной интеллигента…

Накрывая его сверху своим телом.

…С борта самолёта, заходящего на посадку в Домодедово, Серго Гегечкори краем глаза вдруг уловил где-то в центре Москвы мгновенный красный проблеск…

Что-то сердце кольнуло, да?

Место, которого нет. Вне времени…

Лаврентий Павлович открыл глаза и тут же их опять смежил…

Потому что любование окружающим пейзажем могло доставить удовольствие только завзятому последователю Захер-Мазоха.

Цветущий сад, говорите? С голубыми розами?

А заболоченную равнину, покрытую красно-коричневой осокой, над которой стелился унылый сизый туман, не желаете?

Больше всего ЭТО походило на окрестности «НорильскЛАГа»… а вот, кстати, сквозь туман что-то проступает… и запах такой знакомый, серой шибает… не Медный ли это Завод НГМК?

Эк, меня занесло, отвлеченно подумал Лаврентий Павлович… А может, просто лежу я сейчас с разорванной брюшиной, на мои начищенные ботинки вытекает, ароматно воняя калом и мочой, содержимое кишечника… А это — мой предсмертный бред?

Дада шени. Не могло пригрезиться напоследок что-нибудь приятное… Например, та же Маша из посёлка Коренёво. С большими сиськами. Посмотреть бы хоть на них напоследок..

При мысли о Маше и её причиндалах Лаврентий Павлович вдруг ощутил некоторое, как ему казалось, давно забытое шевеление… В глубине души, да.

«Интересное явление, — шлёпая вмиг промокшими ботинками по неглубокому, но очень холодному болоту, думал Берия. — Испытывает ли эрекцию умирающий? Вот при асфиксии, конечно, да… но меня вроде разорвало? Или я своими собственными лёгкими подавился? Ха-ха. Если я не ошибаюсь, здесь где-то должна быть заводская узкоколейка… а вот, кстати, и она!»

Действительно, перед ним возникла серая полоса отсыпанного из гранитной щебёнки невысокой насыпи.

По ней навстречу Берии, сопя и отдуваясь, двигался странный паровозик, тащущий за собой длинный хвост тёмно-зелёных думпкаров.

«Чем же он кажется мне странным», — прикинул Лаврентий Павлович и тут же сообразил, чем…

Длинный шлейф тяжёлого маслянистого дыма из широкой трубы оседал обочь насыпи — и тут же формировался в нагие мужские и женские тела, которые, торопясь, скользя и падая, догоняли медленно ползущий состав и, отталкивая друг друга, лезли по металлической лестничке в паровозный тендер.

Как интересно! Непрерывное безотходное производство! Однако же, как быть с законом сохранения энергии? Откуда-то полезная работа берется?

— А это их жир горит! Который эти безобразники при неправедной жизни накопили, — из рубки паровоза, через окошко, под которым тускло сияла надпись УАПЖДТ [110] Управление адского промышленного желдортранспорта. — к Лаврентию Павловичу склонилось закопчённая физиономия машиниста, ничем не отличающаяся от обычных лиц земных паровозников, кроме пары некрупных рожек под мятой форменной фуражкой (впрочем, если машинист отправляется в рейс, не факт, что их у него нет? — ну, вы меня поняли?), — залезайте ко мне, товарищ! Вам, верно, надо в Управление…

Обескураженный Берия — значит, это всё же не рай — полез было на паровоз…

— Ты куда лезешь?! — рогатый машинист отпихнул ногой голого грешника прибалтийской наружности, пытавшегося влезть в рубку вслед за Берией, — тебе, ирод, надо в тендер! Ишь, как пушку авиационную продавать, так всё сразу понимаешь, а как в топку лезть… одно слово, Вилкат!

Послушный прибалт соскочил на насыпь, чтобы спустя малое время появиться в ней со стороны тендера, и, извинившись, бочком протиснуться мимо Берии к топке, после чего, кряхтя, полезть ногами вперед в ее пылающую глубину…

…Меж тем поезд приблизился к громыхающему, грозно гремящему, блистающему яростными огнями скоплению заводских корпусов.

По широким улицам между ними степенно ходили, сновали, рысцой пробегали люди, не совсем люди и совсем уж нелюди — настолько удивительной внешности, что Лаврентий Павлович только головой качал!

У высокого, с дорическими колоннами здания типичной для Сталинской эпохи архитектуры (похожего на Норильский филиал Красноярского политеха) паровозик притормозил. Кивнув на прощание весёлому рогатому машинисту, Берия с некоторой осторожностью ступил на полированные ступени чёрного диабаза. «Ага — поднимешься, а там»…

А там, в просторной приёмной, обшитой чёрными дубовыми панелями, за столом с четырьмя чёрными телефонами сидела и отчаянно колотила по клавишам чёрной пишмашинки симпатичная рыжая ведьмочка.

Натуральная причём рыжая, а не крашеная, как легко убедился Лаврентий Павлович, ибо она была обута в лакированные, зелёной кожи, туфельки… Более ничего на её вполне пропорциональной фигуре, вид которой не портил даже широкий белый шрам поперёк горла, из одежды не наблюдалось.

Вдоль черных стен, на венских стульях с высокими чёрными спинками сидело несколько чудищ самого удивительного вида…

Наиболее привычным из них выглядел лохматый чёрный кот с кожаным чёрным потёртым портфелем в передних лапах.

Кот, увидев Берию, весьма противным мяукающим голосом тут же и прогундел:

— Ну, у-о-о-от, опя-я-ять тут некоторые норовят без очереди. А не-е-е-екоторые уооочень ответственные рабо-утники здесь да-у-но-о-о… Гелла Матвеевна, мо-у-жет, вы меняо-у уже запустите?

Не отрываясь взглядом от пишмашинки, Гелла Матвеевна с лязгом перебросила вправо каретку и с некоторым пренебрежением заявила коту:

— Сказано вам, товарищ Бегемот, у НИХ сейчас совещание. Ждите. Вызову!

После чего, увидев Берию, мигом вскочила, улыбнулась ему широко и приветливо, обнажив неожиданно острые клычки, предельно вежливо осведомилась:

— Чай? Кофе? Свежей кровушки? Ой, извините, не подумала…

Берия поискал глазами вакантный стул и присел рядом с существом, у которого вместо головы вился мокрый клубок щупалец:

— Спасибо, ничего не надо…

В этот миг высокие обитые чёрной кожей двери распахнулись, и в приёмную выскочил красный, распаренный, как после бани, демон в металлическом, с шипами, повёрнутыми вовнутрь, ошейнике, плотно сидевшем на его покрасневшей шее.

Сидевший рядом с Берией бес привстал со своего стула и робко спросил:

— Ну, как там сегодня-то САМ?

Распаренный демон гордо ему отвечал:

— Ох! Грозен! Слава Богу (мелко крестится), что я отделался только строгачом, — и указал мохнатым пальцем с острым когтем на свой сверкающий новенький ошейник.