Алексей Зубков - Хорошая война

— А кто тогда главный?

— Бычище, у тебя братья есть?

— Есть, двое.

— И у епископа есть. Может младший брат не послушать старшего? Не может. Значит, во всем виноват Альфиери. Тогда нам предстоит большая битва.

— Битва? — Бык оживился, — Ну это всегда пожалуйста. Кто наниматель? А «нам» это кому? Мы же здесь вдвоем.

— «Нам» это нам с тобой, — строго ответил Патер, — Противник — диавол и враги Святой Римской Католической Церкви в лице богомерзкого кондотьера и продажного епископа, за нас Господь, поэтому сражаемся бесплатно.

— Вот-те раз! И что, мы вдвоем против их всех?

— Нет, их слишком много. Нам нужно будет не менее пары сотен алебардьеров и желательно, чтобы часть из них была профессионалами.

— Без денег?

— Тогда нам нужны верные люди, которых нам пошлет Бог. Как Гедеону. Да, именно как Гедеону. На самом деле, нам не нужна война, мы будет действовать Божьим словом.

— Бог нам пока что послал только семерых молодых послушников, которые знают два удара алебардой и те только в теории. А куда мы с ними пойдем?

— Мы живем через стену от этого места.

— Дворец епископа?! Зачем?

— Мы потребуем, чтобы епископ поклялся на Библии, что не будет грабить Церковь. А если он откажется, мы его с Божьей помощью отлучим от церкви и убьем.

Бык недоуменно посмотрел на собеседника.

— Скажи-ка, преподобие, а ты не пробовал ловить медведя мышеловкой?

— Во-первых, надо помолиться… — без тени сомнения начал отвечать Патер.

Бык не стал спорить. Преподобный и правда был похож на человека, который успешно ловит медведей при помощи мышеловки и молитвы.

Вернувшись в монастырь, Бык продолжил ту работу, ради которой епископ искал его на хозяйственном дворе. Епископ недавно похвастался перед своим братом новым монастырским поваром, который готовит не хуже, чем шеф-повар Фальконе. Как и следовало ожидать, Альфиери не поверил и выразил свое недоверие в несколько язвительной форме. Как и следовало ожидать, епископ взялся доказать свою правоту. Из-за этого скромный паломник по пути к Богу получил задание потешить чужое чревоугодие ради чужой гордыни, то есть, приготовить на пир по случаю открытия турнира нечто, что бы привело в восторг рыцарей и дам.

Совершенно случайно вышло так, что епископ озадачил Быка в присутствии монастырских плотника, библиотекаря и старшего певчего, которые воспылали праведным возмущением: что за безобразие, когда от имени монастыря выступает посторонний человек. Посему слово за слово сие чревоугодное выступление превратилось в чрезвычайно важное для монастыря деяние, коему каждый уважающий себя монах должен при возможности поспособствовать. Благодарение Богу, Бартоломео и Патер к тому времени уже покинули хозяйственный двор и не расставили своевременно точки над Ё.

В части вкуса очевидно было, что основная часть должна состоять из мяса, дичи или, может быть, рыбы, ибо постная пища не будет оценена по достоинству, а готовить сладости Бык не умел. По здравому размышлению, Бык отказался от горячих блюд. Готовить надо бы было на монастырской кухне, а потом нести в замок, да еще и ждать там своей очереди. Всяческие супы, соусы и прочие жидкие и полужидкие блюда не подходили в силу отсутствия наглядности. Поразить почтенную публику следовало не только вкусом, но и видом шедевра, а какой вид может быть через стенки супницы?

Следовало также учесть, что, в отличие от замкового шефа, Бык не мог оперировать пряностями, специями и изысканными приправами. Бык подумал-подумал и решил, что готовить будет то, что пряностей не требует, а требует совсем другого мастерства. Если запекать в печи большой кусок мяса, или целую тушу, пряностей класть нельзя, жара они не перенесут. Зато поддерживать правильный температурный режим, чтобы внутри пропеклось, а снаружи не сгорело — искусство, и этим искусством булочник владел великолепно. Да и печь в монастыре была сложена грамотно, хоть кабана целиком пеки. Но целого кабана или кого-то еще такого же большого печь не стоило. Ибо разделка его перед почтенной публикой заняла бы больше времени, чем Бык считал, будет ему отпущено.

В части внешнего вида следовало учесть, что здесь господа будут оценивать сначала идею, а потом качество исполнения. За качество Бык не беспокоился, а вот идею следовало подобрать очень осторожно. Хорошим вариантом был бы такой сюжет, который нельзя бы было обругать в принципе. Либо библейский, либо относящийся к личным ценностям бесспорных авторитетов. Кто из гостей рискнет сказать, например, что герб хозяина пошл и безвкусен? Или обозвать французские лилии «лягушкиным пастбищем» в присутствии цвета французского рыцарства? Кстати, никакой иностранной символики. Хозяин не одобрит, а гости с ним спорить не станут. Но здесь могли возникнуть проблемы. Не с руки будет резать герб доброго рыцаря или обезглавливать фигуру ангела. Да и с библейскими историями надо быть осторожнее. Для мирянина слишком велик риск неумышленно сморозить какую-нибудь жуткую ересь.

Другой вариант — сюжет, для которого замечания отрицательного характера и попытки обсмеять пойдут только на пользу. Сделать, например, из свиньи смешного сарацина. Или поросят на виселице развесить и каждого подписать, за что он тут висит. Только юмор должен быть не слишком грубый. Само по себе блюдо никого не оскорбит, но господа могут на некоторые темы сказануть такое, от чего у дам уши повянут. А виноватым назначат кого? Конечно, повара.

В итоге, идея оформилась, как композиция из танцующих парами птиц и поросят, которые будут запечены целиком, украшены перьями и одеждой из листьев салата, ломтиков сыра и чего еще Бог пошлет. Либо будет красиво, либо смешно, либо и то и другое, все на пользу.

С подачи плотника, и с использованием жизненного опыта самого Быка, семья которого владела мельницей, для танцоров смастерили вращающийся деревянный круг диаметром в четыре фута, на котором в центре и в шести местах по окружности поставили вращающиеся круги примерно в три раза меньшего радиуса. Эта карусель монтировалась на сундуке и приводилась в движение при помощи рукояток, расположенных снизу по периметру большого круга. Когда большой круг вращался, центральный маленький круг оставался неподвижным. Периферийные круги соприкасались краями с центральным, отчего сила вращения большого круга заставляла их вращаться вокруг своих осей.

На каждом из семи меньших кругов должна была стоять пара печеных тушек, а свободное место под ногами «танцоров» должно было быть покрыто пирогами с разнообразной начинкой. Танцевать планировали семеро маленьких поросят, гусь, каплун, кролик, фазан, утка и даже две каких-то рыбины подходящего размера. Эскизы одежды для танцоров нарисовал сам Горгонзола, поскольку ни монахи с послушниками, ни швейцарский булочник не были сильны в современной моде.