Шумилин Ильич - Ванька-ротный

День близился к концу. На ночь рота встанет где-то в деревне. Нужно только дом выбрать побогаче, думал Савенков. С хлебосольной хозяйкой. Солдат поставим на ночь в другом доме отдельно. Мне нужно хозяйство забрать в свои руки, прикинул (Савенков) он, а лейтенант пусть командует караульной службой. Тылы дивизии оказались отрезанными. Когда передовые части прошли через глубокий овраг перед той самой деревней, где три выстрела сделала сорокапятка, тыловики с обозами застряли до ночи. И когда обозники со своими клячами выбрались на бугор, немцы ударили с двух сторон и закрыли брешь перед самым их носом (своим фронтом). Снабжение боевых подразделений нашей и дивизии было прервано. Кормить солдат стало нечем, полковые кухни кипятили воду и солдаты могли гонять только чаи. Через некоторое время местное население обложили натуральным налогом. В котелках появилась, картошка, капуста, заправленная ржаной мукой. Мясо и сало расходилось по (другим) высшим каналам. Мы идём по дороге, горизонт постепенно начинает темнеть. Дорога делает крутой поворот, мы выбираемся на пригорок, впереди в низине показалась деревня. Но команды остановиться роте в этой деревне на ночлег, пока нет. Мы проходим мимо последней избы, провожая её задумчивым взглядом. Я иду молча. Разговаривать с Савенковым мне нет охоты. Я давно отвык от него. Когда он догнал роту и поздоровался со мной, то я вместо ответа на приветствие спросил его:

– На курсах повышения званий был? Я думал, что ты явишься в роту, по крайней мере, капитаном.

– Ты опять про своё? Не забывай, мне поручено присматривать за тобой. Не твоё дело, где и сколько я был.

– Выполнял особое поручение? Мне командир взвода связи говорил, что ты всё это время ошивался у них. Я думал, что тебя перевели в связисты.

– Ходить в атаку дело твоё. На то ты и лейтенант. А мое дело смотреть, не сболтнёшь ли ты чего лишнего. И договоримся на будущее, где я был и сколько отсутствовал, это дело не твоё. Я за твоим моральным состоянием буду следить как надо (должен следить). Собираешься убежать к немцам, я во время (должен) доложу. Рота идёт по дороге дальше, мы упорно молчим. За перелеском снова из-за бугра показались крыши. Я представлял себе, как после лёгкой выпивки и сытного ёдова, он приляжет на деревенскую, скрипучую кровать и приятно забудется. Главное для Савенкова это сама его жизнь. А все остальное для него не существует. Атаки обстрелы, раненые и убитые это дело моё. А он Савенков не должен погибнуть. Обстрелы из орудий он не мог переносить.

При посвисте пуль и вое снарядов у него обривалось что-то внутри. Савенков решил. На ротного нужно написать донесение, чтобы ему не было веры. Если он сунется обвинять его, Савенкова, то ему не поверят. За месяц в роте полностью сменилось четыре состава солдат. Считай, сотни три-четыре (солдат). Тех, что Савенков провожал в Поддубье из-за Волги, в живых не осталось ни одного. Выходит, что и эти через две недели погибнут. Свидетелей вовсе не будет (нет). Перед солдатами ему не стыдно. Они не знают его. А что там говорит лейтенант, так это он из зависти и мести (можно сказать что угодно). В это время сзади послышался зычный голос. – Эй, берегись! Я обернулся и увидел, что на нас летела лошадь и лёгкие (ковром обделанные) саночки. Ездовой и два пассажира, одетые в новые полушубки, на рукавах у них отвороты, мех наружу, катили по дороге во всю прыть (пыля снежной пылью). Солдаты сошли с дороги, встали на обочину (по бедра в снегу, пропуская важное). В саночках сидело начальство нашего полка. Росписные саночки на узких стальных полозьях (кованых железом) пронеслись мимо, повизгивая и шипя (шипя и фыркая мимо). Вот они обдали солдат поднятой снежной пылью и скрылись за поворотом. Здесь на снежных просторах все выпорхнули из своих убежищ, ни выстрела, ни посвиста пуль и покатили впереди полка. Смотрите солдатики, ваш командир полка сам впереди. Но когда мы вышли по дороге на прямую линию, лёгкие саночки вдруг затормозили, и один из ездоков помахал мне рукой. Я подбежал узнать, что случилось. О чём говорило мне полковое начальство Савенков не слышал (слышать не мог). Я покачал головой. Саночки тронулись. И рысью умчались куда-то вперёд. Савенков не спросил, о чем я разговаривал с высшим начальством. Он сделал вид, что ничего особенного мне полковое начальство не могло сказать. Но когда рота подошла к развилке дорог и одна из них повернула в деревню, а другая упёрлась в снежный бугор, Савенков понял, что роту на постой в деревню не пошлют. На бугре стояло пустое школьное здание. Все его мысли о добротой хозяйке, о сытной еде и о тёплой избе сразу рухнули. Савенков понял, что в пустой деревенской школе харчами (и всем другим) не разживешься. Он был расстроен и обозлён. Оставаться с солдатами под одной крыш, значит, кроме черпака мутной баланды, ему лично ничего не перепадёт. На виду у солдат не нальёшь себе двойную порцию, если даже старшина и готов на это пойти. А этот идиот лейтенант может одёрнуть. У него на уме одна справедливость. Сейчас лейтенант почиет старшину в… зa хлёбовом. Савенков со злостью выругался, посмотрел на дощатый пол, где ему в углу на полу на голых досках отвели место для ночлега. Ротный выставил караул, назначил разводящего, проинструктировал солдат на случай тревоги и не дожидаясь пока вернется старшина (ушедшего за едой), лёг (спать) на дощатый пол у стены и заснул. На территории школы никто из мирных жителей не жил. Окна и двери были заколочены. Савенков потоптался на месте, поскрёб ногтями в затылке, посмотрел на щелеватые доски пола и нехотя стал укладываться спать. В классной комнате было холодно, сыро и пыльно. Парт в помещении школы не было. Они когда-то были вынесены и сложены в сарай. Я предупредил своих солдат, чтобы школьные парты и книги для растопки печей не трогали. Запаса дров при школе не оказалось. И первую ночь печку практически нечем было топить. По дорогам войны было пройдено много. (Серая масса) Солдаты устали, они сгрудились кучей и заснули на полу. (Солдаты сразу повалились на пол, пустили запах махорки и, конечно русский дух. Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!) В комнате пахло всем, и плесенью, и сыростью и тухлыми солдатскими портянками (и портами) и мокрыми протухлыми валенками. Утром, когда стало светать, я вышел на крыльцо подышать морозным свежим воздухом. К спертому воздуху мы не привыкли. Мы ходили, воевали, умирали и спали на снегу. П1ривычка всё время быть на свежем воздухе (дала себя сразу знать/не позволяла в школе) потянула меня на (воздух) крыльцо. Старшина и двое солдат отправились в сарай, нашли там несколько железных кроватей. Вместо матрасов на кровати положили доски.