Владислав Конюшевский - Попытка возврата – 3

А это значит, что сейчас я имею дело с балашихинским выпускником, который похоже, видел меня живьем. Не зря же он сказал "товарищ капитан"? Конечно и без этой встречи мы бы убедили диверсантов в своей "советскости", но знакомый боец позволит сразу, без лишних доказательств, расставить все точки над "и". Поэтому улыбнувшись, я ответил:

– "Носорогом" Терентия кличут. А ты кто, что-то я тебя не припоминаю?

"Невидимка" улыбнулся в ответ:

– Так нас, курсантов, сколько было, разве всех упомнишь? Тем более что вы приезжали всего на неделю, выпускные экзамены посмотреть. Помните, лекцию нам еще читали, о взаимодействии мобильных групп и авиации? Только, я вас даже не в лицо узнал, так как сидел тогда далеко, а по выражениям специфическим.

– По каким?

Я так удивился, что даже руки опустил без разрешения, благо что стоящий за спиной ничего против уже не имел.

– А я первый раз в жизни именно от вас услышал про "круто", "не тормози", "конь педальный", да и несколько других, не менее интересных оборотов, поэтому сейчас сразу и вспомнил.

О! Вот как в жизни случается! А то что Гусев, что Иван Петрович со мной все время за чистоту языка борются. Ну ничего, зато сейчас у меня железный аргумент появился, чтобы их осадить! Хотя, осаживать их буду при встрече, а теперь пора заняться делом. Поэтому, ухмыльнувшись словам бывшего курсанта, я предложил:

– Ну что, тогда давай знакомиться снова.

Собеседник коротко козырнул, представившись:

– Старшина Примаков!

Повернувшись к так и стоявшему возле дерева сиплому, получил доклад и от него:

– Младший лейтенант Воронин.

– Ну а меня, можете пока считать помощником атташе по культуре, Лисовым. Кстати, сам атташе, топает высунув язык где-то там – я ткнул пальцем вниз по ущелью и продолжил – с ним трое его подчиненных, женщина врач и агент из местных, который вас и обнаружил. Пока они идут, коротко обрисовываю диспозицию – километрах в четырех ниже, на площадке возле водопада, стоят две наших машины. Грузовик и легковая. На них мы и будем проводить вашу эвакуацию. Номера дипломатические, поэтому никто транспорт останавливать не будет, но на всякий случай мы взяли с собой "гражданку". Переоденетесь здесь, чтобы лишний раз не светиться, а то не дай бог кто-нибудь увидит, нашу колонну, пока до машин доплетемся.

Тут молча слушавший меня Воронин, вдруг подал голос:

– Извините товарищ... Лисов, сразу хочу сказать – переодеться мы переоденемся, но оружия сдавать не будем. Сами понимаете...

Я кивнул:

– Понимаю. Общее доверие и взаимная любовь, возникнет только когда вы посольство увидите. Но и со стволами тут шариться совсем не с руки. Случайный свидетель сделает один звонок в полицию и те, невзирая на номера, грузовик могут остановить. А нам дипломатический скандал, как я уже говорил, вовсе не нужен. Поэтому поступим так – пока полной веры не будет, при себе оставляете пистолеты и гранаты. Остальное оружие – на носилки к раненным. Даже если кто нашу процессию с носилками и увидит, то ажиотажа это не вызовет – мало ли несчастных случаев в горах бывает? Вот двое ноги сломали, или со скалы сорвались, а их товарищи в больницу тащат. Так пойдет?

Мамлей пробурчал:

– Пойдет...

И попытавшись отлепиться от дерева, чуть не упал. Сделав несколько быстрых шагов нему, я успел подхватить цепляющегося за ветки Воронина и осторожно положил его на траву. Мда... младший лейтенант похоже держался на одной силе воли, а теперь просто исчерпав все резервы, элементарно вырубился. Глянув на заострившиеся черты потерявшего сознание диверсанта, я спросил у Примакова:

– Давно его зацепило?

– В среду. А вчера еще и в руку добавило... Мы морфий для тяжелых берегли, поэтому "Ворон" себе укол не делал, но у него похоже кость задета.

– Понятно, сам-то цел?

– Почти. Так, царапина. Осколок по ребрам скользнул.

– Хм... вчера гранат не было, значит раньше его поймал? – старшина кивнул, а я продолжил – Ладно, с этим сейчас доктор разбираться будет. Что у нас по пленным? Раненые есть? И вообще, где они?

– "Языки" все целехоньки. А мы как вашу песню услышали, так их сразу связали поосновательней, кляпы в рот и вон под тот куст сложили. За ними сейчас Кот присматривает. У него ноги перебиты, так что ходить не может, но как сторож еще работоспособен.

– Слушай, Примаков ты из студентов что ли? Речь уж больно правильная.

– Так точно! В сорок втором, ушел добровольцем со второго курса сельскохозяйственного. – он вздохнул – На агронома учился...

– Ничего, еще доучишься. Ладно, давай вашего младшого к остальным лежачим перенесем, да и Кота надо предупредить, что скоро здесь будет много народу.

Вместе со старшиной оттащили Воронова за кусты, где уложили его рядом с Котом – крепким цыганистого вида парнем, ноги которого были запечатаны в самодельные деревянные лубки. Он наш разговор слышал, поэтому я просто очередной раз представился и пока Примаков, о чем-то шептался со "сторожем", принялся разглядывать лежащих рядком пленных. Да, как и говорил лесник – трое в гражданке, замызганной и грязной до невозможности, а еще один, щеголял в не менее грязной эсэсовской форме, со знаками различия оберштурмфюрера. Интересный подбор. И кто же они такие? Поинтересовался у Примакова. Сержант, перестал что-то возбужденно шептать, удивленно глядевшему на меня Коту и ответил:

– А это те, кто к ФАУ отношение имели. Их бюро откуда-то с севера, под Аугсбург эвакуировали, в местечко Гемпфеле. Похоже, научников от передовых частей подальше убрать хотели, да мы им помешали.

– Как помешали?

– Как обычно – два десантных батальона и шесть террор-групп были выброшены в указанный район. Чуть позже, туда танки Гайдамакова, из третьей ударной, должны были подойти... По предварительным сведениям, в Гемпфеле человек восемьдесят разных инженеров собралось, которых надо было брать живыми. Все получилось как по нотам, но вот эти – собеседник кивнул на пленных – во время захвата где-то прятались, а потом смогли захватить машину и убежать. Наша группа, усиленная отделением десантников, пошла в преследование. Километров десять, беглецов, двумя машинами гнали, но все-таки взяли. А тут вдруг фрицы, да еще и с танками. Их видно на подавление десанта бросили. Автомобили наши сразу раскокали, еще и дорогу назад перекрыли. Пришлось уходить не на восток, а на юг. Вот там и нарвались... Судя по почерку, на ягдкоманду. То есть, сначала, просто на пехоту, которую наши десять десантников связали боем, давая время увести пленных, а позже уже и егеря появились. Мы бы оторвались, да пленные по рукам и ногам вязали...

– Понятно... И гнали вас аж до Швейцарии.

– Ну, вы же егерей знаете – если вцепятся, то намертво. Вот мы только вчера, последних трех и положили.