Владислав Конюшевский - Попытка возврата – 3

Слушая доклад, я покачал головой:

– Ну вы и долбаки... А если бы Фагот вас не разглядел? Влепил бы по открытым фигуркам возле БТР и пипец – только брызги в разные стороны...

– Не – Гек улыбнулся – он нас сразу увидел, еще когда мы к "Ганомагу" бежали, расчет выбив. И тряпкой какой-то белой помахал. Так что все нормально, командир!

Макс подтвердил:

– Та! Я феть штал, что они пояфятся и поэттому срасу фсе поньял.

– А откуда у тебя тряпка взялась? Или ты носовой платок носишь, размером с простыню?

Шмидт смущенно потупился и ответил:

– Ньет. Этто пыла портьянка. Я сапок пыстро скинул и махал ею... А то есльи просто рукой снак дафать, то не фитно, на таком расстоянии.

Во как! А я бы не додумался! Надо будет учесть на будущее... Ну ладно, с этим вроде разобрались, поэтому почесав мочку уха, я стал отдавать распоряжения:

– Пучков – проверить машины и если все нормально, дуй за автобусом. Макс, и Шах – собирайте пулемет. А я пока посмотрю, кого вы поймали...

После чего, подойдя к бронетранспортеру, возле которого сидели связанные немцы, спросил у Змея:

– Где те двое, что сбежать пытались?

– В кузове. Достать?

– Ага, доставай. И веди их к нашим машинам – а потом, повернувшись к одиноко стоящему Говарду, позвал – Сержант!

Америкос, сорвался с места и подскочив ближе, гаркнул:

– Слушаю, сэр!

Блин, как меня эти "сэрканья" после каждого слова достали! Но это их фирменные заморочки, поэтому я только поморщился и распорядился:

– Охраняйте пленных.

– Есть сэр!

Еще раз поморщившись, и оставив сержанта на охране эсэсовцев, побрел в сторону "ГАЗика", к которому шустрый Женька, уже гнал пинками, двух одетых в обычные пехотные мундиры, немцев. Сев на сиденье джипа, я пару секунд боролся с головокружением, а потом спросил у того, кто выглядел постарше:

– Фамилия, имя, звание, номер части?

– Рядовой 86 зенитного дивизиона, Эрик Грубер!

– Давно на фронте?

– С апреля сорок четвертого!

Открыв протянутые Козыревым документы пленного, я сплюнул и спросил:

– Почему же у тебя тогда зольбух новенький, как будто вчера выдан?

И не дождавшись ответа "языка", чувствуя, как к головокружению примешивается тошнота, откинулся на спинку и прикрыв глаза, сказал Змею:

– Что-то мне херовато. Ладно, этих двух трясти будем, когда в расположение вернемся. А сейчас пока сунь их в "УльЗиС", отдельно от остальных...

Козырев понятливо кивнул, и погнал пленных к джипу а я, похоже на какое-то время потерял сознание. Ну, правильно, адреналиновая волна, что была во время боя, прошла, вот и сомлел.

А очнулся от того, что возле меня хлопотала Ольга Алексеевна. Надо же как, она и во Франции меня пользовала и сейчас пришлось. Бывшая сестра милосердия, как раз закончила накладывать новую повязку и увидев, что я открыл глаза, улыбнулась:

– Как вы себя чувствуете?

– Нормально. Только голова кружится...

– Так и должно быть. Вы крови много потеряли и пуля в руке осталась. Но сейчас мы перенесем вас в автобус, а в больнице вас быстро поставят на ноги.

Глядя на эту пожилую, но до сих пор миловидную женщину, улыбнулся в ответ:

– На фронте больниц нет, только госпитали. И никуда меня не надо нести, я вроде очухался.

После чего, подтверждая свои слова встал, и оглядев происходящее вокруг, удовлетворенно кивнул. Пробитое колесо на "УльЗиСе" поменяли, "ГАЗик" изначально был целенький, автобус подогнали. То есть все готово к дальнейшему движению. Единственно...

– Говард!

Сержант, который опять выпал из жизни, оставаясь в стороне от происходящей вокруг суеты, обрадовавшись что единственный человек который может говорить по-английски пришел в себя тут же оказался рядом:

– Слушаю, сэр!

– До вашего опорного пункта далеко?

– Километров пятнадцать сэр! Мы расположены в Фильоне сэр!

Хм... не по пути, ну да ладно. Тем более что у нас лишние колеса образовались. Окинув взглядом стоящего навытяжку Говарда, я спросил, кивая на "Ганомаг":

– Такой штукой управлять умеешь?

– Да, сэр!

– Тогда – дарю! Только кресты грязью замажь и майку на антенну привяжи, а то свои же подстрелят ненароком...

– Есть сэр! Спасибо, сэр! И...

Сержант замялся, потом наконец решившись спросил:

– Разрешите не по уставу, сэр?

– Валяй!

Говард пару секунд собирался с мыслями, а потом выдал:

– Вы знаете, когда я слышал рассказы о русских "невидимках", то большинство из них считал преувеличением. Но сейчас я думаю, что в тех словах, не было ни слова неправды! Своими глазами в этом убедился. Ведь произошел практически встречный бой с заметно превосходящими силами противника. А вы бошей уделали в несколько минут, захватив пленных и технику! Это фантастика!

Удивившись, что же такого фантастического сержант нашел в этом, в общем-то рядовом происшествии, я пожал плечами, ответив:

– Это наша работа. А вот то что советские ребята на фронте сделали, вот это действительно – фантастика!

– Да, я видел русскую хронику. Нам ее недавно показывали. И могу сказать – ваши солдаты прошли через ад и победили самого сатану!

Мда... впечатленный искренней горячностью Говарда, я подумал, что вряд ли этот конкретный человек, когда-нибудь забудет то, что сделал советский солдат для победы над фашизмом. И через что ему пришлось для этого пройти. Обидно только, что у политиков память уж очень короткая...

Тут голова у меня опять "поплыла", поэтому пожав американцу руку, я закруглился, сказав:

– Скоро стемнеет, так что надо ехать. Удачи тебе, Фрэдди Говард! И дай бог пережить эту войну без потерь!

Сержант если и удивился услышав упоминание о боге из уст советского офицера, то вида не подал, а просто козырнув, побежал в сторону БТР. А я скомандовал остальным:

– По машинам!

И мы поехали обратно. На этот раз дорога прошла без приключений, только когда подъезжали к штабу армии, я чуть не выпал из ГАЗика, на секунду потеряв сознание. А еще через минуту, видно окончательно вырубился, так как неожиданно сильно потянуло в сон и глаза сами собой закрылись...

Открыл глаза уже в госпитале. Во всяком случае, место где я лежал, идентифицировалось сразу и без проблем. Даже не по мягкости подушки и не по чистоте палаты, а по всепроникающему запаху карболки. Приподнявшись, огляделся. Палата была маленькая, на четырех человек. Две койки были пустыми, а на еще одной, кто-то лежал, накрывшись с головой. Осторожно сев, я прислушался к себе. Не тошнит, голова не кружится... Попробовал пошевелить перевязанной рукой. Больно, но терпимо. Правда, когда начинаешь ее поднимать, то боль становится резкой. Ну да ладно, я не воробей чтобы крыльями махать...

Увидев под койкой тапочки, одел их и шагнул к вешалке, на которой весело два коричневых больничных халата. Накинув один из них себе на плечи, вышел в коридор и сразу столкнулся с медсестрой, которая несла на подносе несколько шприцов. Увидев меня девчонка ойкнула и улыбнувшись сказала: