Синклер Льюис - У нас это невозможно

Дормэс стоял на площадке вагона, и, глядя на него, Лоринда воскликнула:

– Ты совсем поправился! Ты счастлив? Будь счастлив, милый!

Даже теперь эта стойкая женщина не заплакала. Она резко повернулась и быстро побежала по платформе. Но ее самоуверенного изящества как не бывало. Высунувшись из окна, Дормэс видел, как она остановилась, нерешительно подняла руку, помахала анонимному ряду окон поезда, потом нетвердым шагом побрела к выходу. Тут только он сообразил, что у нее не было даже его адреса, что никто из любивши его людей не будет теперь знать его адреса.

Мистер Уильям Бартон Доббс – вояжер по продаже сельскохозяйственных машин, невысокий человек с прямой осанкой, седой бородкой и вермонтским ак'центом, проснулся утром в отеле в той части штата Минннесота, где было так много американцев баварского» происхождения и потомков янки и так мало «радикалов»-скандинавов, что район этот оставался верным п резиденту Хэйку.

Он сошел к завтраку, весело потирая руки. Съел грейпфрут и кашу без сахара (на сахар было наложено эмбарго), оглядел себя со вздохом: «Толстею: вечно на воздухе, аппетит дьявольский – надо меньше есть»; после этого съел еще яичницу с ветчиной, выпил «желудевый кофе с морковным джемом – войска Куна отрезали район от кофе и апельсинов.

За завтраком он читал выходящую в Миннеаполисе «Дейли корпорейт». Газета сообщала о большей победе в Мексике; в том самом месте, между прочим, где за последние две недели были уже одержаны три «больших победы». Кроме того, сообщалось, что «позорный бунт» в Алабаме подавлен; газета также писала, что генерал Геринг собирается нанести президенту Хэйку и что самозванец Троубридж, «по достоверным сведениям», убит, похищен и отрекся от президенства.

– Ничего нового, – с сожалением констатировал мистер Уильям Бартон Доббс.

Когда он вышел из отеля, по улице проходил взвод минитменов. Все это были сельские парни, недавно набранные для войны с Мексикой; своим испуганным, кротким и неловким видом они напоминали кроликов. Они нестройно пели новейшую военную песню на мотив старинной песенки времен Гражданской войны «Когда Джонни вернется домой».

Голоса их дрожали. Они украдкой посматривали на людей, толпившихся на тротуаре, или мрачно смотрели себе под ноги, а толпа, которая еще недавно кричала бы: «Да здравствует Хэйк!» – теперь только посмеивалась:

– Эх вы, прощелыги, никогда вам не попасть в Мексику!

А из окна второго этажа кто-то даже решился крикнуть: «Да здравствует Троубридж!»

«Бедняги», – думал мистер Уильям Бартон Доббс, поглядывая на испуганных, игрушечных солдат, – к сожалению, не настолько игрушечных, чтобы это могло спасти их от смерти.

Зато он узнавал в толпе многих, кого его доводы и доводы шестидесяти агентов НП, работавших под его руководством, научили не бояться ММ, а смеяться над ними.

В открытом «форде» – он всегда жалел, что Сисси не видит, как он садится в свой собственный автомобиль, – Дормэс выехал из деревни. Кругом расстилалась прерия, покрытая прошлогодним жнивьем. Жаворонки восторженно заливались, рассевшись на колючей проволочной изгороди, и хотя ему недоставало родных холмов Форта Бьюла, его радовало необъятное небо, открытый простор прерии, манивший в бесконечность, веселое поблескивание озер, окаймленных ивами, тополями, и взлетевшая кверху стайка диких уток Он весело насвистывал, машина неслась вперед встряхивая его на выбоинах.

Он подъехал к унылому желтому дому, к которому когда-то, должно быть, предполагалось пристроить крыльцо, а теперь только некрашеное пятно на передней стене свидетельствовало об этом намерении. Во взрытом свиньям и дворе фермер смазывал трактор. Дормэс весело приветствовал его:

– Уильям Бартон Доббс… представитель демойнской фирмы «Комбайны и новейшие сельскохозяйственные орудия».

Фермер к инулся пожать ему руку.

– Господи, какая честь, мистер Дже…

– Доббс !

– Совершенно верно. Простите.

В спальне в верхнем этаже дома его ждали семь человек, устроившиеся кто на стуле, кто на столе, кто на кровати, at кто и просто на полу. Это были, очевидно, фермеры и владельцы незатейливых лавчонок. Когда Дормэс торопливо вошел, они поднялись и поклонились.

– Добрый день, джентльмены. Есть новости, – сказал Дормэс. – Кун выгнал корпо из Янктона и Сиу Фолз. А теперь докладывайте.

Агенту, работавшему среди фермеров, которые опасались, как бы им не пришлось больше платить сельскохозяйственным рабочим, Дормэс посоветовал использовать следующий аргумент (такой же неопределенный, но доходчивый, как высказывания агента по страхованию жизни о росте автомобильных катастроф): бедность одного означает бедность всех… Это был не очень новый аргумент и не слишком логичный, но он убеждал многих упрямцев.

Для агента, работавшего среди поселенцев-финнов, твердивших, что Троубридж – большевик и ничуть не лучше русских, у Дормэса была припасена вырезка из «Известий», в которой Троубриджа величали «социал-фашистским шарлатаном».

Для фермеров-баварцсв, которые все еще в какой-то мере тяготели к наци, Дормэс припас статью, напечатанную в эмигрантской газете в Праге, доказывающую, правда, без статистических данных и без ссылок на офи циальные источники), что, по соглашению с Гитлером, президент Хэйк обязался, если он останется у власти, передать в германскую армию всех американских немцев, у которых хотя бы дед или бабка родились в Германии.

– Может, закончим бодрым гимном и благословением, мистер Доббс? – спросил самый молодой и самый легкомысленный и при этом самый способный агент.

– Что же, я бы не возражал. Это было бы вовсе не так уж неуместно, как вы думаете. Но, принимая во внимание ваши распущенные вкусы, может быть, мне лучше напоследок рассказать вам новый анекдот о президенте Хэйке и Мэ Вест, который мне довелось слышать позавчера… Всего хорошего. До свидания.

По дороге на следующее собрание Дормэса охватили сомнения:

Что-то мне не верится в эту историю о Хэйке и Гитлере. Пожалуй, лучше перестать ею пользоваться. О, знаю, знаю, мистер Доббс. Как вы говорите, если бы вы сказали правду нацисту, то это все равно будет ложь. Но все-таки надо от нее отказаться. И мы еще с Лориндой думали, что можем освободиться от пуританских представлений!.. Эти кучевые облака лучше всякого галиона. Если бы они могли перенести сюда гору Террор и Форт Бьюла, и Лоринду, и Бака, здесь был бы настоящий рай… О господи, мне очень не хочется, но, кажется, придется приказать напасть на пост ММ у Осакис; все готово. Интересно, это вчера по мне стреляли?.. Мне совсем не понравилась эта модная прическа Лоринды!