Синклер Льюис - У нас это невозможно

В конечном счете тактика американских коммунистов состоит не в том, чтобы выбирать между той или другой империалистической политикой. Дело в том, чтобы добиться коренного изменения политики. А это будет возможно лишь в результате развития демократической, антимонополистической коалиции и превращения ее в руководящую силу.

Думаю, что предлагаемая мною оценка некоторых взглядов Паскаля как немарксистских, ультралевых вполне правомерна и оправданна. Ведь и сам Синклер Льюис иронически упоминает о «семи существовавших в то время коммунистических партиях». Он утрирует. Но ведь не секрет, что на протяжении многих лет Американскую компартию лихорадило, что она систематически очищала свои ряды от правых и ультралевых, а те, в свою очередь, сбивали свои группки, и чем численно меньше были эти группки, тем крикливее и авантюристичнее они действовали.

Мы можем вспомнить полуподпольнуго троцкистскую деятельность внутри партии Джеймса Кэннона и Макса Истмэна. Они и около ста их последователей были исключены из Коммунистической партии США. В начале тридцатых годов они объединились в оппозиционную лигу и, выдавая себя за «ортодоксальных» коммунистов, начали истошно провозглашать свои демагогические лозунги.

В истории Компартии США бывали не раз случаи, когда от ее имени пытались выступать те, кто не имел на это права, или когда людей с полутроцкистской мешаниной в голове принимали за настоящих коммунистов.

Даже в наши дни можно найти подтверждение такому положению. В начале августа 1964 года, во время событий в Гарлеме, руководство Коммунистической партии США сделало заявление, в котором сказано: «В ходе нынешних бурных событий в Гарлеме на авансцене появилась банда самозваных «коммунистов», оказавшаяся в центре внимания не без помощи полиции и представителей печати. Выступая от имени организации, называющей себя «Прогрессивное рабочее движение», эта компания шумно пропагандирует курс действий, который можно назвать лишь безответственным, безрассудным авантюризмом» [29].

Поразительно точно вмешивается это заявление в некоторые эпизоды романа Синклера Льюиса.

Вот почему у нас есть все основания утверждать, что автор, к сожалению, не поднялся до объективного изложения подлинной тактики и стратегии американских коммунистов и часто подменяет их левосектантскими бреднями.

Мы смело можем сказать обо всем этом, предупредив читателя о двойственности фигуры выведенного в романе коммуниста – Карла Паскаля, Не случайно, видимо, XVI национальный съезд Коммунистической партии США (9-12 февраля 1957 г.) в принятом им уставе партии подчеркнул специальным параграфом: «Коммунистическая партия не несет ответственности за какой-либо политический документ, какой-либо курс политики, книгу, статью или какое-либо другое выражение политического мнения, если таковые не опубликованы по указанию данного и последующих национальных съездов и их законно избранного руководства» [30].

Сказано так прямо, недвусмысленно, четко, что не остается и щели для кривотолков. Применительно к роману «У нас это невозможно» это означает: Американская коммунистическая партия не несет ответственности за многие реплики Карла Паскаля, за то «выражение политического мнения», которое встречается в сцене с Эйли, Бэйли и Кэйли.

А сказав все это, мы тем не менее не можем так просто расстаться с Паскалем. За сумятицей его мыслей, возникшей, собственно, по воле автора, но, конечно, отражающей, как мы уже говорили, бредни сектантского толка, не раз отягощавшие поли тическую жизнь Американской компартии, мы видим, ощущаем моральное благородство этого человека. В конце концов он только рядовой функционер, и не ему нести полноту ответственности за те благоглупости, какие он вычитал в полутроцкистских листках. Быть коммунистом в США не просто. Но когда доходит до дела, рабочим Паскалем движет его классовое сознание. Возвышение Бэза Уиндрипа не застает его врасплох. Он не теряет времени на бесплодные терзания. Он готов к борьбе раньше других и действует. И автор, понимая это, сближает все-таки с ним Джессэпа. В концентрационном лагере они вместе, и стойкость Паскаля, его вера в будущее вызывают в редакторе «Информера» смешанное чувство удивления и уважения.

Синклер Льюис не коммунист, не марксист и не ходил с ними рядом. Он буржуазный либерал, из тех, однако, что испытывают жгучую, я бы сказал, свирепую ненависть к фашизму, точно такую, какой пронизаны «Успех» и «Семья Опперман» Фейхтвангера. В США за Льюисом прочно и очень давно утвердилась репутация «розового», «красного». Выпустить в США роман, реально поддерживающий Рузвельта, без некоторых выпадов в сторону СССР он, видимо, не решился, боясь скомпрометировать саму цель, которую он, как буржуазный демократ, поставил перед своим произведением, убийственно разоблачающим американский фашизм.

Я привожу это соображение лишь для того, чтобы ясно представить себе исторические условия, в которых появился этот роман, а также затем, чтобы точнее уяснить себе политическое кредо автора.

Любопытное подтверждение такого модуса, распространенного в либеральных кругах западной интеллигенции, можно найти на страницах дневника того же Уильяма Додда. Однажды к нему в посольство в Берлине пришел американский журналист Джон Спивак с просьбой помочь ему подобрать материал для книги о Германии. Додд пишет: «Я спросил его: «А почему не о России?» Поскольку его книга о немецкой пропаганде в Соединенных Штатах, изданная прошлой зимой, принесла ему признание в Америке, мне казалось, что он должен включить и Россию в свой труд; в противном случае его книга будет сочтена антинемецкой и прорусской». Додд с милой наивностью фиксирует реакцию Джона Спивака на это глубокомысленное соображение: «Он был несколько удивлен». Еще бы!

Мне неизвестно, воспользовался ли американский журналист советом посла – человека честного, умного, но ослепленного своей верой либерала в «третью силу», в возможность некоего баланса между коммунизмом и фашизмом. Что касается Синклера Льюиса, то он, к сожалению, как мы видим, отдал дань идее такого баланса.

Что побудило его так поступить? Опасался ли он обвинений в том, что «продался Москве», «завербован красными», и связанных с этим преследований? Действительно ли верил в те призраки казарменного социализма, которые он поселил в своем воображении на территории СССР? А может быть, слухи, которые носились по миру о начинавшихся в это время беззакониях культа личности, он, драматически ошибаясь, принимал за самую суть нашего общества? На эти вопросы я не берусь дать категорические ответы.

Время прошло. Автора нет в живых, и теперь уже не он судья своему роману, а единственно мы, читатели. И вот время, которое прошло, – оно-то и показало, в чем Синклер Льюис оказался прав, а в чем нет, в чем оправдались его пророчества, а в чем нет. Многое из того, что сказано в его романе об американском фашизме, удивительно оправдалось, до деталей, до мелочей. В памяти нашего читателя еще свежо все, что происходило в США во время подготовки и проведения выборов президента, начиная от убийства Кеннеди и кончая речами Голдуотера, казалось бы, списанными из сборника Бэза Уиндрипа «В атаку!».