Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5

От заседания к заседанию Конференции приходили все более удручающие вести из Крыма, и тревога все более сгущалась. Зато прибавление сего полуострова к предметам обсуждения весьма благотворно влияло на дебаты об австрийском союзе. Бестужев и его сторонники, упорствуя в желании немедля послать войска в Европу, услышали, что тогда придется ослабить южную армию. При неблагоприятном ходе событий, это грозило утратою недавних завоеваний. Ласси первым сказал, что лучше не торопиться. Воронцов с готовностью поддержал. Я — тоже, и спросил канцлера прямо: если приключится конфузия, готов ли он ответить за оную? Пусть не головою, как ответил бы при Петре Великом, а хотя бы чином и карьерой? Он умело скрыл мелькнувшую в глазах бессильную злобу и разразился долгой медоточивой речью о том, что не токмо благополучия, но даже и живота своего не пощадит для блага отечества и для угождения государыне. Но по существу дела — уступил. Решили, по моему предложению, ждать, пока крымская междоусобица естественным образом утихнет — потом уже договариваться с новым ханом. А если он окажется столь безрассуден, чтоб открыто заявить себя нашим врагом, то поступать с ним безо всякой пощады. Такой случай трактатом предусмотрен. Для восполнения потерь, понесенных в турецкую войну, провести рекрутский набор. Новобранцев на первый год службы раздать в гарнизоны, как предусмотрено монаршими указами. Тем временем неторопливо вести переговоры с Веной, требуя в обмен на предоставление вспомогательного войска, помимо прочего, гарантии Ак-Кадынларского трактата.

На сем последнем пункте канцлер заупрямился снова. Мол, чрезмерное требование, на которое Венский двор не согласится. Но я не зря дожидался высочайшего присутствия в нашем совете, чтобы предложить сей артикул. Елизавета не терпит унижения ее самой или ее державы перед иными государями и государствами. Вот и теперь: при первом намеке на положение младшего партнера относительно Священной Римской империи, в ней на мгновение пробудился дух отца. Сказала, как отрезала:

— Коли не пожелают гарантировать — стало быть, помощь им не сильно надобна.

Канцлер угодливо склонился. Что еще ему оставалось делать? Но если бы злые и враждебные сантименты были подобны яду, то взгляда, им на меня искоса брошенного, хватило бы отравить целый полк.

Все дни, пока в Санкт-Петербурге торжествовали одоление супостата и дебатировали эвентуальную помощь Венскому двору, меня не покидало беспокойство за своих людей, кои посланы были в опасное плавание и словно в воду канули. Четыре «торговых фрегата», нареченные именами евангелистов и отправленные в Камчатку, два года назад обогнули мыс Бона Эсперанца, запаслись провиантом в порту Св. Елизаветы — и больше никаких вестей. До поры до времени сие не беспокоило, ибо дальнейший курс был проложен не к часто посещаемым торговыми судами европейских наций бенгальским факториям, а к диким берегам Новой Голландии. Оттуда, выгрузив множество надобных невольным поселенцам вещей, вплоть до живых жеребят и овечек с баранами, капитаны должны были восприять путь на север. Три тысячи лиг через неизведанные моря представляли самую трудную часть маршрута. Вообще-то, христианские мореплаватели там прежде бывали — только очень редко; к тому же все они пересекали Пацифический океан в широтном направлении. Насколько благоприятны ветра для движения по меридиану и какие навигационные опасности могут встретиться, нельзя было предсказать заранее.

И все же, имелся резон надеяться, что за год мои суда всяко доберутся от Петербурга до Авачинской гавани. Месяц командам на отдых, а приказчикам на скупку шкур морского бобра — и два корабля уйдут к берегам Америки, а другие с промежутком в год вернутся назад, посетив на пути Кантон для продажи мехов и закупки чая. Так, по крайней мере, было задумано. Чтобы пройти индийские моря с зимним муссоном, из Кантона требуется выходить в декабре; коли ничего не случится, домой путешественников следует ждать в июне. Но вот уж июль миновал — а их все нету. И почты из Камчатки, как назло, не было. Моряки на тех судах наилучшие, коих я полжизни растил. С обыкновенными препятствиями должны справиться. Однако, если враждебные силы натуры оказались непреодолимы… Такую потерю не восполнить!

Вести пришли, откуда не ждал — из Архангельска. От капитана «Святого Луки» Тихона Полуектова. Нетерпеливо разорвал пакет, впился взглядом в неровные строчки: каким чертом его туда занесло?! Бегло пролистал начало, где все в порядке… А, вот! «Святой Матфей» погиб! Что с командой?! Слава Богу! Всего два матроса утонули. Уже после Новой Голландии, двигаясь к северу вдоль восточного побережья сего гигантского острова, «торговый фрегат» задел днищем риф — острый, как бритва. Кораллы могут приносить неплохие деньги, однако при чрезмерном изобилии они отнюдь не радуют моряков. Дыра получилась, словно брюхо ножом вспороли: узкая, зато в длину на пол-корпуса. Пластырь завести не успели. К счастью, после ново-голландского рандеву бурь еще не было, и корабли шли вместе. Команду разделили по трем другим, груз почти весь погиб. Да и Бог с ним, с грузом: никаких драгоценностей в трюме не обреталось. Хлеб для Камчатки, немного железа. Дешевле самого корабля. Вот на обратном пути, был бы ущерб куда как тяжелее!

Та-а-ак… Дальше… Ради избежания новых несчастий, удалились от берега в открытое море, к осту… Ночной шторм, потеряли спутников из виду… Все, как обычно. Пока не прошли тропик Рака, острова старались обходить, памятуя об участи «Матфея», а севернее их не стало: пустое море. Только на пятидесятом градусе широты усмотрели гору к норд-весту. Ясно, что один из Курильских островов, хотя не смогли определить, который именно. Высаживаться не стали, потому как незачем, да и Камчатка близко; без приключений дошли до Авачи. «Св. Марк» был уже там. «Иоанн» прибыл двумя неделями позже: капитан Альфонсо Морелли уклонился слишком далеко к осту, и на широте пункта назначения долго лавировал против сильного зюйд-веста. Уф-ф… Три корабля дошли! А что потом-то было?!

Перескочив еще через дюжину, примерно, страниц, нашел пассаж о стоянке на Капо Верде. Еще чуть вперед… Ага! Неподалеку от входа в Скагеррак атакованы французским капером. Чертовы дюнкеркцы! Торговый флаг нейтральной державы ничуть не составляет для них препятствия. Если б они взяли «Луку» — я, пожалуй, солидаризовался бы с Бестужевым в его галлоедстве. Но нет, не взяли. После жестокого, хотя и скоротечного, боя капитан попробовал уйти от неприятелей, имевших повреждения рангоута. Однако, к сожалению, быстро их исправивших и возобновивших упорную погоню… Еще бы не упорную: с тех пор, как тамошние канониры служили мне против берберийцев, весь Дюнкерк знает о торговле графа Читтано с Китаем. Отличить судно, идущее издалека, от бегающего на коротком плече опытному глазу нетрудно. Ограбить один такой кораблик — и вся команда сможет покончить с опасным промыслом, превратившись в богатых рантье. Тихон действовал согласно инструкциям: его артиллерия позволяла биться на равных, только делать сие, имея половину трюма набитой чаем, а другую — китайским фарфором, совсем неприбыточно. Каждое ядро, поразившее ящики с посудой, делает убытков на тысячи.