Сергей Протасов - На восток [litres]

В сумерках возвратился гонец от Энквиста, приведший с собой все три транспорта с пехотой, на которых оказалось много раненых. Они доставили рапорт о том, что проникнуть в залив Муцу удалось только миноносцам, атаковавшим порт Аомори. В нем обнаружено много небольших парусных судов и около десятка каботажных пароходов, часть из которых вооружена. Ведущий туда пролив Таиродате перекрыт минными заграждениями и береговыми батареями. Предпринятые попытки подавить их артиллерией и протралить фарватер, так же как и высадка пехоты на берег для овладения укреплениями, оказались неудачными и сопровождались большими потерями в людях. «Нахимов» с миноносцами остался сторожить выход из залива, чтобы не допустить прорыва скрывающихся там судов.

Эти сведения заставили срочно заняться планированием ночной вылазки в залив Муцу, с целью проведения «ревизии». Судя по всему, японцам там есть что скрывать. Время позволяло еще затемно успеть форсировать всеми минными силами линию обороны и провести набег на Оминато и Аомори на рассвете, после чего всем скопом сниматься и отходить из Цугару. К этому времени в Хакодате должны будут уже закончить сортировку трофеев и уничтожение прочего, что невозможно забрать с собой.

Уже ночью вернулся и «Грозный», тут же вставший к транспортам и начавший спешно принимать уголь. Параллельно латали дыры от осколков японских снарядов. В течение дня он успел пробежаться до Мурорана, где нашел на внешнем рейде шесть пароходов средних размеров и множество парусников. Когда начал приближаться к ним, угодил под огонь батареи из скорострельных орудий, предположительно калибра 76 миллиметров, и нескольких пушек с транспортов. Не имея прикрытия, одиночному миноносцу в таких условиях подойти на торпедный выстрел не удалось бы, а ответный огонь его немногочисленных и малокалиберных пушек явно был недостаточно эффективен, поэтому перестрелку вскоре прекратили, уйдя обратно к восточному устью пролива.

К моменту возвращения на позицию туман все так же держался широкой полосой у мыса Есамазаки, уходя сплошной стеной на восток-юго-восток. В то время как далее к югу горизонт оставался чистым. К мысу Есамазаки не приближались, решив провести разведку в южном направлении.

При подходе к Сириязаки обнаружили небольшой пароход, двигавшийся встречным курсом. Когда попытались приблизиться, он сразу повернул под берег, начав сигнализировать что-то прожектором. С мыса ему отвечали, но разобрать суть кодированных переговоров не удалось. Одновременно пароход или какая-то близкая береговая станция пытался отправить телеграмму беспроволочным телеграфом, но передачу заглушили.

После первых наших выстрелов, призывавших судно остановиться, открыла огонь береговая батарея с мыса. Причем, судя по всплескам, там были среднекалиберные скорострелки. Резко маневрируя, «Грозный» вынужденно отошел на четыре мили, продолжая наблюдение за судном, вставшим на якорь прямо среди рифов и каменных глыб, едва торчавших из воды, и то лишь по причине отлива, в небольшой бухточке за островком Атака и отправившим шлюпку на берег. Судя по тому, как уверенно японец проскочил по такому сложному фарватеру, путь был ему хорошо знаком.

Пытались «отбить» телеграмму и вызвать кого-нибудь на подмогу, чтобы попытаться взять языков, но теперь уже мешали японцы. Ничего не оставалось, кроме как продолжить наблюдение. До самого заката держались в виду мыса, отходя миль на десять к югу и на восток, но никого более не видели. А с темнотой эсминец ушел в Хакодате.

Для отряда, возглавляемого контр-адмиралом Энквистом, первым тревожным знаком стала потеря радиосвязи вскоре после занятия исходной позиции. После Цусимы он в боях не участвовал, но обзорные циркуляры изучал постоянно и о том, что так случалось почти всегда с началом активных действий, знал. Это считалось рядовым, рабочим моментом. К такому были готовы, так что никто особо не беспокоился. Операция продолжалась.

Пока миноносцы Ломана осматривали залив Мин-мая, пароходы подошли к «Нахимову», держась в полутора милях у него за спиной. Отпущенные с них катера обошли крейсер с обоих бортов, встали в пары и впряглись в тралы. Сначала они продвигались вперед довольно резво. Но чем ближе сходились берега полуострова Симокита слева и Цугару справа, они все больше замедлялись. Почти попутное течение, толкавшее их до этого в корму справа, сменилось бестолковой путаницей разнонаправленных слоев, а после вообще развернулось навстречу. Вошедший в силу отлив и встречный ветер начали буквально выбрасывать их из пролива Таиродате. До самого подхода миноносцев, то есть более двух часов, они пытались нащупать слабину во встречных потоках, но не преуспели в этом. Причем один из участников в ходе «борьбы» намотал трос трала себе на винт и оказался стреноженным.

Такое начало вызвало некоторую досаду, но впереди был еще весь день, так что надеялись наверстать, когда катера заменят номерными миноносцами. По данным разведки, мощной береговой обороны здесь у японцев не было, так что можно было даже и разделить силы. Энквист уже распорядился, что, форсировав пролив, «Де-Грасс» возьмет с собой «двести девятый» и займется Аомори. Старшим в этом полуотряде заочно назначили лейтенанта Ломана. А он с остальными силами пойдет к Оминато. Но довольно скоро выяснилось, что незадача с катерами это только первая и самая маленькая из неприятностей, с которыми пришлось столкнуться в тот день.

Как только номерные миноносцы закончили проверку залива Минмая, застав там два небольших каботажных судна, почтово-пассажирский пароходик и восемь рыбацких посудин, дружно выбросившихся на берег при приближении русских, они полным ходом вернулись к «Нахимову», доложив об этом и приняв эстафету от катеров. Мощности их машин вполне хватало для преодоления течения и напора ветра. Они уверенно продвигались вниз по проливу, сохраняя строй и не мотаясь из стороны в сторону.

На траверзе мыса Яшизаки подсекли мину, сразу расстрелянную из пулемета. Она взорвалась, скомкав хрупкую тишину сентябрьского утра. Одновременно с этим от подножия горного склона южнее мыса сверкнули вспышки залпов сразу с двух батарей. Обе оказались скорострельными. Одна из четырех среднекалиберных орудий, а другая из шести более мелких. Они располагались на узкой равнине, протянувшейся вдоль крутого лесистого ската, и перекрывали пролив в самом узком месте у входа. Его ширина здесь была менее пяти миль, так что простреливался он насквозь.

Пушки били по миноносцам менее чем с трех миль, но накрыли не сразу. Ломан даже успел развернуться на обратный курс, сохранив строй и не бросая тралов, тут же нащупав очередную мину. На этот раз она взорвалась от касания, оборвав трос. Тут и японцы пристрелялись. Теперь уже выбора не оставалось. Пришлось бросать оснастку и спешно отходить. «Нахимов» прикрывал, открыв огонь с тридцати шести кабельтовых и постепенно приближаясь, но ближе трех миль к японским позициям подойти не рискнул. Одновременно с началом стрельбы транспортам приказали оттянуться за корму, от греха подальше. В глубине пролива просматривалось какое-то движение, так что опасались скорого начала встречной атаки. Кто там затаился, не знали.