Михаил Ланцов - Крестоносец

Вечер.

Поздний.

Уже тьма такая, что хоть глаз выколи.

В дверь одного из тульских горожан постучались. Он не открыл. Снова постучались. Опять сделал вид, что спит. На пятый раз он чертыхаясь взял масляную лампу, запалил ее и отворил дверь.

Облачность на небе делало свое дело. Поэтому негр ночью выглядел особенно хорошо. Только белки глаз сверкнули в свете лампы.

— Господи Иисусе! — пробормотал этот горожанин, едва не уронив лампу.

И тут же последовал мощный пинок ногой в живот, от которого он влетел внутрь, освобождая дорогу. А бойцы, что стояли у порога, ринулись в дом. Чтобы осмотреть его и поговорить. Ведь поляки указали на этого персонажа, как на наводчика…

Допрос шел всю ночь.

Поляки не запирались. Отвечали все, что знали. И картина вырисовывалась безрадостная. Получалось, будто нанял их человек короля Польши для казни «выскочки» и «быдла», что «позорит благородную кровь», обещая взамен не только деньги, но и уладить хозяйственные дела, наладить службу…

— Боже, — покачала головой Марфа. — Этому дурику-то зачем мараться понадобилось?

— Не ведаю госпожа, — пожал плечами Сильвио. — Нападение на Иоанна — это нарушение Божьего мира. Он ведь сюзерен твоего мужа и отправил его в Крестовый поход. Нападение же на тебя — это вообще что-то за гранью здравого смысла.

— Может его подставили?

— Эти дурни, — неопределенно махнул он рукой, — могли поверить кому угодно. Тем более, что они находились в Саксонии, скрываясь от кредиторов. С другой стороны — Сигизмунд II Август все же начал войну и нарушил Божий мир, грозя сорвать Крестовый поход. Успешный крестовый поход. Боюсь, что такую выходку ему не простит Папа. Так что…

— Что ему дала бы моя смерть?

— Никаких выгод я не вижу.

— А другим?

— Англичанам ваша смерть на руку. Но желательно с детьми, чтобы у князя не было даже отдаленных прав на престол Англии. Французам ваша смерть также выгодна, но меньше. Возможно каким-то еще аристократам. Хм. Османам. Да. Если этих дурней наняли они, то это многое бы объясняло. Ваш супруг, судя по всему, в их землях доставляет османам массу неудобств.

— А эти «какие-то аристократы» им то что?

— Князь молод и удачен. Если место его супруги окажется… хм… вакантным, это откроет дорогу для большого варианта удачных партий с далеко идущими последствиями. ОЧЕНЬ далеко идущими.

— Ах… ты об этом… — мрачно произнесла Марфа, заламывая руки.

— Вы как кость в горле у многих высокородных аристократов. У Сигизмунда II Августа есть сестры.

— Старые.

— Но у него самого детей нет. Поэтому… — сделал он неопределенный жест. — И все это нападение может быть частью какой-то большой интриги. Или даже нескольких. А может это все затеяли Габсбурги. У Императора масса дочерей. Да и вообще — так просто тут не разобраться…

— Уроды… — тихо прошипела Марфа, лицо которой не предвещало ничего хорошего. — Всех бы их на кол!

— Истинно так. Но конкретно эти дурни вам пока нужны. Из них нужно вытянуть все что они знают. Метода допроса, разработанная вашим супругом, очень хороша, но требует времени. Так что…

— А потом?

— Потом их можно будет судить и казнить. Но, увы, как дворян, соблюдая все приличия. И в этом деле лучше, конечно, дождаться возвращения князя или обратиться к сюзерену, чтобы никто ничего потом не говорил. Репутация — это очень маркая одежда…

[1] Товажише, пощекай е вшистке! Разем! Пошеду! (пол) — Товарищи, рубите их всех! Все вместе! Пошли!

[2] Выглендач! (пол.) — Глядите!

[3] Capisco, signori (лат) — Я понимаю, сеньоры.

1559 год, 16 июля, окрестности Антиохии

— От кого письмо? — спросил Андрей, надевая тонкие кожаные перчатки, чтобы принять его. С некоторых пор он стал осторожничать с такими вещами.

— От госпожи Михримах.

— Оу… — произнес князь, чуть помедлил и достав перчатки из толстой кожи, надел их поверх тоненьких.

— Это излишне. Ей нет выгоды тебя травить, — заметил армянин-торговец, выступавший в роли посредника.

— Допустим. Но она очень ядовита. Капелька слюны или слезинка… хотя откуда слезинка?

— Песчинка в глаз попала.

— Да, пожалуй. Так вот — даже слезинка ее опасна. Более ядовитого аспида я не встречал. Образно говоря. А если серьезно, то письмо может быть от кого угодно. Вы ведь лично его не получали.

— Тогда, если позволите, я вскрою письмо сам. Мне не простят, если там скорпионы или натуральный аспид.

— Ты вез его по жаре несколько дней. Так? Вот. Как ты думаешь, что стало со змеями и насекомыми в это металлическом цилиндре на солнышке? Сварились или запеклись?

Армянин кивнул и чуть отступил, признавая правоту собеседника.

Тонкий металлический тубус был открыт на вытянутых руках. Его содержимое вытряхнуто на поднос и осторожно осмотрено на предмет осыпающегося порошка. А потом аккуратно распечатано и прочитано. Опять же — с максимальным удалением от лица и дыхательных путей.

Торговец наблюдал за этим цирком с некоторым удивлением и любопытством. Никогда такого не видел.

Андрей же, прочитал и фыркнув бросил письмо на поднос.

— Благодарю за послание, ты можешь идти.

— Оно вас опечалило?

— Не знаю, но ты в любом случае получишь награду.

Купец откланялся и удалился, приняв переданный ему кошель с монетами. Не так чтобы и много, но довольно приличная сумма. А курочка, как известно, по зернышку клюет.

— Что там? — хмуро спросил дядька Кондрат.

— Эта тварь поздравляет меня с победой над эмиром.

— Тварь?

— Она все печется о том, чтобы я взял в жены ее дочь. От нее, кстати, тоже там поздравления. Много лести. И все такое.

— Но ты же женат… — не понял момента собеседник.

— В том то и дело, что по ее мнению — женат пока. Мне это еще бояре Трапезунда поведали. Дескать, теперь османы постараются убить мою жену.

— А чего ты ее сам не убил эту Михримах? — удивился Спиридон.

— Строго говоря она не говорила, что собирается убивать Марфу. Она просто сообщила, что за ее жизнь сейчас не дадут и выеденного яйца. Все выглядело так, словно она что-то знает про какие-то тайные дела. По сути она меня предупредила и позволила послать весточку жене, чтобы та не зевала.

— Но и свою дочь тебе сватает. — хмуро заметил дядька Кондрат.

— Сватает, — кивнул Андрей. — Она считает, что Марфа скоро будет убита так или иначе, и она пытается просто опередить остальных. Кстати, сделка, которую она предлагает не так плоха. Обменять Антиохию на Константинополь, взяв в жены ее дочь и заключив мир. То есть, вернув Царьград в лоно христианства.

— Ты так спокойно говоришь про жену.

— Я сделал все, что можно для организации ее защиты и безопасности. Это либо сработает, либо нет. Насколько причастна к этому делу Михримах — не ясно. Вряд ли она в состоянии сама такие вещи делать. Скорее всего это проказы ее отца или кого-то из приближенных к нему. А то и Селима. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов иных персон. Тот же Руа де Франс на меня явно обижен. Я ему отдавил все ноги. Да и у Давлет-хана ко мне вопросы. Удар может быть нанесен откуда угодно и кем угодно.