Виктор Тюрин - Смерти вопреки: Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия [сборник litres]

– Где его найти?

– В гостинице «Купеческая», за Николаевским вокзалом. Семнадцатый номер. Он сейчас там сидит и моего звонка ждет.

– Фамилия?

– Задунайский. Только липовая она, а настоящей я не знаю.

Подойдя к бандиту, я отвязал его.

– Телефонируй Бардыму: пусть уходит. Хватит ему старуху пугать.

После того, как бандит положил трубку, в его глазах снова появился страх, рассосавшийся во время разговора. Он понимал, что уже не нужен, а значит… Я увидел этот страх в его глазах и сказал: – Что обещал, то сделаю, а теперь ответь мне на несколько вопросов.

Узнав, что мне было нужно, я сказал:

– Садись. Привяжу.

После того, как основательно его привязал, я ударил его ребром ладони под ухо, надолго приведя в беспамятство. То же самое проделал и со вторым бандитом. Проверил еще раз узлы и вышел из квартиры. До гостиницы добрался быстро. Подойдя к номеру, осторожно постучал. Ответил Задунайский не сразу, спустя пару минут после моего второго стука.

– Кто? – раздался из-за двери глухой голос.

– Я от Пива.

– Не знаю такого! Будете еще стучать – полицию вызову! – голос за дверью стал тонкий и ломаный, явно от испуга.

– Его малость покалечили. Сам не мог прийти. Просил передать: бумагу взяли. Ну, я похилял.

– Погоди!

Я знал, что сейчас в душе Хозяина, стоящего за дверью, боролись страх, жадность и осторожность.

– Бумага с тобой?

– Нет.

– Где сейчас Пиво?

– Лежит у подруги. Сказал, что ты знаешь, где его найти.

– А что с бугаем?

– Солдат его порешил, – кличку второго головореза я узнал от Пива. – Все. Хорош бадягу разводить. Мне хилять надо.

– Пиво сейчас у Машки с Басманной?

– Какая Машка, фраер! Там Таська борделем заправляет. У нее он.

Щелкнул ключ в замке.

«Похоже, проверочный тест я сдал».

Не успела дверь открыться, как я сходу шагнул через порог. Хозяин номера чисто автоматически отступил назад. При виде меня в его глазах заплескался ужас. Он меня знал или, если точнее сказать, видел со стороны. Я усмехнулся, а затем неожиданным и быстрым движением ударил стоявшего передо мной хозяина номера в солнечное сплетение. Задунайского сразу согнуло пополам от жуткой боли в животе. Судорожно хватая ртом воздух, он скорчился. Повернувшись, я закрыл за собой дверь, потом вытащил ключ. Подойдя к столу, уселся за стол, а ключ положил перед собой. Какое-то время разглядывал полусогнутую фигуру, стоявшую у двери. Этот человек, лет тридцати пяти, произвел на меня двойственное впечатление. Хорошо пошитый костюм и в тон подобранный галстук великосветского хлыща и тут же напомаженные волосы и нафабренные усики, от которых откровенно несло деревенским лавочником. Закончив его разглядывать, я сказал:

– Давай знакомиться, господин хороший. Вижу, ты меня знаешь, а я тебя – нет. Как-то нехорошо выходит.

Задунайский с кряхтением разогнулся, затем доковылял до стула и сел. Вытер слезы на глазах. При этом он старался смотреть не на меня, а в пол, пытаясь выглядеть как можно более незаметным и безобидным. Я смотрел на него с усмешкой, так как понимал, что он сейчас пытается что-то лихорадочно придумать, чтобы оправдаться во всей этой истории.

«Ну, давай, давай. Послушаем твою сказку».

Бросил скучающий взгляд по сторонам. Ракушки, завитушки, плюш, бархат. Все то, что обычно любили купцы. Снова посмотрел на хозяина номера:

– Ну, что Хозяин, говорить будем или мне тебе сразу начинать ребра ломать?

Тот поднял голову. В глазах затаившийся страх, но чувствуется, что он уже взял себя в руки.

– Мы можем договориться? – вдруг неожиданно спросил он.

Я даже слегка опешил от такой наглости. Думал, что начнет плакать, предлагать деньги, говорить, что исправится, а этот оказался прожженным дельцом, сразу предложив мне сделку. Отвечать не стал, а вместо этого задал новый вопрос:

– Твоя настоящая фамилия?

– Вы просто не понимаете, насколько это большие деньги… – он начал говорить, но я его перебил новым вопросом:

– Что тебе сломать?

Он отвел от меня взгляд, снова опустил голову и глухо произнес:

– Макиш. Николай Семенович.

«Где-то я уже слышал…» – но додумать мне так и не дали, так как Хозяин вдруг решил сменить покаянную позу, постаравшись себе придать как можно более раскованный и уверенный вид. Он откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

– Мне больше нечего терять! Расскажу, все как на духу. Я единственный сын Семена Марковича Макиша, доверенного приказчика купца первой гильдии Крупинина, ныне покойного. С самых малых лет…

Рассказчик из Макиша оказался плохой, потому что, несмотря на его показную уверенность, он сильно нервничал, сбивался и терял нить повествования, но даже в таком виде стала ясна суть его рассказа.

Вся эта история началась с того, что Крупинин в одном из своих странствий за золотом случайно набрел на зарубки, оставленные на дереве каким-то человеком. Сначала он подумал, что их оставил какой-то старатель, причем очень давно, так как метки были уже едва заметны. Решив, что эти следы могут привести его к золотой жиле, он постепенно стал расширять круг поисков, ища другие следы. Его упорство принесло свои плоды – спустя неделю он вышел к болоту, а спустя двое суток, благодаря настойчивости и почти звериной интуиции, нашел остатки гати, ведущей в глубину болот. Почти два дня он осторожно, многократно проверял топкую тропинку, ведущую через трясину, так как большинство некогда оставленных вех давно сгнили или ушли под воду, пока наконец не вышел на твердую землю. Это оказался остров, находящийся посреди болот. Немного передохнув, золотоискатель бросился обыскивать остров и уже спустя час стоял возле обрушившейся от времени большой землянки. Взвинченный до предела, он с таким диким остервенением вкопался в землю, что уже спустя несколько часов его лопата наткнулась на прогнивший сундук. Откинув крышку, он чуть не сошел с ума от счастья. Бегал, прыгал и орал во все горло. Два дня у него ушло, чтобы полностью раскопать клад.

Четыре больших сундука и около десятка ларцов различной величины, заполненных золотыми монетами, серебряной и золотой посудой, женскими украшениями и доспехами, инкрустированными золотом и серебром. Помимо этого было около двух дюжин золотых и серебряных статуй божков различной высоты. Из самых больших старатель отметил отлитую из золота статую величиной более полуметра. Прожив на острове почти неделю и поняв, что продукты на исходе, Крупинин стал собираться в обратный путь. Что с собой взял Крупинин, младший Макиш не знал, но именно с этого капитала и началось его богатство. Видно, действительно оборотистым да удачливым торговцем оказался бывший крестьянин и старатель, сумевший за несколько лет превратить то, что принес с острова, в миллионы. Он все собирался снова съездить на остров и забрать все, что там лежало, но сначала работа, а затем пьяная и разгульная жизнь так и не дали ему это сделать, к тому же денег у него и так хватало. Все метки и вехи для прохода через болото он обновил и нанес на карту, которую разделил на две части и засунул в картонные лубочные картины, а уже потом приклеил их на Библию. Никто его тайны не знал, до того момента, когда по пьяному делу он не открыл ее своему единственному другу, Семену Макишу. Раньше они были друзьями не разлей вода. Вместе зверя били, на приисках работали, а однажды Семен спас жизнь Крупинину в пьяной драке. Разбогатев, он нашел своего старого товарища и сделал своим доверенным лицом в торговых делах. Тот оказался под стать Крупинину, докой в торговых делах, но при этом остался верным, честным и надежным человеком. Спустя годы, когда Крупинин стал купцом-миллионером, он решил открыть своему давнему другу тайну. Причина была проста. Дескать, он уже в возрасте, ни жены, ни детей, а у Макиша сын растет, деловой да оборотистый. И рассказал ему о месте нахождения клада, но карты с метками не дал. Прошел год, и все изменилось. Крупинин неожиданно женился, а спустя восемь месяцев умер. Макиш был тогда в отъезде по торговым делам и не успел проститься со своим благодетелем. Мария Крупинина была официально признана владелицей всего состояния покойного, а Макиш, как был, так и остался доверенным лицом при хозяйке. Спустя какое-то время отец Николая настолько сильно заболел, что уже подумывали звать священника, но он сумел выкарабкаться. Все эти несколько дней, пока отец находился между жизнью и смертью, сын просидел у кровати отца. Именно тогда, в горячечном бреду, отец рассказал ему то, что, скорее всего, он никогда бы не узнал. О кладе, как его найти, и о карте.