Дмитрий Абрамов - «Большая Искра» [litres]

– Дааа. Обосрался говоришь? Да мы все по уши в свинячьем дерьме. Я правильно понял – никто нас спасать не будет?

– Продержаться надо в течении месяца. В конце февраля будет проведён мощный деблокирующий удар.

– Вот-вот, и я о том же. Паулюсу небось тоже самое обещали.

– Извини, дружище, как видишь я тебе ничем более помочь не могу. Кроме благих пожеланий, конечно.

– Воздушный мост?

– Обещали. Но это уже твои заботы. Связывайся с Берлином, согласовывай график.

– Ладно. Всё понял. Сейчас дам команду, чтобы приехали, вас отсюда забрали в Гатчину. Там будет лучше, чем в этом подвале. Кстати, а почему вы сами с гатчинским госпиталем не связались?

– Они два раза вчера высылали машины. Чёртовы партизаны. Обстреляли колонны оба раза. В общем в гатчинском госпитале машины закончились.

– Свинячьи жопы! Ладно, что-нибудь придумаем.

– Ты где Эрик, планируешь штаб группы разместить?

– Теперь даже и не знаю. Сначала подумал – в Волосово. Вроде бы как по центру района получается. Но если русские так будут по каждому штабу долбать… Надо хорошенько подумать, над картой посидеть. Где получше будет штаб спрятать.

24 января 1943 год. г. Касабланка. Султанат Марокко.

Командующий англо-американскими войсками в Северной Африке подполковник и временный генерал-лейтенант армии США Дуайт Эйзенхауэр 196с утра заливался противным местным виски сидя в одном халате на террасе второго этажа занятой им лично виллы. Настроение наипаршивейшее.

Как всё хорошо начиналось в ноябре. Высадка десанта в Северной Африке прошла успешно. Чуток постреляли, слегка размялись, и французы подняли лапки к верху. Роммель бежит из Египта в Тунис. Ещё немного, ещё чуть-чуть и можно примерять лавры освободителя Северной Африки. Ну, вместе с Монтгомери, конечно. Куда уж тут без кузенов. И тут вдруг такое…

Мятеж Дарлана, заставший войска союзного десанта со спущенными штанами. Немало очень неприятных минут Айк испытал, находясь в заложниках у адмирала. Казнь бедняги Де Голля. Спешная эвакуация в Марокко. Предательское бегство в метрополию английского флота. Армагеддон в Гибралтаре. Очередное наступление немцев в Египте. Падение Каира и Александрии. Хреново. Хреново что, отступая в Марокко не смогли эвакуировать тыловые службы и склады снабжения. Танки и другая бронетехника фактически превратились в неподвижные огневые точки. В баках в среднем литров по двадцать-тридцать топлива. Большая часть авиации в связи с отсутствием топлива сидит на земле. Раз в день получается отправить самолёт на разведку в Испанское Марокко. Всё-таки надо понимать, что там делает Кюхлер. Ещё раз в день прилетают два транспортных С-47 из Англии. Иногда прилетает один. Значит второго сбили. Иногда не прилетают вообще. Значит сбили обоих. Везут они обычно всякую ерунду и в основном топливо для собственного возвращения. Конвои снабжения из Америки и Англии так и не смогли пробиться сквозь немецкую блокаду. Вернее будет сказать не захотели пробиваться. Правда два конвоя довернули южнее и разгрузились в… Либерии. Умнички. Почти две тысячи миль 197по прямой. И чё нам с этим богатством делать?

Начали исчезать английские старшие офицеры. Их под разными предлогами вывозят на Остров обратными рейсами транспортников. Сейчас в британских частях вряд ли найдётся кто в звании выше майора, за исключением двух подполковников. Один начальник английского госпиталя, другой типо офицер связи при штабе Айка.

Покровители из департамента войны 198и государственного департамента не отвечают на телеграммы. Хреновый знак. Сколько больших парней пришло на торжественный ужин перед отъездом командующего десантом в войска. Сколько было высказано ими пожеланий. И хоть бы кто, хоть бы намёком поддержал сейчас, когда Айк оказался в ситуации, да что там в ситуации, не да политесов, в огромной засранной жопе оказался Айк, по сравнению с которой немытая задница негра – образец чистоплотности.

После эвакуации из Алжира, Айк поначалу каждый день ждал приказа об увольнении, приказа прибыть в штаты на суд. Но шли дни, а он продолжал оставаться командующим союзными силами. А когда пришло сообщение что с нетерпением ожидаемый конвой снабжения ушёл разгружаться в Либерию, до Айка стало доходить. Проблемы не закончились. Задница будет превращаться в огромную кучу дерьма. И эту кучу придётся выхлебать ложкой самому Айку. А в Вашингтоне просто решили не топить в этой куче дерьма ещё одного генерала. Другого генерала. Пусть Айк ответит разом и за позорное бегство из Алжира и за что-то грядущее. А то, что грядёт что-то весьма хреновое командующий не сомневался.

Когда колоны десанта уходили из Алжира, на встречу им шли колоны вишистских частей покидавших Марокко. В султанате, являвшемся протекторатом Франции, оставались немногочисленные подразделения заморской жандармерии Франции 199. 4 января, когда правительство Виши объявило войну Америке, султан Мухаммед V издал дахир 200о зачислении военнослужащих французской заморской жандармерии в штат полиции султаната. Ох и ржали лягушатники, когда к ним заявились англичане для интернирования. Да, ругаться с султаном в сложившемся положении не хотел никто.

Комментарий от автора.

Это в нашей истории французы легко определились в своих симпатиях после разгрома Третьего Рейха. Естественно большинство из них если не телом, то душой были с Де Голлем, со «Сражающейся Францией». Ну кроме некоторых отщепенцев, осуждаемых всей нацией. Кроме обритых налысо по воле толпы женщин, от безысходности или по доброй воле более или менее тесно общавшихся во время войны с немцами. А так все, все были идейными борцами с нацистами.

Но вот, так ли однозначен был настрой французов в середине войны, когда исход её был не ясен, когда войска Вермахта творили чудеса на поле боя? Для не малой части тех французов, что были вместе с Де Голлем, борьба с Германией была делом личной мести за гибель от немецких пуль и снарядов родных, друзей и знакомых, за память отцов погибших или потерявших здоровье на полях Первой Мировой. Таких было 73 тысячи. За всю войну. Это по оценкам самих же французов. Много? Наверное… Наверное, если не знать, что армия правительства маршала Петена имела численность почти в 350 тысяч.

Очень многие французы не испытывали удовольствия от поражения своей родины в 40-м году. Но… Но немцы по большому счёту тогда выиграли честно. У них была лучше подготовлена армия, их полководцы резвее и креативнее мыслили, они горели жаждой мести за несправедливый «Версальский мир». И кто ж французам доктор, если они сами просрали свою страну? Пролюбили Францию, и чего теперь на немцев обижаться?