Дмитрий Абрамов - «Большая Искра» [litres]

– Генерал Эйзенхауэр, полагаю? – произносит капитан с каким-то странным акцентом.

Чёрт их разберёт этих лимонников, кого только в армию не набирают. За последнее время к своему удивлению Айк узнал много нового про английский язык. Он просто охреневал общаясь с британскими военными от обилия акцентов. Канадский английский, ирландский английский, английский английский, шотландский, новозеландский, австралийский, совсем малопонятный индийский английский, южноафриканский английский. Как же они могут так издеваться над нашим американским языком? Чего бы не говорить по-человечески? Акцент капитана более всего смахивал на южноафриканский, но было в нём и что-то ещё другое.

– Да, а что, собственно, происходит, капитан?

– Позвольте представиться, командир роты пятисотого парашютно-десантного батальона капитан Рыбка 205…

– Что Вы себе позволяете капитан? Отпустите немедленно моего адьютанта.

– Вы не поняли генерал. Мы не Пара 206, мы – отряд охраны, – поясняет капитан всё ещё тупящему генералу и добавляет, ухмыляясь уже на немецком – Schutzstaffeln, SS 207. Вы взяты в плен генерал.

Картинка сложилась. Айк начинает трезветь. Вот и появилась долгожданная огромная куча дерьма.

– Капитан, я собственно первый раз попадаю в плен, поймите меня правильно, я весьма отдалённо представляю себе, что я должен в этом случае делать, – из Айка полился словесный понос.

Капитан, вернее уже будет сказать гауптштурмфюрер СС, взглянул на свои наручные часы. За окном раздаётся ухающий, протяжный и глухой взрыв. Это с четырёх сторон отработали по вилле охраны немецкие огнемётчики. Не осталось у командующего охраны, или вернее – охрана у него полностью сменилась.

– Полчаса назад началась артподготовка нашего наступления на Рабат. Через полчаса наступление начнётся. Начнётся если Вы не отдадите приказ о капитуляции. Вот письмо фельдмаршала Кюхлера с условиями вашей капитуляции, – и гауптштурмфюрер протягивает Айку конверт.

Нервно трясущиеся руки никак не могут справиться с непослушной бумагой. Справился. Читает. Смысл прочитанного ускользает. Читает еще раз. Почётная капитуляция. Знамёна части могут не сдавать. Офицерам разрешается оставить холодное оружие. В случае принятия на себя обязательства более не участвовать в войне с Третьим Рейхом, офицерам могут разрешить выезд в Швейцарию.

– И что, я должен делать?

– Вы согласны отдать приказ о капитуляции?

– Да. У меня нет другого выбора.

Немцы ухмыляются. Выбор есть всегда. Слабак.

Главный эсэсовец оборачивается к своим подчинённым и кивает головой на адьютанта: – Он нам больше не нужен.

Один из конвоиров заученным движение сворачивает голову адьютанту.

– Зачем? – выдыхает побледневший Айк.

– Слишком склочный был тип. Был. – мотивирует убийство гауптштурмфюрер, – Пойдёмте к телефону генерал, надо позвонить в штаб.

Командующий звонит в штаб. Заученно выдаёт надиктованные эсэсовцем приказания дежурному по штабу. Сейчас к штабу подъедет подразделение парашютистов, оно сменит караул по охране штаба. Сменившееся подразделение срочно отправить на аэродром. Пароль для опознавания парашютистов – «Флорида», отзыв —«Куба». Сам прибуду в штаб минут через пятнадцать.

Один из эсэсовцев приносит из спальни недостающую генеральскую форму. Кобура с пистолетом с ремня снята. Гауптштурмфюрер пакует её в свой ранец. Трофей. Добрить щетину не разрешают. Время. Время не ждёт. Каждую минуту там в северных предместьях столицы султаната расходуются тонны стоящих немалых денег боеприпасов. Быстрее закончим, больше сэкономим. Бережливый немецкий характер и американская любовь к деньгам. Взаимопонимание, однако.

Короткая поездка к штабу. Охрана уже сменилась. Одетые в форму британских десантников эсэсовцы. Во внутреннем дворике кучка тел из солдат сменившегося караула. Растерянные лица штабных, согнанных в зал для совещаний. Связь с частями на передовой. Приказ о капитуляции. Деловитые эсэсовцу пакующие штабную документацию. Десять минут ожидания в своём кабинете. Стакан виски, выпитый залпом с разрешения гауптштурмфюрера. Из приёмной заходит в кабинет немец в форме британского штаб-сержанта. Короткий доклад на немецком.

– Ну. Вот и всё генерал, а Вы боялись. Ваши парни подняли белые флаги по всей линии фронта. А султан объявил по радио о восстановлении французской администрации в Марокко.

– Что будет дальше, капитан?

А, дальше был плен. Оставшихся в рядах союзников французов – расстреляли. Англичан отделили от американцев и отправили во Францию. Американских офицеров и генералов отделили от солдат. Солдаты отправились в южную Испанию строить береговые укрепления. А офицеры и генералы были погружены на древний пароход. Куда он должен был идти? Чёрт его знает. Война, документы затерялись. Дошёл пароход до середины Гибралтарского залива и подорвавшись на шальной мине затонул. Спасшихся не было.

25 января 1943 год. п. Архангельское, Московская область.

Полевой госпиталь №1910, расположенный в зданиях и на территории Центрального санатория Красной Армии «Архангельское». По присыпанной снегом дорожке санаторного парка прогуливались двое. Обоим под пятьдесят. Круглолицые, чем-то даже немного похожие друг на друга. Тот, что слегка пониже – в шинели без знаков различия. У второго на шинели погоны генерала армии, но под шинелью не генеральские лампасы, а коричневые санаторно-госпитальные штаны, под форменной ушанкой – бинты, придающие генералу весьма героический вид. Видимо первый приехал проведать раненного товарища.

– Как же это тебя угораздило, Гоша? – интересуется первый.

– Твоими стараниями, твоими… – хмурится генерал.

– Загадками не говори.

– А, какие тут загадки. И на хрена я с тобой связался, Никита?

– Я-то тут причём? Я что ли в тебя стрелял?

– Ага. Если б не ты, то не стреляли бы.

– ?

– Ты ж просил, на Брежнева аморалку подработать. Я и занялся этим. Человека хорошего на это дело отправил. Только ни черта не вышло. Баба евоная вместо того, чтобы его на скандал спровоцировать, сама Лёньку избила при свидетелях. Статью себе на шею повесила. НКВД её в Москву вместо Алма-Аты завернула. Почуяли что-то видать. Ну и пришлось моему человеку её в пути подработать. Ну и мне пришлось с этим хорошим человеком расстаться.

– Ну, а я здесь где?

– А как ты себе представляешь расставание с тем хорошим человеком? Вот пришлось спектакль устраивать. Убили его немецкие «диверсанты». Адъютант – дурак. Всё всерьёз воспринял. Хотел гранату кинуть. Ну и прилетело ему. А граната в ноги упала. Еле успел за колесо упасть. Но всё равно и мне прилетело.

– А мне говорили – немецкая мина…