Дмитрий Абрамов - «Большой Сатурн»

Уф. Наговорил.

Василевский поискал глазами какого-то офицера, нашёл.

– Всё слышал. Ты ответственный за претворение в жизнь. Свяжись с Тюленевым. Ему эти «Лесники» уже не нужны. Всех сюда. Пусть передают опыт. Через десять дней надо забросить в тыл групп армий «Центр» и «Север» – пятьсот ДРГ. Всё. Бегом исполнять.

Вся ночь прошла в напряжённой мозговой работе, офицеры оперативного управления летали как пчёлы. Головы у всех гудели как улей. Под утро пошли с Василевским в служебную столовку перекусить. За чашкой крепкого кофе рассказал свои мысли про боеприпасы объёмного взрыва.

– Мы когда Ростов к обороне готовили, один умелец предложил минировать местность газовыми баллонами. Провели испытания. Один 50-ти литровый баллон с пропаном взрывали накладным зарядом. Взрыв получался так себе. Как от снаряда 75–85 миллиметров. Попробовали баллон подрывать выстрелом. Баллон раскололся но не взорвался. Подрывник по запарке через несколько секунд сделал ещё один выстрел в ту сторону трассирующей пулей. Жахнуло так как будто линкор главным калибром саданул. В общем смысл следующий. Тонкостенный снаряд, раскалывающийся при попадании в препятствие, наполняется горючим газом или летучей аэрозолью под давлением, взрыватель выдаёт искру с замедлением в три-четыре секунды. Осколков такой боеприпас выдавать не будет, но фугасное действие будет отличаться чуть ли не на порядок по сравнению с обычным осколочно-фугасным снарядом того же калибра. Думаю, очень эффективно будет применение по зданиям и укрепрайонам.

Василевский задумчиво жевал сосиску и одновременно искал кого-то в зале столовой. Взмахнул рукой. К нашему столику подошёл немолодой уже полковник.

– Послушай что генерал-майор рассказывает.

Я кратенько повторил.

– Свяжись с конструкторами, кто там у нас огнемётами занимается. Озадачь. Пусть проверят.

Полковник чуть помялся и спросил меня: – Извините, товарищ генерал-майор, а Вы – Брежнев?

Опппа. Слава моя уже бежит по коридорам ГенШтаба.

– Да, – говорю, – а в чём дело?

– Это не Вы автор рац. предложения по малокалиберным кумулятивным бомбам? Из штаба Закавказского фронта нам пришли бумаги с предложением. Автор указан как полковник Брежнев.

Василевский смотрит на меня вопросительно. Ну а что, действительно это я. Рассказал ещё до рейда Васильеву. А он видимо всё оформил и оправил по команде.

– Да моё творчество. У немцев кумулятивные снаряды уже есть. Но они очень дороги в изготовлении. Требования же к бомбам гораздо проще. Вполне возможно изготовить бомбу в 3–5 килограмм весом. Ил-2 возьмёт сразу 100–150 таких бомб. Высыпает их над колонной. Думаю штук 5–10 попаданий по технике будет. И эффективность – один самолётовылет – минус десять танков у вермахта.

Василевский удивлён.

– Изобретатель, – и уже полковнику, – ну и как там эти бомбы?

– Уже пробную партию изготовили. Действительно сможем освоить их производство без особых проблем. На испытаниях штурмовик за один заход поражает от двух-трёх до пятнадцати мишеней.

– Не забудьте меня позвать на итоговые испытания.

Тут к нашему столику подходит колоритная личность. Кавказец, лет тридцати, очень похож на молодого Кадырова, прихрамывает, одет в белые поварские штаны и куртку.

– Приятного аппетита, Александр Михайлович. Здравствуйте, товарищ генерал-майор.

– А, Рамазан, здравствуй. Знакомься, Леонид Ильич, это наш шеф-повар.

Жму руку повару. Хвалю завтрак.

– Извините, товарищ генерал, а вы Брежнев?

Где-то я уже это сегодня слышал. Ща Василевский ревновать начнёт.

– Да, – говорю, – с какой целью интересуетесь, товарищ шеф-повар?

– Меня просили Вам передать, что Вам необходимо срочно связаться с Баграмяном.

– Ты что с Баграмяном знаком? – это Василевский.

– Не, это скорее всего мой зампотыл, он у меня тоже Баграмян, – и оборачиваясь к Рамазану, – а кто просил?

– Мне дядя из Баку позвонил. Ну не мне, а на узел связи. Ребята меня позвали. И он сказал что его хороший знакомый очень просит найти генерала Брежнева.

– А, дядя у тебя кто?

– Замнаркома сельского хозяйства Азербайджана.

– Понятно.

– Что это значит, Леонид Ильич? – Василевский смотрит на меня с вопросом.

– Что-то случилось в бригаде, раз задействовали связи Баграмяна. У них ведь связи с ГенШтабом нет и как со мной связаться не знают.

– Тогда пошли на узел связи. Надо срочно разобраться.

На узле связи выясняем, что приказ о передислокации бригады в резерв Ставки уже давно отправлен в штаб Крымской группы войск. Несколько минут на прозвон через несколько узлов связи, наконец трубку снимает дежурный по бригаде командир второго батальона. Докладывает. Приказ Ставки получен четыре часа назад. Бригада уже его начала исполнять. Зампотех поехал на станцию вопрос с погрузкой в эшелоны решать. Подразделения сворачиваются, пакуются, готовятся к маршу на железнодорожную станцию. Два часа назад, в расположение бригады приехали особисты Сталинградского фронта и арестовали Хайретдинова по постановлению прокурора ихнего фронта. Корнеев пытается через штаб Крымской группы разрулить тему. Но Артура вроде бы как везут в Ростов. Особисты – настоящие, пять раз перепроверили. Со слов особистов, моему НШ вменяется куча убойных обвинений. Соучастие в организации побега немецких военнопленных, отдача приказа о расстрелах пленных и гражданских лиц и пытки пленных.

Раз соучастие, то и на меня дело военная прокуратура завела. Прикол в том что, бригада до сего дня подчинялась Крымской группе войск Закавказского фронта, а с сегодняшней ночи подчиняется напрямую Ставке ВГК, и стояла на стыке со Сталинградским фронтом. И все военнослужащие бригады соответственно – были в зоне ответственности военных прокуроров Крымской группы и ЗакФронта. А сейчас санкцию на арест командования бригады – должна давать Ставка. Но Ростов – это уже Сталинградский фронт. А часть «преступлений» Артура типа там была совершена.

Начальник ГенШтаба слушает доклад по второй трубке. Потом начинает раздавать указания подчинённым. Я в шоке. Сталинградский фронт, Сталинградский фронт, чем я им насолил? ЧВСом там Никита Сергеевич, кукурузу ему в задницу, Хрущёв. Сука.

Идём к Василевскому в кабинет. Успокаивает – разберёмся. Минут через десять заходит комиссар государственной безопасности 3-го ранга. Василевский знакомит – это Лаврентий Цанава – заместитель начальника Управления Особых отделов НКВД СССР. Следом появляется корвоенюрист Носов – главный военный прокурор РККА.

Излагаю суть проблемы. Носов уточняет – чую ли я что за собой.

Начинаю излагать.

– Единственное что подходит под обвинения – в Тихорецке было захвачено два эшелона, один с ранеными немцами, второй с медперсоналом. Когда исчезла необходимость в сокрытии от немецкого командования факта взятия Тихорецка, все раненные немцы и немецкий медперсонал были погружены в один эшелон и отправлены по железной дороге обратно к немцам в Пятигорск. У бригады, действующей в тылу, не было возможности ими заниматься. И в конечном итоге они все всё равно уже наверное опять у нас в плену. В Ростове был аналогичный случай, только мы раненых вывезли в станицу на нейтральной территории и по действующей телефонной линии сообщили в ближайший к ним немецкий гарнизон в Азов, чтоб забрали своих. Азов наши уже взяли так что и эти уже опять у нас в плену. В обоих случаях речь шла о рядовых и унтерах вермахта. Офицеры и эсэсовцы ни куда не отправлялись. Это насчёт побега. По расстрелам. Бригада действовала в тылу противника и до установления устойчивой транспортной связи с фронтом просто не имела возможности для содержания большого количества пленных. В это время действовал мой приказ – пленных не брать. В плен брали офицеров и чиновников оккупационных властей, если на допросе выяснялась их ценность для командования, то их не расстреливали. Такой же приказ действовал в отношении полицаев. В Крыму, все сдавшиеся после приказа генерала Маттенклотта о капитуляции немцы переданы в соответствующим фронтовым службам. Насчёт пыток. Маттенклотт не хотел зачитывать по радио приказ о капитуляции. Я отрезал ему мизинец. После этого он согласился выступить по радио и зачитал от своего имени приказ немецким гарнизонам в Крыму сдаться. Всего сдалось после приказа около 15 тысяч. Они конечно в большой степени тыловики и нестроевые. Но если бы продолжали сопротивление, думаю тысячи три-четыре наших бойцов мы бы потеряли. Да и только сейчас бы заканчивали освобождение Крыма. Так что на одной стороне был мизинец фашистского генерала, а на другой – несколько тысяч жизней наших солдат. Да и мой особый отдел уже к тому времени на Маттенклотта столько материалов насобирал, что раз на пять повесить его хватит. Какая разница, будет он повешен с десятью пальцами на руках или с девятью?