Владислав Конюшевский - Боевой 1918 год-3 [СИ]

На пару секунд задумавшись, я предложил:

– Тогда, может, всех остальных – того? Сразу всем скопом. На каком-нибудь очередном заседании СНК? А можно даже и на съезде. Или лучше точечно сработать?

Жилин возмутился:

– Совсем долбанулся? На тебя я точно никаким мозгокрутом не воздействовал, поэтому непонятно откуда эта мания появилась, прямо как у Троцкого! Чуть что, так сразу кончать! Бросай это дело! Сейчас просто работать надо. И с людьми, и с обстоятельствами! И не надо…

Тут собеседник увидал мою улыбку и выдохнув, уже спокойно уточнил:

– Та-ак… опять проверяешь?

Я немногословно кивнул:

– Ага.

– Ну и как?

– Нормально. Не скурвился и не остервенел.

Иван вернул улыбку:

– Это не может не радовать. – и вернувшись к вопросу, продолжил – Так что насчет Сталина думаешь? Реально он ведь нам нужен, но не как противник или нейтрал, а как соратник.

Пожав плечами ответил:

– Нужен. И возможно ты прав. Если его выдернуть из привычной среды, то есть шанс, что на жизнь он по-другому смотреть станет. А уж мы с Лапиным, постараемся этому посодействовать. Тем более, что он сейчас скорее Коба, чем Сталин. Личинка так сказать того Иосифа Виссарионовича, что был известен всему миру. Может что-то и получится. И кстати – от внезапно пришедшей мысли я аж привстал – а ты не можешь его, ну, как Троцкого?

Тут Седой, смущенно закряхтел и потупился. Заинтересовавший сей метаморфозой я затребовал объяснений и выяснилось, что буйствующий в Финляндии (и даже немного в Норвегии) «Лев революции», в последнее время ведет себя несколько предосудительно. А проще говоря – крыша периодически едет у ответственного товарища. И Жилин считает, что это результат его воздействия. Поэтому, если мы не хотим получить невменяемого Иосифа Виссарионовича, то игр с мозгами лучше все-таки не допускать.

Представив себе «отца народов» с потекшей крышей, я, передернувшись всем телом, быстренько согласился с собеседником о недопустимости экспериментов над данной фигурой. Он и так особой мягкостью не отличается, а если различные мании и фобии разыграются, то хоть свет туши!

Потом мы поговорили о будущей работе Фрунзе и тут я неожиданно вспомнил:

– Слушай, есть одна непонятность. Вот помню в детстве фильм смотрел. Там еще паренек душевно песню пел про Лизавету…

Жилин кивнул:

– Знаю такой. «Александр Пархоменко» называется. А что?

Я удивленно поднял брови:

– Тот самый Пархоменко? Который Александр Яковлевич? Командующий Луганской группой войск? Блин не знал, что этот фильм был про него. Хороший мужик… Мы с ним у Матюшина как-то встречались… Ну так вот – в фильме был показан Ворошилов. Причем, показан каким-то достаточно крупным военачальником. А тут он в Москве, на непонятной должности. Это как так получается? Из-за различия миров?

Иван на секунду задумался:

– Скорее всего. Я точно не помню, как там с ним было в нашей реальности, только здесь он, в декабре семнадцатого, подхватил воспаление легких. И чуть очухавшись, прицепом еще тифом заболел. Насколько знаю, почти полгода в себя приходил. А чего ты им заинтересовался?

Подумав, ответил:

– Да просто думаю, не зря же он у нас дорос до наркома обороны? Какой там нарком получился, это дело десятое. Главное, что мозги в наличии были. Вот и соображаю – может быть его имеет смысл с собой забрать? Чего ему в столице штаны просиживать? Не покажет себя – обратно отошлю. Ну а покажет… нам ведь месяца через два-три в Малороссию идти. А он, тамошний люд знает. Мда…

Видя, что собеседник замялся, Седой поинтересовался:

– Чего замолк?

Я ухмыльнулся:

– Да прикинул, что если он с нами поедет, то ему часы отдать придется. Ну и пистолетик тоже. Чтобы не обижался…

Собеседник удивился:

– Какие часы?

Пришлось рассказать про Чандиевскую запредельную любовь к трофеям. Немного поржали. Потом опять перешли к делу. Подкорректировали некоторые планы на будущее. Между делом я поинтересовался как там обстоят дела у союзников на западном фронте. Ведь в нашей истории, по общепринятому мнению, выход России из войны сильно воодушевил немцев и в результате этой «блистательной победы» они продержались месяца на три дольше. Здесь же никаких мирных договоров не было и хоть немцы и перекинули большую часть войск на запад, Антанта один черт их давила как бык лягушку.

При этом, по словам знающего историю Ивана, в нашем времени, контрнаступление союзников случилось в августе восемнадцатого. Но сейчас, оно началось в июне. То есть если экстраполировать эти данные, то противник, по логике, капитулирует уже к концу сентября.

И кстати было еще одно отличие от нашего времени. Жилин ведь не только с лекарствами мутил. Понимая, что это точно лишним не будет, он еще до своего ранения синтезировал некоторое количество WZ-4. В общем, про подобную штучку я и в своем времени не слыхал (там наверняка даже не первая форма допуска. Там гриф – «перед прочтением-съесть»). Короче – как бы то ни было, нервнопаралитическое боевое отравляющее вещество бинарного действия, рядом с которым разные зоманы и циклозарины это просто легкие капли в нос, произвело на немцев ошеломительное впечатление. А ведь их в начале предупредили не переходить определенные границы, ну а потом, в марте, просто обработали словно саранчу. На трех участках фронта. В общем, полторы дивизии (даже чуть больше) в минус, а немчура кардинально снизила прыть. Они ведь не знали сколько у русских этого «чуда» есть, поэтому стразу остановились. Но время шло и постепенно, фрицы начали о чем-то догадываться. Например, о том, что у нас, возможно, запасы этой сногсшибательной отравы не очень-то и большие.

Поэтому, невзирая на плохое снабжение, активнейшую революционную пропаганду и сильнейшее нежелание личного состава воевать, стали осторожно двигаться вперед, прощупывая оборону противника. При этом, постоянно ожидая – применят ли русские свою мерзость, от которой даже противогазы не помогают или нет? Русские молчали, и немчура постепенно осмелела.

Но к этому моменту, довольно большое количество войск уже было ими перекинуто на трещащий по всем швам западный фронт. Вот и вышло так – время мы выиграли, наше сопротивление окрепло и теперь имеем что имеем. Ведь немцы, после провала брестских переговоров ломанулись было вглубь страны, но после химического душа тормознулись. Точнее говоря, на севере, успели занять большую часть Прибалтики. В центре – часть Белой Руси. А на юге – Малороссию. Но зато они не взяли ни Крым, ни Таганрог. Не говоря уж о восточной части Новороссии. А теперь и не возьмут. То есть сейчас у красных положение даже лучше, чем было в реальной истории. И никакого позорного договора с противником нет.