Владислав Конюшевский - Боевой 1918 год-3 [СИ]

*В реальности Келлер был убит петлюровцами в декабре 1918 года.

Это ведь тот человек, который с Деникиным толком договориться не мог и которого корежит даже от словосочетания «Государственная дума». А уж разнообразных революционеров, он зубами рвать готов. То есть Келлер, это цельный такой, непрошибаемый «слуга царю отец солдатам», топящий исключительно за «православие, самодержавие, народность». Что по нынешним временам выглядит полнейшим идиотизмом. Но, если он хочет говорить, то надо ехать. В общем, сообщив Санникову что скоро буду, сам пошел готовиться. Хотя чего там готовится? Открыл сейф и достав оттуда пакет, еще раз проверил наличие одной очень интересной бумаги. После чего, сунув пакет в планшетку, сообщив охране куда мы направляемся, двинул к автомобилю.

По приезду сразу прошел в знакомый кабинет и увидал там, помимо Александра Сергеевича, усатого, худого, длинного старикана в мундире и орденах.*

*Келлеру в восемнадцатом был 61 год

Лично «первую шашку» я до этого не лицезрел, но вряд ли это кто-то другой. Поэтому не заморачиваясь, просто вежливо козырнул:

– Здравия желаю, товарищи генералы. – и персонально в сторону орденоносца – Комбриг Сварогов. Чур Пеленович.

«Голова» просто пожал протянутую руку, а вот старикан (у которого встопорщились усы при обращении «товарищи») козырнул в ответ:

– Генерал от кавалерии Келлер Федор Артурович.

После чего мы расселись за столом, и генерал поведал, для чего хотел устроить встречу. Оказалось, что он обо мне весьма наслышан. Ну дык, обо мне все уже слышали и белые, и красные, и серо-буро-малиновые. Так что этому заявлению я не удивился. Далее Келлер проинформировал, что узнав о захвате Одессы бригадой морпехов, думал собирать наиболее боеспособные части УНР для последующего выбивания красных из города. Но Петлюра спутал все карты и пришлось отвлечься на более близкую угрозу. Ну а потом, как-то очень быстро, войск вообще не осталось…

Слушая собеседника, я несколько охренел. Вот уж точно про него говорилось что дипломат их Келлера никакой. Зачем он в этой ситуации говорил про «выбивание» непонятно. Или он так позицию свою обозначает? Но уточнять не стал, а просто ответил:

– Мне про это известно. Но так и не понятна причина, по которой вы хотели встретиться.

Федор Артурович покряхтел и признался:

– Дело в том, что некоторым юнкерам было довольно опасно оставаться в Киеве. А сами они в основном с тех мест, где сейчас хозяйничает Совдепия…

В этот раз, даже не удивившись, лишь мысленно рукой махнул. Ведь явно ему что-то надо, а один хрен, за языком не следит. Нет чтобы сказать «территории, находящейся под контролем Советов». Угу – рубит как привык: «где хозяйничает совдепия». Тут вдруг поймав ускользавшую мысль, перебил генерала:

– Стоп. Юнкера говорите? Так это ваши люди сейчас заныкались за Раздольным, в усадьбе помещика Трухачова? Тридцать семь юнкеров при трех офицерах?

Келлер удивился:

– Вы уже о них знаете?

Я чуть не сплюнул:

– Со вчерашнего обеда. Хорошо еще, те пацаны на петлюровцев не похожи, и мои разведчики решили сначала понаблюдать, а не сразу на них штурмовиков натравливать.

Мне действительно доложили об этих офицериках еще вчера. Но мы думали, что это бегущие от петлюровцев вояки, которые сходу не решились проникнуть в Одессу, а остановились на подступах к городу для прояснения обстановки. Оказалось-же вона оно как… Но не став предъявлять претензии, просто продолжил:

– А от меня чего вы хотите? Документы молодым людям, для поездки до дома? Не вопрос! Можно сделать. Единственно что хотел бы уточнить – а они не желают сами Родину защищать? Ведь их, собственно говоря, для этого и готовили. Или граждане юнкера, во главе с вами, решили окончательно плюнуть на страну? И я вовсе не Украину имею ввиду. Хотя вы и ей тоже присягали…

Старикан вскинулся, положив руку на эфес сабли, но я решил слов не выбирать. Он со мной не выбирая слов, ну так и я тогда тоже не стану миндальничать. Поэтому продолжил:

– А чего вы так остро реагируете? В чем я не прав? Генералы, мля… Как тряхнуло Россию посильнее, так вы только собой и занимались! Кто в сепаратизм решил поиграть, кто себя верховным правителем объявил, кто сразу от страны кусок пожирнее отгрыз. С теми же немцами союзы заключали, только в путь. Грызлись меж собой словно собаки. Кому монархизм не нравится, кому демократия, кому социализм. Ага, а с фрицами мы воевали. И Россию из кусочков тоже мы собирать будем. Те же поручики, работяги, да матросня отмороженная. Получается, что, для них слово «Родина» значит больше, чем для разных увешанных орденами «превосходительств». Тьфу слов нет! Хотя, вы вон, даже царя-рохлю ради денег слили, чего уж про страну говорить…

Санников, с которым я всегда был предельно вежлив, аж рот приоткрыл, а медленно наливающийся кровью Келлер взорвался:

– Как ты смеешь?!

После чего весьма резво вскочил и в два шага преодолев разделявшее нас расстояние, вознамерился влепить мне по морде. Я так удивился, что даже в отмах не пошел, лишь уклоняясь от бешенного генерала. Тот «провалившись» в результате промаха, вовсе не успокоился, а схватился за саблю. Пришлось вскакивать со стула и рявкнув стоящему у дверей Бергу, который уже вскинул автомат – «Не стрелять!» уворачиваться от остро заточенной железяки. «Танцевали» мы секунд, наверное, пять-семь. При этом старичок весьма резво и рубил, и колол. Я же всячески уворачивался, подставляя под удары предметы мебели. А когда оппонент, переводя дух, замедлился, в сердцах выдохнул:

– Да не вертись ты, мандовошка!

Воспользовавшись случаем, на попе проехал на другую сторону большого стола и уже оттуда нервно поинтересовался:

– Вы вообще с ума сошли?

Санников тоже не молчал:

– Федор Артурович, что с вами? Немедленно прекратите! Возьмите себя в руки!

Келлер застыл, а потом бросив саблю на стол, тяжело опустился на стул с порубленной спинкой и закрыл лицо руками. Александр Сергеевич с полностью охреневшей физиономией, чтобы хоть что-то сказать, слегка заикаясь, пояснил:

– Федор Артурович, очевидно, еще не оправился от недавней контузии…

Продолжая настороженно наблюдать за буйным пациентом, я раздраженно прокомментировал:

– Так пусть лечится! Чего он на людей-то бросается?

Генерал, наконец, вынырнул из ладоней и глядя в пол, глухо сказал:

– Прошу извинить. Нервы ни к черту. – и повернув голову в мою сторону добавил – Но и вы не в праве столь пренебрежительно отзываться о государе.

Я возмутился:

– С чего бы «пренебрежительно»? Сказал, как есть. Царь, как руководитель, оказался профнепригоден, поэтому мы и имеем то, что имеем. Хотя как консультант СНК, показывает себя довольно неплохо.