Виктор Сиголаев - Шестое чувство [litres]

– Потому что ты пургу гонишь! Когда это к бармену стали по кличке обращаться?

– Знакомый же его, наверное. Или даже друг… близкий… Вот они и… друг к другу…

Что ж он изворачивается-то?

Главное – врет нагло, как сивый мерин. Без фантазии и интеллекта, что называется. Тот случай, когда брехун знает, что раскрыт, но продолжает упорно гнуть свою линию – вопреки логике и здравому смыслу. Не желают они-с слушать никаких аргументов и доказательств. «Люминий – значит, люминий!»

И тут я неожиданно вспомнил.

Был… будет у меня один знакомый пропойца, который говорил мечтательно, всосав пол-литра кислого: «Никогда, Витек, не верь нам, пьяницам! Потому как непьющему человеку нашего брата ну никак не понять: у нас, понимаешь ли, другая мораль, принципы и логика. За стакан синего я могу подробно рассказать тебе, о чем говорила Царица Савская с Гришкой-Самозванцем на китайской границе у Халхин-Гола. В деталях и лицах. Но ты… все равно мне не верь! Точно, правду говорю…»

Как ни прискорбно, но эта «синяя» философия – много-много раз подтверждалась мною на практике. И касалось это не только обитателей «синей ямы».

По точно таким же правилам жили и…

Я рывком задрал Сашке водолазку на правой руке. Чисто. На левой…

На локтевом сгибе отчетливо виднелись красно-черные точки: свежие следы от инъекций, сделанных совсем недавно.

Количеством… в две штуки.

Ах ты ж…

Говорят, долго хранить секрет внутри себя – очень вредно для личного персонального здоровья. Тайна, замурованная внутри человека, разъедает его изнутри, расшатывает психику и ослабляет иммунитет. Она как опухоль: запустишь – сожрет с потрохами. Если хочешь снова зажить здоровой полноценной жизнью – необходимо вовремя избавиться от излишних секретов. Сам не можешь – попроси друзей помочь. Намекни хоть…

Саша План – прекрасный образчик валидности этой теории.

Он и намекнул.

И мы тут же, не заставив себя долго ждать, в два счета избавили его от лишних тайн. Помогли, стало быть. В результате чего наш клиент, что называется, запел по полной. Соловьем! Чем здорово облегчил свою исстрадавшуюся душу, ну и… свою дальнейшую участь в том числе.

Нет, вы только представьте, что учудил этот популяризатор запретного кайфа?

Если отбросить все подробности – он сам внедрился в «семью» наркоманов!

Можно называть ее кружком по интересам, сектой, притоном, клоакой – не суть. Сами они называют себя «семьей» – по древней наркомановской традиции, берущей начало чуть ли не в прошлом веке: со времен полного отсутствия в царской России ограничений на какие-либо наркотические средства. Да, впрочем, речь сейчас не об истории этой социальной проблемы общества.

Речь о Саше.

Который, прямо скажу, сильно меня удивил. И… я даже еще не разобрался толком: или разочаровал, или восхитил – это время покажет.

Помните тот день, когда мы с Шуриком посетили странную квартиру хиппующего татарина по имени Салман? Навскидку – это был четверг на прошлой неделе. Как запомнил? Просто. Вова Микоян утром того дня подкалывал меня на тему «четверговского дождика», а я возьми и запомни. Получается, Саша колбасится с нариками уже больше недели! А я ни сном ни духом…

Так вот. Салман.

Выскочили мы от него слегка не в себе. Шурик дрожал еще при этом, что конь с мороза. Я еще подумал тогда, что хороший урок ему будет впредь. Получил парень иммунитет от тяги к запредельному удовольствию.

Наивный.

Шурик дотяпал, подрагивая, со мной до остановки на Кожанова, сослался на то, что ему нужно в другую от центра сторону, да и остался там, когда я, скучая, удалялся вдаль на троллейбусе номер двенадцать. А он, получается, развернул свой корпус на сто восемьдесят градусов, и, наверняка по-прежнему не переставая подрагивать всем телом, потяпал обратно к Салману.

А вот в этом месте я не совсем его понял.

В смысле мотивации. То ли он хотел давнишнюю свою мечту исполнить, связанную с грехопадением иглоукалывания, то ли хотел сыграть в разведчика – чтобы больше якобы узнать об этой «ячейке общества» с целью расширения собственного кругозора. А может, и то, и другое в комплекте.

Все равно поразительно – я ж видел, как он передрейфил там, в квартире, когда был со мной. Тем не менее набрался же смелости! Да уж, чужая душа – потемки.

Шатко ли валко – явился Шурик пред грозные очи Темнейшего: вернулся он к Салману. «Хочу, мол, к вам, – возопил. – Другу моему вы предлагали вакансию, а я, обиженный, таки ушел. Не дело это, папаша!» Не дословно, конечно, но что-то наверняка близкое по смыслу.

И татарин сжалился…

– Салман там совсем не главный, – рассказывал Сашка, немного успокоившись от наших пристрастных убеждений покаяться. – Главного зовут Федей. И мы с тобой, Витек, его оказывается, видели!

– Не понял, – нахмурился я. – Там закрыто было. Куда Салман показывал.

– Мужика помнишь? На первом этаже. В татуировках весь. И тельняшка у него была вот тут разорвана…

– На себе не показывай… – рассеянно одернул я Шурика. – Помню я мужика.

– Так это и есть Федя. Кликуха – Достоевский. Он там главный. И… он вообще классный мужик. Умный.

– Чтоб в вену долбиться, много ума не надо, – проворчал Аниськин, – и других подсаживать…

– Да нет! Вы не поняли, – разгорячился Сашка. – Он даже против кого-то подсаживать. Я его еле уговорил. У них там разные правила есть, законы, понятия. Если первый раз – то доза не опасная, очень маленькая. И приход слабый. Называется это – «медовый месяц». В течение этого срока соскочить очень легко. Я и соскочу…

Марьяна мне тоже что-то про «медовый месяц» рассказывала. Все совпадает.

– А он работает где-то? Этот твой Федя, – делая равнодушный вид, поинтересовался Аниськин.

– Работал. Поперли за пьянку. А был мотористом на буксире, в порту. Жена даже у него была, спиногрыз – все ушли. У него квартира была в малосемейке – оставил жене. Благородный. Он больше года околачивался по собутыльникам, спал на улице, зимой на теплотрассах, пока Салмана не встретил…

– А этот Салман, я погляжу, прямо зазывала какой-то. Рекрутер.

– Вовсе нет. Он тогда Достоевским был, но хотел уйти на покой: здоровье уже подводило. А Федя – крепкий, молодой, Салману жалко его стало – тратит свою печень на синьку.

Я чуть не поперхнулся.

– Спас, стало быть, Салман дядю Федора? Облагодетельствовал? Подсадил болезного на иглу?

– Так и есть, – убежденно заявил Сашка. – Ширево вообще полезней для здоровья, чем алкоголь какой-то. Зелье прямо в кровь идет, и печень не страдает.

– Вот так вас, дураков, и покупают на обманку, – горько констатировал Аниськин. – Разводят на мякине…