Александр Борискин - Лукинский фактор [litres]

Просьба Горина поручику фон Папену нашла у того положительный отклик. Он обещал свести Горина с германским атташе и дать рекомендации. Как не хотелось Горину это делать, пришлось согласиться с предложением фон Папена.

Оставив компанию продолжать застолье, Горин и атташе уединились в курительной комнате ресторана. Выслушав просьбу Горина, атташе предложил продать всю имеющуюся у Горина информацию о деятельности вновь образованной Комиссии за сумму долга.

– Вы мне всю информацию, я вам – сумму, равную долгу. И мы в расчёте. Больше я к вам не обращаюсь.

Горин сначала возмутился, но, подумав, решил, что предложенная сделка его устроит: «Ну не стреляться же мне!»

– У меня имеются копии бумаг по работе Комиссии. Я могу их вам передать за сумму долга, это восемьдесят две тысячи рублей.

– Как я могу проверить, что бумаги подлинные?

– Только моё слово. Если в будущем окажется, что это не так, можете делать со мной, что хотите.

– Где находятся копии бумаг?

– На моём рабочем месте на службе.

– То есть завтра, по приходе на службу, вы можете передать их мне?

– В течение пяти минут после прихода на службу я выйду на улицу и зайду в табачную лавку, расположенную рядом, якобы за папиросами, и там передам вам документы в обмен на указанную сумму.

– Согласен, но эту ночь нам придётся провести вместе: я должен быть уверен, что вы передадите мне именно те документы, а не подготовленные за это время фальшивые. Вы согласны?

– Поехали ко мне на квартиру, там продолжим праздник. Только вам придётся позаботиться о закуске и выпивке – у меня дома пусто.

– Нет проблем. Через полчаса пригласите всю компанию продолжить вечер у вас, а я попрошу подготовить нам всё необходимое в ресторане. Можете замотивировать вечеринку тем, то я согласился дать вам деньги в долг. Кстати, мой товарищ с нами не поедет. Я его отпущу для подготовки денег. Именно он в табачной лавке и будет ожидать вашего прихода.

– Прекрасно.

Всё произошло так, как и было задумано. Уже утром в посольстве Германии специалисты работали с полученными бумагами. И они стоили заплаченных за них денег.

За неделю до описанных событий произошла встреча Петра Михайловича Романова и Петра Николаевича Дурново.

– Пётр Николаевич, нужна ваша помощь.

– Весь внимание, Пётр Михайлович.

– Для желательного исхода запланированной Комиссией передачи Лаодуньского района Германии необходимо устроить передачу германцам материалов работы Комиссии, но немного подправленных.

– В чём будет заключаться правка?

– Будет несколько завышена желаемая сумма оплаты за передаваемые земли: до 900 миллионов рублей золотом. Тогда, даже опустившись на 15 процентов от первоначальной цены, мы сможем получить не менее 765 миллионов! Именно эта сумма также будет фигурировать в документах как предельная, ниже которой сделка не состоится. Представляете, как обрадуются германцы, узнав минимально возможную сумму?! Но это надо сделать ювелирно точно, чтобы всё было предельно правдиво.

– То есть надо сыграть втёмную… Я понял, Пётр Михайлович. Только надо поставить в известность Алексея Александровича.

– Не волнуйтесь, его согласие уже получено.

– Когда у меня будут подправленные в нужном виде документы?

– Они у меня с собой. Но только в одном экземпляре. Продумайте, кому из членов Комиссии их надо передать. Вот, возьмите.

– Я даже вам не скажу, через кого будет проведена операция. «Большие знания, большие печали».

– Полностью с вами согласен. Только поставьте меня в известность, когда информация уйдёт к германцам.

– Конечно…

Игра русской контрразведки с германской разведкой была успешно проведена. Также был определён канал дезинформации для последующих операций. Все участники операции, кроме Алекса фон Урина, глубоко законспирированного контрразведчика, использовались втёмную.

Русская контрразведка хорошо понимала, что Горин, предав единожды, почувствовав вкус лёгких денег, на этом не остановится. Хорошо просчитав его человеческую сущность ещё по предыдущему месту службы, руководители контрразведки способствовали назначению его адъютантом генерала Белова, заранее готовя канал дезинформации для зарубежных разведок.

В дверь кабинета посла Великобритании в России Чарльза Стюарта Скотта раздался осторожный стук. Сам посол сидел за рабочим столом и просматривал только что полученную дипломатическую корреспонденцию.

– Войдите, – негромко произнёс Скотт.

Дверь отворилась, и на пороге показался сотрудник посольства, отвечающий за разведку, Габриэль Нортон.

– Что у тебя, Габриэль? Говори быстрее, видишь, я занят.

– Господин посол, только что получена чрезвычайно интересная информация из Первого отделения Собственной канцелярии русского царя. Нами добыт секретный Указ императора о создании Комиссии, возглавляемой Великим князем Алексеем Александровичем.

– Это та самая Комиссия, о которой столь много говорят в дипломатических кругах? Где Указ?

– Прошу, господин посол, – передал Габриэль красную картонную папку.

Тот достал из папки Указ и приступил к чтению. Прочитав текст дважды, посол, глядя на Габриэля, заметил:

– Сегодня 15 февраля, а Указ датирован ещё январём. Такая задержка во времени недопустима. Если вам для успешной работы не хватает средств, так скажите, всё необходимое будет выделено. Но все важнейшие документы, подписанные русским царём, я должен получать для ознакомления в течение нескольких дней после направления их в канцелярию царя… Габриэль, скажи-ка мне, Пётр Иванович Бецкий, камергер, включённый в Комиссию, не тот ли промышленник, предприятия которого начали поточное производство радиоаппаратуры?

– Надо дополнительно проверить, но думаю, тот самый.

– Проверь и доложи. Что-то эта личность стала часто мелькать в окружении императорской семьи… Можешь идти.

«Этот Указ – начало изменений во внешней политике России? Ожидается сближение с Германией путём передачи ей Порт-Артура? На Дальнем Востоке образуется новая линия противостояния Японии? Россия в союзе с Германией – это уже сила, противостоять которой Японии будет очень сложно, несмотря на нашу поддержку. Да и в Европе альянс России с Германией может значительно изменить расстановку сил. Отсюда недалеко и до военного договора между этими странами. Надо немедленно сообщить в Лондон полученные данные. Одновременно активизировать нашу агентуру в посольстве Германии. Что-то мы упускаем время. Ход событий начинает ускоряться», – раздумывал Скотт, вертя в руках полученный Указ.

На следующий день Габриэль подтвердил послу личность камергера Бецкого.

Пётр Иванович удивлялся самому себе: «Ну что я как безусый юнец никак не могу выкинуть из головы великую княжну Елену Владимировну! О чём ни начну думать, мысли всё равно переключаются на неё. Ведь понимаю, что мы не пара, а всё равно продолжаю мечтать. Тем более мне не известно, как она ко мне относится. Может, я ей совершенно безразличен. Надо попробовать встретиться снова и определиться. Только придумать повод. Может, написать письмо и предложить установить лично ей радиоприёмник? И посмотреть, что она ответит. Надо подумать. Напишу я ей письмо. Так „скромно и со вкусом“. И посмотрю на реакцию. Да, ещё надо подстраховаться. Сообщу Ивану Ивановичу о необходимости усилить мою охрану. Пусть посмотрят его люди, не изменится ли что-нибудь вокруг меня после отправления письма княжне».