Иван Васильев - Еще один шанс [СИ]

— Ну и вонища тут! — от резкого запаха у женщины сильно кружилась голова. — Почему в местах захоронения всегда так мерзко воняет?

Павел достал из рюкзака фонарик. Зажег свет. Луч заметался из стороны в сторону. Пронизав темные глубины захоронения, остановился на мрачных фигурах людей с волчьими головами.

Искатели сокровищ снова были в усыпальнице темного жреца: Мир сошел с ума и замкнул время в петлю. Гробница, подобно паутине огромного кровососа когтистыми руками древних проклятий поймала жирную добычу, и явно не собиралась её отпускать.

— Мы снова в том же склепе, — Алексей недовольно скрипнул зубами. Свет фонаря отбрасывал на стену усыпальницы его огромную тень. — Только, похоже, переместились во времени.

— А вот и наше сокровище, — Пехота поддержал командира. Он направил луч в центр зала и осветил закрытый саркофаг, стоящий возле целой скульптуры сфинкса. — Лежит себе спокойно под надежной охраной усопшего.

Огромная статуя древнего чудовища, в натуральную величину, с крыльями грифа и телом гиены замерла в настороженной позе. На цепких лапах бестии топорщились огромные когти, а над приземистым телом высилась массивная антропоморфная голова с ужасной тройной короной и огромной открытой пастью, готовая сожрать каждого кто осмелится подойти к погребению умершего. В ужасном теле, казалось, таилась сокрытая, наделенная сознанием жизнь. Да, статуя казалась живой — или, скорее, каменным покровом, готовым в любое мгновение пробудить жизнь.

— Сокровище! Вы сказали сокровища? — Циммерманн очнулся рывком, сердце его бешено колотилось. Внутри него все словно горело. Казалось, что в желудок зашили огромную пудовую гирю, и она, причиняя безумную боль, перекатывается внутри при малейшей попытке пошевелить какой либо частью тела. Состояние было отдаленно похоже на ужасное похмелье, но все тяжелые симптомы похмелья были не только представлены в нестерпимо остром, болезненном виде, но помножены ещё на что-то, незнакомое и страшное.

Кладоискатели подошли к закрытому саркофагу. Новоявленный археолог сразу же бросился открывать крышку. Массивная каменная плита, около двух метров в длину и полутора в ширину, оказалась тяжелее свинца. Она словно вросла в основание саркофага.

— Друзья, мне нужна ваша помощь. Давайте все вместе. Иии… раз. Ещё… Иии, раз.

— Хрр-ыкррр, — наконец-то раздался шершавый скрежет — удивительно похожий на предсмертный хрип человека. Только втроем искателям сокровищ удалось на несколько сантиметров сдвинуть тяжелую плиту с места. Из образовавшегося отверстия начала медленно выходить волна розового пара, потянуло тлетворным запахом разложения.

— Ух, ты! — удивленно воскликнул великовозрастный телёнок. — Вы видели такое?

Рязанцев схватил Циммерманна за одежду и резко оттащил его от приоткрытого саркофага.

— Франц, учитывая вашу способность попадать в неприятности, предлагаю немного подождать в стороне. Отойдите куда-нибудь и… пожалуйста, ничего не трогайте.

— Хорошо, согласен, — произнес немец. Он сделал несколько шагов назад и уперся спиной в громадную статую сфинкса. Вздрогнул от неожиданности, зашел за него. Облокотился всем телом, чтобы перевести дух. Чудовище неожиданно дрогнуло, покачнулось, и, оторвавшись от постамента, начало заваливаться в сторону полуоткрытого саркофага.

— Бу-дуу-хх, — огромная фигура упала на захоронение и раскололась с ужасным грохотом на несколько огромных кусков, при этом полностью сдвинула крышку с основания саркофага. Из под него в погребальный зал, словно закутанный в саван призрак, выплыло облако пыли.

— Франц, когда я сказал ничего не трогать, значит, я имел в виду… абсолютно ни чего не трогать и ни к чему не прикасаться, ясно.

— Конечно, конечно, — с благоговейным трепетом в голосе произнес нашкодивший «ребёнок». Он показательно развел руками, показывая ладошки. — Как скажете.

Расхитители гробниц, осторожно переступая через битый камень и поднявшуюся туманом вековую пыль, вернулись к захоронению и заглянули внутрь.

Находившуюся в саркофаге мумию окружали какие-то непонятные предметы из костей и зубов, золотые статуэтки людей, животных. На шее усопшего висело несколько тонких золотых пластинок с древними письменами. Но больше всего новоявленных искателей сокровищ удивил скипетр с позолоченной ручкой, который держал в руках мертвец, длиной около пятидесяти сантиметров.

Верхняя часть артефакта была сделана в виде когтистой лапы демона, схватившей большую шишку, украшенную неограненными сапфирами и рубинами потрясающей глубины, цвета и чистоты. В свете фонаря они блести настоящей радугой — черные, оранжевые, темно-синие, белые, зеленые, розовые и желтые, и каждый был идеально подобран для создания потрясающей воображение картины.

— Невероятно, — благоговейным шепотом изрек Циммерманн. Глаза его сияли, к нему вернулось хорошее настроение. — В жизни не видал ничего подобного!

Даже в самых лихорадочных снах меценат экспедиции застрявшей в петле времени не представлял себе подобных самоцветов. Каждый камень был уникален, каждый стоил на рынке огромных денег. А уж он-то в драгоценностях разбирался. Но все вместе, в сочетании с древнеегипетской работой — да ценность этого жезла колоссальна, ни с чем не сопоставима.

— Джентльмены, это, что и всё? — дрожа от сдерживаемого волнения, притворно расстроившись, произнес «Индиана Джонс». Он бесцеремонно разглядывал находки и запихивал золотые и нефритовые изделия себе за пазуху.

— Признаюсь, я надеялся на больший размер клада. А ради этой мелочёвки, можно было посидеть и дома. Давайте, ищите ещё — раз мне нельзя. Я уверен, тут должна быть масса бесценных находок! Вы только вообразите, сколько тайников, скрытых комнат и потайных проходов может быть здесь! За каждым углом, за каждой статуей наверняка есть скрытые ниши…

Павел усмехнувшись, направил луч света на лицо умалишенного немца. Оно было покрыто потом и грязью, кожа приобрела пугающий землистый оттенок. В безжалостном луче глаза Циммерманна казались красными углями, светившиеся безумием.

Чувство страха не оставляло Линду Гамельтон с самого начала путешествия. Её пугало всё: Зловещая обстановка, дурацкое поведение безумного Циммерманна, неудачные попытки вернуться назад. Потихоньку в сознание Линды стали проникать крошечные щупальца ужаса, укоренившиеся в мозгу безысходности и высосавшие из неё всё, кроме чувства страха. Женщину уже давно охватило дикое желание всё бросить, выскочить наружу, вновь очутиться в нормальном мире — увидеть над головой теплое солнце, почувствовать на лице мягкий ветерок, не отравленный пылью мертвых веков.