Андрей Савинков - Николай I. Освободитель

Пассаж про сыновей государства от тринадцатилетнего мальчишки звучал вероятно бы забавно, если бы в нем не было слышно звона возможных наград, к коим в этом времени относились весьма серьезно. Ради получения, например, Владимира четвертой степени порой жаловалось на благотворительность десятки тысяч рублей.

Собравшиеся по моему приглашению промышленники переглянулись. С одной стороны, переться куда-то за тысячу верст им явно не хотелось, тем более что и у себя дома можно было более чем успешно развивать любимое дело. С другой стороны, если посмотреть на предложение чисто с коммерческой стороны, не учитывая целой кучи мелких проблем, которые обязательно вылезут по ходу дела, то выглядело оно достаточно привлекательно. Тут и государственная поддержка, и инвестиции, и гарантированный сбыт. В ином случае о таком можно было бы только мечтать.

— О каких суммах идет речь, Николай Павлович? — После короткой паузы — как раз внесли большой самовар, и расторопные лакеи быстро наполнили всем присутствующим чашки — первым подал голос Бланкеннагель. — Какое количество крестьян предполагается привлечь и какова будет посевная площадь, которую предполагается занять свеклой?

— Как я уже говорил первые переселенцы примерно четыреста-шестьсот семей планируется переправить на юг уже следующей весной. Сейчас идет заготовка для них провизии, стройматериалов и всего прочего, что понадобится на новом месте. Дальше это количество планируется только увеличивать. Что же касается инвестиций, — я сделал глоток чая. Чай был Китайский и очень качественный, в прошлой жизни такой найти было достаточно не просто, — я готов выделить любую разумную сумму денег, которую вы сможете освоить. Под надзором моих людей естественно. Тоже касается посевных площадей: любое разумное количество. Земли на юге много, чернозем, для выращивания свеклы, кстати, подходит куда лучше, чем на Брянщине.

— Хм… — Задумчиво нахмурил брови Мальцов, глянул на коллег и озвучил мысль, — если крестьянам гарантировать выкуп осенью свеклы по стабильной цене, они с удовольствием будут выращивать именно ее, дабы зерновыми перекупами не связываться. Под это дело можно и ссуду выдать семенами и инструментом.

— Более того, — кивнул я, как бы предлагая развивать мысль в практической плоскости, — вот тут я подготовил примерную роспись возможной продукции потенциального завода по переработке сахарной свеклы. Куда, предположим, продать спирт вы и сами найдете, а вот что касается прочих отходов, то у меня есть предложение создать большой животноводческий комплекс. Коровок в общем, кормить отходами сахарного производства. А если развить идею дальше — то можно и сырное производство еще добавить, как вариант.

— Коровы? Сыр? — Не понял к чему я клоню Мальцов. Животноводство было совсем не профильной темой собравшихся.

— Видите ли, там на юге стоят наши войска. В Бессарабии, в Крыму, по берегам Черного и Азовского морей. Солдаты при этом тоже хотят кушать, каждый причем день, а из-за того крестьян в округе не много, провизию приходится либо завозить из центральных губерний что дорого, либо импортировать, что тоже не слишком приятно. Вы понимаете, к чему я клоню?

Обсуждение деталей в итоге затянулось надолго: промышленники были обстоятельными людьми привыкшими считать деньги и мыслить цифрами. С одной стороны цифры им говорили, что предложение заманчивое, возможно даже слишком, с другой идея ехать обустраивать достаточно сложное и высокотехнологичное по нынешнему времени производство с нуля практически в голую степь — это задачка была, что называется, со звездочкой. Результатом прошедшей встречи стало создание «Южнорусского сахарного общества» которое объединило главных энтузиастов этой отрасли и стало впоследствии важнейшим столпом освоения края.

Уже к осени следующего 1810 года на берегу Днепра южнее Екатеринослава был построен первый в этом регионе сахарный завод, способный переработать за сезон 35000 пудов сладкого продукта. А еще за следующие пять лет подобных заводов товариществу стало принадлежать уже четыре штуки.

Еще одним брильянтом, который удалось вытащить из кучи шлака стал академик Петров Василий Владимирович. Собственно, он к концу нулевых уже был вполне сформировавшимся ученым достаточно известным как в России, так и за рубежом. В процессе сбора информации по этому человеку я быстро просмотрел несколько его монографий и был поражён тем, что такой человек к середине двадцать первого века оказался практически полностью забыт. Ну то есть профессионалы о нем скорее всего помнили, но лично я из всех русских ученых, так или иначе занимавшихся электричеством, смог бы вероятнее всего вспомнить только Яблочкова и Лодыгина. И то без подробностей. Естественно, мимо такого человека, написавшего письмо с просьбой выделения средств на дальнейшие исследования в обозначенной области, пройти я не смог.

Для знакомства с физиком я отправился во все ту же медико-хирургическую академию, прихватив с собой Воронцова и Севергина. Первый по традиции придавал моей фигуре веса, а второй — выступал прекрасным примером того, каких успехом можно достичь, согласившись работать на молодого великого князя. Василий Михайлович за прошедшие шесть лет не только заработал достаточно приличный капитал, стал руководителем настоящего по нынешним временам химического концерна, в который входило несколько производств и исследовательских лабораторий, но и написал десяток монографий по несекретным разработкам ведущимся под его руководством. А за открытие йода и обустройства его выделки — естественно деньги на это пришлось давать мне, поскольку у государства на такие «игрушки» их никогда не было — он был награжден орденами Св. Анны третьей и второй степеней соответственно. Достаточно завидный рывок карьеры как за такой невеликий срок.

— Как думаете, Яков Васильевич будет сильно ругаться, что мы у него такого спеца похитить собираемся?

— Не думаю, — пожал плечами Воронцов, спрыгивая с подножки кареты и стремясь не слишком испачкать сапоги в грязи. Как это бывает в Питере, вслед за холодной осенью, когда все было засыпано снегом и стоял изряднейший дубарь, природа преподнесла достаточно теплый декабрь. Снег тут же растаял, превратившись в мерзкую жижу, а с неба то и дело начинало падать что-то неопределенное: не дождь, не снег, не туман… В украинском языке есть очень подходящее, неприятное даже на слух слово «мряка», характеризующее такого рода осадки, так вот это было именно оно. — Все ж физика — не основной профиль заведения.

— Если что, сделаем небольшое пожертвование в фонд академии, и на этом вопрос закроется, — показался из кареты Севергин. Я ему наобещал огромные перспективы для исследований на стыке химии и электротехники, отчего ученый был весьма и весьма воодушевлен.