Александр Харников - Северный сфинкс

При нападении на наш госпиталь было убито тринадцать англичан. В плен мы захватили семерых, причем четверо из них нуждались в медицинской помощи. Времени на их качественный допрос пока не нашлось, но из краткого опроса удалось установить, что они входили в состав специальной группы, направленной в Ревель для захвата людей из числа новых фаворитов императора Павла. Подробности мы выясним после того, как их главарь, получивший в бою два сквозных пулевых ранения, немного очухается и будет готов к допросу.

Настроение в штабе было приподнятое. Все поздравляли друг друга и, наверное, в уме уже прикидывали, какие награды получат за отражение британского нападения на Ревель. Я был почему-то уверен, что некоторые уже отправили своих гонцов в Петербург, чтобы первыми отрапортовать императору о победе. Только зря они старались – депеша со всеми подробностями баталии уже отправлена по рации Василию Васильевичу Патрикееву, и сейчас Павел внимательно ее читает, как всегда в таких случаях, мурлыкая под нос одну из своих любимых песенок.

– Николай Михайлович, поздравляю вас! – генерал Кутузов с улыбкой подошел ко мне и приобнял за плечи. – А ведь славно мы им всыпали. Будут знать теперь, как связываться с русскими!

– Михаил Илларионович, – ответил я, – это, конечно, здорово, что мы разгромили британскую эскадру. Но, как мне кажется, это не последнее наше с ними сражение. Господа островитяне наверняка попробуют достать нас в другом месте. Или натравят на нас какое-нибудь государство, готовое воевать за щедрые подачки и не менее щедрые обещания.

– Я понимаю, – нахмурившись, произнес Кутузов. – Англичане – мастера на подлые дела. Думаю, что они станут пакостить нам и внутри России. Тут следует держать ухо востро.

– Полагаю, что государь примет все меры, чтобы сохранить порядок и спокойствие в империи. А мы, как его подданные, обязаны оказывать монарху всю возможную помощь.

Кутузов кивнул мне и отошел в сторону. Через пару минут я оказался рядом с генералом Багратионом, который оживленно беседовал о чем-то с майором Никитиным.

– Петр Иванович, ваши егеря прекрасно справились с поставленной им задачей. Они спокойно, как на учениях, отстреливали британцев. И те ничего не смогли с ними поделать. Недаром великий Суворов говорил: «Пехотные огни открывают победу!»

– Да, это так. Порой огневой бой бывает более действенным, чем рукопашная схватка. Только и ваши стрелки, господин майор, тоже немало сделали для того, чтобы нанести поражение британцам. Их было мало, но каждый, пожалуй, стоил целого капральства, а то и взвода!..

Потом я переговорил с адмиралом Ушаковым. Тот был немного огорчен тем, что моряки Ревельской эскадры фактически провели весь бой, стоя на якоре.

– Федор Федорович, – ответил я, – но ведь неприступную крепость на острове Корфу вы взяли, тоже ведя огонь с места. И от этого ваша победа ведь нисколько не умалилась? Кстати, наши фрегаты, отправившиеся в погоню за остатками британской эскадры, надеюсь, вернутся назад не с пустыми руками. Так что подводить итоги морского боя еще рано…

Как это часто бывает, кто-то из присутствующих предложил выпить за победу и за здоровье императора Павла Петровича. Никто, понятно, не стал возражать, и скоро совещание потихоньку переросло в веселую пирушку…

23 апреля (5 мая) 1801 года. Вечер.

Санкт-Петербург. Михайловский замок.

Патрикеев Василий Васильевич,

журналист и историк

– Виктория, Василий Васильевич! – радостно воскликнул Павел, размахивая донесением, которое я вручил ему пять минут назад. – Полная виктория! Это просто…

На мгновение император замолк, подбирая подходящие слова.

– Да, ваше величество, – ответил я. – Наш флот и армия показали себя достойными добиться победы над британской эскадрой, которую возглавлял такой талантливый флотоводец, как адмирал Нельсон. Англичанам не удалось в Ревеле повторить Копенгаген.

– Василий Васильевич, – Павел радостно потирал руки, сияя, как медный таз, – я полагаю, что все участники этой славной баталии достойны щедрых наград. Если бы вы знали, как я доволен тем, что эти наглые и хвастливые британцы, почитающие себя владыками морей, полной чашей испили позор и унижение.

– Боюсь, ваше величество, что англичане не смирятся со своим поражением и попытаются взять реванш. Они попробуют отыграться. Вот только где и когда?

Павел перестал улыбаться и озабоченно посмотрел на меня. Немного подумав, он подошел к окну своего кабинета и стал что-то разглядывать в сумерках весенней петербургской ночи.

– Скажите, Василий Васильевич, – после долгого молчания произнес он, – что нам теперь следует делать? Я получил еще одно послание Первого консула Франции, с предложением личной встречи. Как вы понимаете, встреча сия в ближайшее время маловероятна. Я не могу покинуть Петербург, как и господин Бонапарт не может покинуть Париж. Как же тогда нам встретиться?

– Государь, действительно, ваша личная встреча с Наполеоном Бонапартом в данный момент невозможна. Хотя она была бы крайне желательна. Ведь вы не намерены отказываться от предложенного вам совместного похода в Индию?

– Нет, Василий Васильевич. Конечно, следует тщательно подготовить этот поход. И лишь после того, как мы согласуем все наши совместные действия, можно будет двинуться на юг.

– Да, но с господином Первым консулом встретиться все же надо. Я понимаю, почему он спешит. Ведь в Египте еще держатся остатки его войск. Наполеон хочет спасти их. И это не просто желание сохранить несколько тысяч закаленных воинов, знакомых с восточным театром боевых действий. Тут еще и вопрос престижа – если их удастся спасти, то этим спасителем должен быть отец-командир, победоносно громивший в Египте турок и англичан. Кроме того, Наполеон хочет использовать само известие о встрече правителей России и Франции для того, чтобы припугнуть врагов. Британцы могут струхнуть и ослабить давление на французов в Египте. Да и турки, которые в данный момент являются союзниками англичан, могут попытаться вспомнить о прежних безоблачных отношениях с Францией.

– Выходит, Василий Васильевич, – усмехнулся император, – что, побив британцев под Ревелем, мы тем самым сыграли на руку Бонапарту?

– Выходит, что так, – я развел руками. – Подобным образом все устроено в политике – нажмешь в одном месте, заболит в другом. Только будущая встреча с Бонапартом тоже может сослужить нам хорошую службу. Союз двух самых сильных в военном отношении держав в Европе заставит многих задуматься – а стоит ли их задирать?

– Может быть, послать к Бонапарту человека, который сможет говорить с Первым консулом от моего имени? – Павел задумчиво покачал головой. – Или он пришлет ко мне такого человека? Как вы считаете, Василий Васильевич?