Борис Батыршин - Курс на Юг [СИ litres]

Правда, не последнюю роль тут сыграло обыкновенное везение. Сойдя на берег, Бёртон решил прогуляться по порту, и почти сразу лицом к лицу столкнулся со старым знакомым по имени Мануэль. С этим человеком он познакомился ещё в Аргентине – и в полной мере оценил полезность знакомства. Авантюрист, скользкий тип, не гнушающийся даже убийством, он оказался чрезвычайно ловок, хитёр и совершенно беспринципен. Откуда Мануэль был родом – Бёртон выяснить не сумел, хотя и пытался навести справки. Удалось только узнать, что какое-то время он состоял на военной службе, а так же принял деятельное участие в одном из бесчисленных мятежей и переворотов, то и дело сотрясавших континент. Сам он предпочитал на эту тему не распространяться.

В своё время Мануэль оказал Бёртону немало услуг, из которых большинство прямо или косвенно нарушали местные законы, а порой попахивали откровенной уголовщиной. В Чили же то сюда он перебрался два года назад, бежав из Аргентины – перешёл дорогу серьёзным людям, и предпочёл исчезнуть на годик-другой. В Вальпараисо Мануэль устроился шипчандлером, агентом по снабжению торговых судов, – но это, как он объяснил, временно, пока не найдётся дела посерьёзнее.

Такое дело и предложил авантюристу Бёртон. «Будешь теперь работать на меня. Прежнее занятие тоже пока не оставляй – пригодится».

Мануэль и не подумал спорить: «если сеньор будет платить так же щедро, как и в прошлый раз, то с удовольствием!»

Итак, дело пошло, удовлетворённо констатировал англичанин. Тайная слежка, подкупы, кража – здесь этот мерзавец в своей тарелке. Связи среди всякой сомнительной публики у него необъятные, в любом порту Мануэль запросто подберёт, кого потребуется – хоть головорезов, хоть карманных воришек, хоть взломщиков. И при том, с ним следует держать ухо востро – подобные типы с лёгкостью продадут нанимателя, стоит предложить больше.

Но это неизбежные издержки его рода занятий. Главное сейчас время. Время – и осторожность. Этот барон, русский он, или нет, не должен заподозрить, что за ним наблюдают…

Бёртон бросил на стол пару мелких монет и поднялся, так и не притронувшись к кружке с вином.

Перу, Кальяо

Октябрь 1879 г.

– «Военные суда, закупленные республикой Перу в нашей стране, благополучно прибыли к новым владельцам». – читал Повалишин. – «Всего их три: броненосный таран «Тупак Амару», перестроенный из старого монитора на верфи в калифорнийском Вальехо, винтовой шлюп, тоже ветеран Гражданской войны, и последняя из трёх бронированных миноносок, построенных для перуанского флота фирмой "Херрешофф Мэньюфэкчуринг Компани». Наш корреспондент стал свидетелем их появления в гавани Кальяо и не мог не отметить восторг, с которым перуанцы встречали свои новые корабли…»

– Что верно, то верно. – ответил Серёжа. – такой толпы я и на набережных в Кронштадте не видел, в день Высочайшего смотра. Весь город вывалил на берег – орут, поют, солдаты в воздух палят… Вот уж действительно, народное ликование!

– Оно и понятно. – кивнул Повалишин. – После подвигов «Уаскара» моряки в Перу – национальные герои. И все, от адмирала Грау до последнего оборванца из трущоб Кальяо, уверены, что теперь-то в войне наступит перелом!

– Да, дон Мигель на наши кораблики чуть ли не облизывался. Неудивительно: если он столько дел сумел наделать на одном-единственном мониторе, то что он сможет натворить теперь! Битый день лазил по кораблям, а потом заявил, что будет готовить новый набег, всеми имеющимися силами.

– Вот и американцы пишут… – кивнул Повалишин. – «…Следует ожидать очередного витка войны на море. Получив в свои руки эти суда, контр-адмирал Мигель Грау, несомненно, прибегнет к новейшей морской тактике, опробованной русским флотом в войне на Балтике…»

Он сложил газету и засунул за отворот сюртука. Номер «Сан-Франциско Кроникл» доставил утром пакетбот американской почтово-пароходной компании. С недавних пор североамериканская пресса стала активно следить за тем, что происходит на юге континента: только в Кальяо обосновалось не меньше дюжины репортёров разных изданий. Корреспонденции передавали по телеграфу в Мехико, а оттуда они разлетались по проводам в редакции крупнейших газет и журналов.

На полубаке звякнула рында – пробили две склянки. Весна в Южном полушарии выдалась ранняя, по-летнему жаркая, и перуанские офицеры-моряки, неутомимые щёголи, уже сменили тёмно-синие суконные мундиры на летние, из белой парусины.

Друзья беседовали на мостике «Тупака Амару». Корабль стоял у пирса с холодными котлами, дальше, на рейде, стояла на бочке «Тормента». Команды повалишинского отряда, кроме стояночных вахт были отпущены на берег. Машинистам же (все – русские, поступившие на перуанскую службу) так не повезло – они были откомандированы на срочный ремонт миноносок. Они стояли у пирса рядом с «Тупаком Амару» – "Алианца" и "Република" и пришедшая вместе с отрядом «Алаи».

– Между прочим, насчёт «бронированных миноносок» газетчики ничуть не преувеличили. – заметил Повалиштн ранга, рассматривая перуанские торпедеры. – Деревянные корпуса этих скорлупок действительно заблиндированы котельным железом, а на месте рулевого поста – броневой купол со смотровыми щелями. Он снаряда, конечно, не спасёт, а вот от пуль, в том числе, и из картечниц Гатлинга – вполне. А именно пули, как показывает опыт балтийской и черноморской кампаний, представляют главную опасность для минных катеров, поражая команды и котлы.

– Да, инженеры постарались. – согласился Серёжа. – Насколько я знаю, на прочих миноносках никакой защиты нет, в лучшем случае, обложат котёл мешками с песком, или шпалами железнодорожными зашьют от пуль. Ещё бы американцы так поработали с машинерией, цены бы им не было! А то парадный ход – одиннадцать с половиной узлов, и это для миноноски, у которой скорость главная защита! Про надёжность машины я вообще молчу. Дня не проходило, как эта чёртова посудина ломалась, и приходилось останавливаться для ремонта. А под конец мы и вовсе плюнули, и до самого Кальяо тащили её на буксире. И за этот хлам перуанская казна выложила девять тысяч английских фунтов за каждую!

– Только не ляпните это при перуанцах. – усмехнулся Повалишин. – Они ни всем миром собирали деньги на «торпедеры», причём большую часть внесли те, кто живёт в САСШ и Европе – здешний-то народец нищ, обобран, гол, как сокол. А вы– «хлам»!

Как есть, так и говорю. – насупился молодой человек. – Меня сильно беспокоит, что адмирал так надеется на эти жестянки. Всю будущую операцию построил на них!